— Боня отплавил в посёлок к Луслану своих байкелов вместе с Шивелом. — прокартавил старик. — С олужием, кломе мечей, и запасами.

— Это зачем? — спросил Графен.

— А. — махнул рукой старик. — Какой-то чёрлт нашептал этому ядовитому дикоблазу, что Иаков здесь, лядом с посёлком, в Глешных Землях. Он и выделил отляд, чтобы найти его.

— Если уж собрались помереть, то туда им и дорога. — махнул рукой Графен.

— Можно купить дом, но не очаг, кровать, но не сон, часы, но не время, книгу, но не знания, чин, но не уважение, лекарство, но не здоровье, секс, но не любовь. Диплом, но не мозги. — флегматично сказал китаец.

— Про секс и диплом ты только что придумал. — крякнул Графен. — Но сказал хорошо.

— Меняются влемена — меняются и пословицы. — так же флегматично ответил Юн Чжоу.

— А в чём дело? Кроме того, что в этих землях умирают окончательно? — спросил Александр.

— О, про это уже слышал. — ответила Рита. — Этим в первую очередь они и опасны — тем, что в них умирают насовсем, и навсегда. А ещё они опасны тем, что там много хищников бегает. И не только хищников — ещё куча очень сильных и опасных тварей, который тебя за один раз укокошат, и даже не вспотеют. А ещё там чаще всего появляется Хохочущий Гроб. Про них слышал?

— Про Кровавых Скоморохов слышал. — сказал Александр. — Что они преследуют читеров, и что с ними просто лучше не связываться.

— Вот это правильно. — кивнула Рита. — Так что туда лишний раз суются три типа людей — психи, дураки, и отчаянные психи. Есть ещё сверхумники, но таких только один на тысячу.

— Глафен, кстати — тебе письмо. — сказал ему Юн Чжоу. — Холоший конверт, запечатанный сургучом, из бумаги, котолая не лвётся.

— Ну-ка покажи. — сказал Графен. — Нет, не показывай. Лучше сейчас пойдём к твоей телеге, и посмотрим то, что ты привёз, и обсудим нашу торговую сделку. А потом и письмо можешь показать.

— Холошо. — кивнул Юн Чжоу. — Пошли Глафен, пошли.

— Странно всё это. — вслух сказала Рита.

— Странно что? — спросил Александр.

Рита не торопясь медленно провела ладонью по обритой голове, а потом почесала об неё ладонь, затем посмотрела на него в упор.

— А всё странно. То что Бони и его утырки резко получают неизвестно от кого наводку на человека, которого так долго искали. То, что Графена это чем-то очень заинтересовало, хотя он старается не подавать виду, что это так. То что он получил письмо через Юна, когда есть чаты. И ещё…

— Что? — подался вперёд Александр.

— А то. Ты видел, в каком виде ходят все местные? А посмотри на толстого — у него всегда чистая одежда, и даже вроде бы отглажена, при всём таком, он явно не погибает, и не перерождается на кладбище. Зуб даю, что он уже давно превысил пятнадцать уровней меча.

Александр задумался — действительно — Графен выглядел как-то слишком опрятно что ли — как будто жил не в глухом куске местности, в каком-то фургоне, а словно в квартире, в городе.

— А и правда… — в слух сказал он, и тут же озвучил вопрос:

— Скажи, а зачем ты искала его?

Рита нахмурилась, но ответила:

— Купить патронов. У него всегда они есть — Юн ему и продаёт. А ещё попросить о том, же, о чём и тебя — этот жук много кого знает, и может помочь найти человека про которого я тебе говорила.

Она хотела ещё что-то сказать, но тут вошёл Графен.

— Сейчас… — покосился Графен на Риту. — С Юном закончим, и обсудим твоё дело.

Скрывшись за дверью он вышел с деревянным плотнозаколоченным ящиком. Да уж, китаец явно не мелочился покупая товар. Хотя логичнее было предположить, что он просто скупает у Графена предметы оптом — так ведь выгоднее перепродавать их в городе. Да и Графену удобнее осесть где-нибудь в подобном посёлке, и потихоньку крафтить предметы цивилизации из найденного хлама скапливая их, чтобы потом разом всё продать, и получить хорошую прибыль. Коммерсанты и бизнесмены, они все такие. Графен ещё несколько раз сбегал туда и обратно вынося ящики для Юна, а потом сказал:

— Всё, с Юном мы уже все решили… Так, Рита, теперь с тобой. Говори, чего хочешь. Не зря же ты вчера столько меня терпела, а потом ещё и столько водки перевела.

— Я пойду посмотрю, чем Юн торгует. — тактично предложил Александр, после чего вышел закрыв дверь.

Когда Александр вышел на улицу, то чуть не заскочил обратно с испуга — всё пространство перед домом было заполнено сворой собак. И не декоративных, как те же пикинезы, или той терьеры, а огромных, рослых, мускулистых и очень страшных. И что самое странное собаки молчали. Однако все разом повернули головы к Александру, и посмотрели на него собачьими глазами. Когда на тебя пялится столько пар глаз, да ещё и хищников становится не по себе. Даже очень не по себе. Александр сглотнул. Пара ближайших псов поднялось и медленно двинулись к нему.

Александр судорожно начал извлекать меч из ножен. Да что такое! Такой меч тяжело извлечь из ножен, с его-то длиной, и весом!

— Спокойно Саша. — раздался рядом голос старого китайца. — Они не кусаются. Они домасние, лучные.

Он не сразу понял, что Юн так выговорил слово «ручные», поэтому вздрогнул, когда здоровенный пёс подошёл к нему, ткнулся носом, а потом вывалил язык и попытался опереться на него лапами. Ноги подкосились сами, и Александр сел на землю, и тут же двое собак принялись радостно облизывать его и носится рядом. Остальные просто лениво лежали. Кто-то перевернулся на спину, кто-то потянулся.

— У меня чуть сердце не остановилось. — выдохнул Саша вставая. — А зачем тебе столько собак Юн?

— Как засем? — удивился Юн. — Калету мою возить. Я зе сам не утасю её, да есё и с товалом. А лосадь долого стоит, а на велосипеде не утасис.

Вот оно в чём дело — Юн Чжоу просто использовал этих собак как ездовых. Разумно, учитывая собачью силу, и то, что этих собак не редко использовали как ездовых.

— А посмотреть можно? Товары?

— Отцего нельзя, мозно. — кивнул Юн Чжоу. — И посмотлеть, и потлогать, мозесь и купить — есть и недологие. Посли показу. Только собасек успокою. А вы тихо! Ну-ка сели, песики!

Собаки радостно повизгивая отстали от Александра, и виляя хвостами бухнулись на спины.

— Посли. — кивнул китаец, и повёл его за фургон.

За фургоном оказалась не карета, а самая обычная кустарно собранная телега — колёса от каких-то лёгких городских мотоциклов, сидение для извозчика — из автомобильного сидения, рама сварена из лёгких труб, и покрыта тканью.

— Вот калета сталого Юна. — показал на телегу китаец. — На ней лазвозу товалы.

Он скинул тент, показывая содержимое. Тут были ящики от Графена, банки с тушёнкой, пакеты и мешки с крупами и мукой, аккуратно сложенная одежда ручного производства, и поистёртая ношенная фабричная — видно кто-то продал свою, зеркала, ножи, пучки стрел, луки, и даже книги.

Александр даже почувствовал разочарование — он ожидал увидеть горы доспехов, артефактов, даже может быть несколько тех самых воркстокеров, или бустеров, а тут были товары обычного универсама. Даже мыло было, и зубная паста.

— А ты сто, озидал увидеть золотые голы? — улыбнулся Юн Чжоу. — Золотые голы сюда не возят — не кому купить. Их длугие люди плодают. Более глозные. А сюда бы я далом не ездил. Не люблю я такие посёлки. Не люблю я таких людей. Гнилые. Один Глафен тута нолмальный. Ты не слусай его, когда он лугается — он холосый человек, но говолит наоболот. Хосет сказать люблю, а говолит — ненавизу. Хосет сказать нузны длузья, а говолит — мне никто не нузен. Я его давно знаю. Он такой.

— Юн, а чего ты сюда тогда ездишь, если тебе местные не нравятся? — спросил Александр. — Местные тут и правда засранцы. Дела бы с ними не имел. Да и Графен тут как вспомнит о них, так морщится — гаденькие люди, что мужчины, что женщины.

— А. — махнул рукой старик. — Это лабота. Ты думаесь, я сам всё плодаю, и сам плибыль полусяю? Нет, не так. В голоде каздом, свой лынок есть, и свои толговцы. Как это сказать… Слово забыл… Мануфактула. Палтия. Олганизация… Или гильдия. Там много людей. Кто-то повалы плоизводит. Кто-то ходит по пустым землям и ищет их. Кто-то пелекупает их, и всё на склад складывают. Потом насяльники лесают сто и куда сбывать — в самом голоде, в соседний голод, а сто по посёлкам плодать и вымянять. Кто-то в голоде остаётся толговать, а кого-то отплавляют по посёлкам лазвозить. Насяльник плосит меня съездить — «Юн Чзоу, я понимаю, как вам неплиятно ездить в эти места, но не могли бы вы это сделать? У нас больше отплавить не кого — молодёзь или обманут, или оглабят, там такие люди — палец в лот не клади, туда нузно опытного».