– Айсман! – рассвирепел Штирлиц. – Ты почему сам разулся, а баб не разул?!

– А может тебе их еще и раздеть? – отозвался Айсман.

Не отвечая, Штирлиц подошел к столу, спихнул ноги Айсмана, поставил на стол стакан из кармана и налил коньяка. Закусив огурчиком, который ему услужливо протянула одна из красоток, Штирлиц сказал:

– Сам раздену, если надо будет.

Тут в комнату вошла девушка с лестницы. Она тащила за собой громыхающий рюкзак.

– Пиво! – возрадовался Айсман, вскакивая с кресла и, мгновенно растеряв свой респектабельный вид, в три прыжка оказался у рюкзака. – А это что за лапочка?

– Познакомься, – сказал Штирлиц. – Как тебя зовут?

– Элена, – пролепетала девочка.

– Элена – это хорошо! – довольный Айсман доставал бутылки и расставлял их на полу, как фельдфебель расставляет своих солдат на плацу. – Чисто немецкое имя. А вот это, – он указал на своих красоток, – Эльза и Гретхен, или нет, наоборот, Гретхен и Эльза. Или… Впрочем, это не важно.

Они сели за стол и стали пить пиво из бутылок. Штирлиц давно научил офицеров Рейха пить прямо из горла, ссылаясь на свои хорошие манеры.

Айсман занялся Эленой и полез к ней под юбку. Элена смущалась и создавала видимость, что ничего особенного не происходит.

– Люблю молоденьких девочек, – пояснил Айсман Штирлицу.

– А я люблю Фюрера! – флегматично сказал Штирлиц.

– И я тоже! – поддакнула Элена.

– Фюрера каждая собака любит. Ты меня полюби, – не унимался Айсман, пытаясь раздеть сопротивляющуюся Элену, которая стеснялась Штирлица.

– Ну, – говорил Айсман, делая вид, что теряет над собой контроль. – В этом же нет ничего плохого. Вот был вчера в офицерском клубе, там такой стриптиз показывали, мы так нажрались.

– Подумаешь стриптиз! – сказала одна из красоток, кажется Эльза, оставив Штирлица на некоторое время в покое. – Я лучше могу!

– Посмотрим, – сказал Айсман.

"Опять бардак, – подумал Штирлиц. – А ведь хотел просто попить пива! В этой Германии все не как у людей…"

Штирлиц вздохнул, встал, подошел к радиоприемнику. Радио Берлина, охрипнув от чревовещаний доктора Геббельса, передавало спортивные новости. Штирлиц покрутил ручку громкости, заглушив ржание Айсмана.

Репродуктор, подрагивая мембраной, бодрым молодцеватым фальцетом бубнил:

– Сегодня в семнадцать тридцать по Берлинскому времени состоится футбольный матч на кубок "Седьмая улыбка Евы Браун" между нашими любимыми командами "Морские львы" и "Небесный эдельвейс".

– Айсман! Ты любишь "Морских львов"? – спросил Штирлиц, возвратившись в кресло.

– Не пробовал, – всхрапнул Айсман, поглаживая колени Элены.

– Как я тебе нравлюсь, Штирлиц? – вызывающе помахала ножкой голая Эльза на столе. – Лучше мой стриптиз, чем тот, который видел Айсман?

– Не люблю стриптиз, – сознался морально устойчивый Штирлиц. – Люблю футбол.

– О! – воскликнул Айсман. – Женский футбол – это хорошо! Помню в Мадриде там были такие клевые телки! У одной во время игры порвались трусы. Весь стадион оборжался!

– Какой женский футбол? – поморщился Штирлиц. – Ему предлагают сходить на матч, а он хочет какие-то трусы!

– Отличная идея! – вскочил Айсман. – И как она пришла к тебе в голову? Я бы не додумался! А за кого будем болеть?

– Не знаю. Давай подкинем десять пфефингов, – Штирлиц всегда называл немецкие пфенниги по-разному, всенародно объясняя это презрением к мелким монеткам, а на самом деле потому что не мог запомнить это слово. – Если орел – "Небесные львы", решка – "Морской эдельвейс".

– Монетка есть? – спросил Айсман у Элены. – О, отлично!

Он подкинул монету и полез доставать ее из-под дивана.

– Скоро там? – поинтересовался Штирлиц.

– У, черт! – запыхтел Айсман. – Я, кажется, застрял.

Женщины с радостным визгом, как будто они этого долго ждали, бросились к ногам Айсмана.

– А-а-а! – орал тот, отбрыкиваясь, и в конце концов вылез пыльный и озадаченный.

– Не нашел. Но, по-моему, это был орел.

– Элена! – скомандовал Штирлиц. – Достань!

Девушка полезла под диван. Айсман с вожделением разглядывал ее стройные ножки и белые трусики.

– Что хорошо в женщинах, так это их нижнее белье, – шепнул он на ухо Штирлицу.

– Фу, – сказал Штирлиц. – Эй, под диваном! Сколько там пофингов?

– Десять пфеннигов!

Элена вылезла из-под дивана.

– Возьми себе на мороженое, – сказал добрый Штирлиц.

– А как лежало? – волновался Айсман, проявляя профессиональное любопытство. – Орлом или решкой?

– Кажется, орлом.

– Я же говорил! – воскликнул обрадованный офицер. – И стоило проверять!

– Значит, – решил Штирлиц, – болеем за "Морских львов". Предлагаю сделать флаг.

Он поднял с пола юбку Эльзы, которая, сидя на столе, болтала ногами.

– Это, пожалуй, нам подойдет.

Айсман залез на окно, сорвал шторы, отодрал карниз.

– Древко для флага, – пояснил он.

Они раскрасили юбку в цвета любимой команды. Штирлиц свернул из жести огромный рупор. Айсман принес из туалета две мотоциклетные цепи.

– А с вами можно? – попросилась Гретхен, поправляя прическу перед разбитым зеркалом на стене.

– Нет. В футбол играют настоящие мужчины. Женщинам там не место.

– Вы же не играть идете, а смотреть, – капризничала Гретхен, – мы тоже хотим посмотреть! Ну, Штирлиц! Ну, Айсман!

– Может возьмем? – предложил Айсман шепотом.

– Женолюб! – так же шепотом ответил Штирлиц и громко спросил. – Кто тебе, Эльза, сказал, что мы не будем играть?

– Еще как будем! – пропел Айсман, проверяя цепи на прочность.

– Я не Эльза, я Гретхен, – закапризничала девушка. – Ну, Штирлиц! Мы хотим с вами сходить на футбол.

– Сходите лучше на стриптиз, – присоветовал Штирлиц, – ключи на гвозде, потом закроете квартиру. И чтоб везде навести полный порядок!.. Элена! Оставишь на столе свой телефон.

Они прогромыхали по лестнице и сели на мотоцикл Айсмана, отличающийся отсутствием глушителя и смрадным выхлопным дымом. Айсман заправлял его ворованным авиационным бензином и постоянно ругался с полицией. Полиция не любила Айсмана.

С треском они промчались по улицам. Штирлиц размахивал флагом и орал, вспоминая золотое детство:

Через пятнадцать минут они подкатили к разукрашенным воротам центрального стадиона имени речи Фюрера на пятом съезде НСДАП.

Тут же подскочил чернявый мужичок с пачкой билетов.

– Господа офицеры! Могу уступить два билета по двадцать пять марок.

– Спекулянт что ли? – подозрительно прищурив глаза, спросил Штирлиц. – Айсман, дай ему по чайнику.

Айсман махнул цепью, спекулянт рухнул на мостовую с разбитой головой.

Расталкивая толпу, приятели прорвались к проходной.

– Ваши билеты! – потребовал контролер с перебитым носом и фигурой боксера.

– Какие билеты! Не видишь, мы с флагом! Айсман, дай ему по чайнику!

– Проходите, не задерживайте! – вовремя сориентировался боксер.

– Дяденька, – подергал Штирлица за штанину мальчуган с перепачканным сажей лицом и в клетчатой рубашке. – Проведите на матч…

– Этот шкет со мной, – обронил Штирлиц.

К Айсману подскочили эсэсовцы.

– Слушай, Айсман, мы с тобой старые друзья. Драка будет?

– Штирлиц кастет взял, – доверительно сообщил Айсман. – Я тоже.

– А за какую команду он будет болеть?

– Флаг видишь?

– "Морские львы"? Ну, спасибо тебе, Айсман.

Эсэсовцы побежали на свои места, оповещая своих приятелей о полученной информации.

Штирлиц зашел на трибуну и выбрал самые лучшие места.