Голова его поднимается над поверхностью, и, как только вода оказывается не над ним, а вокруг него, он вопит что есть мочи, изрыгая изо рта вместе с истошным криком соленую воду, и, прежде чем погрузиться снова, успевает увидеть у стены гавани розовое пятно – лицо повернувшегося в его сторону Айвена.

Теперь образ Конни туманит зеленая толща воды. Прибой крутит ее, то приподнимая к поверхности, то вновь погружая, но сама она больше не борется. Ее сносит в его сторону, но тут и он сам оказывается подхваченным очередной волной. Она переворачивает его, затягивает вниз, а потом вышвыривает на поверхность. Он видит Айвена – тот уже прыгнул в воду и плывет, рассекая воду широкими ладонями рыбака. Мальчик здесь, девочка там, отец находится на равном расстоянии от обоих. Мальчик успевает издать еще один крик, а когда его опять затягивает вниз и воздух в легких кончается, он с ужасающей отчетливостью осознает, что прибой слишком силен и спасти обоих, и его, и Конни, Айвен не успеет. К тому времени, когда он доберется до кого-то из них, другого уже отнесет за пределы досягаемости.

Он наглотался воды, и теперь его тело погружается, уходя все дальше от светлых, поверхностных слоев в уплотняющуюся, все более темную глубину. За давящей тяжестью воды начинает звучать монотонный, тягучий голос, точнее, смесь всех голосов, слышанных им за его недолгую жизнь. Потом на коже возникает ощущение солнечного тепла, а перед глазами появляются видения. Черноту прорывают яркие вспышки, словно столпы света, выискивая что-то, рыщут по поверхности ворчащего моря.

Затем все поле зрения заполняет огромное лицо Айвена. Он ощущает сильное давление на грудь, чуть поднимает голову и видит, а не чувствует, как Айвен ударяет его тыльной стороной ладони. Он пытается набрать воздуха, не дождавшись, когда его легкие очистятся от воды, но это не приносит ничего, кроме острой боли в груди. Рот его широко раскрыт в бессильной попытке сделать вдох. Потом последняя струйка воды изливается, стекая по щеке, наружу, и на смену ей внутрь устремляется поток воздуха. Бока его вздымаются и опадают, как у Героя, когда тот лежит по вечерам у огня.

Поздно вечером, когда полицейские и соседи уходят оставив их вчетвером, в доме царит оцепенение. Но как только Кэтрин и мальчик ложатся спать, чары спадают и между Айвеном и Айлиш происходит самая большая на его памяти стычка. Дети жмутся друг к другу – Кэтрин ни в какую не ложится спать на кровать Конни, пока ту не похоронили, – и прислушиваются к безумной какофонии, доносящейся из кухни. Звон кастрюль и сковородок эхом отдается по всему дому. Голоса родителей делаются все громче, звучат все более возбужденно. Каждый стоит на своем, каждый считает себя правым и нипочем не намерен сдавать позиции.

– Ты сказал, что будешь присматривать за ними.

– Я и присматривал. Все произошло слишком быстро.

– Ты погубил ее. Моя Конни умерла из-за тебя.

– Паренек находился ближе. К тому времени, когда я добрался до него, с ней уже было покончено.

– Ты мог бы спасти ее.

– Не мог!

– Врешь! Небось ради этого маленького ублюдка ты проплыл бы полпути до Норвегии.

– Тебя там не было.

– Как я могла тебе довериться? Я была долбаной идиоткой. Я идиотка, а ты хренов никчемный...

И тут он ее бьет. Сначала слышна хлесткая оплеуха, а потом глухие удары, судя по которым в ход пошли кулаки. Кэтрин поворачивается к мальчику и сжимает его в объятиях так крепко, что ему кажется, будто она вознамерилась его задушить.