Однако даже такой наглядный урок не смог сразу дойти до сознания распаленных азартом псоглавцев, продолжающих с достойной лучшего применения настойчивостью догонять петляющих по коридорам беглецов. Волшебнику пришлось создать еще одно боевое заклинание, увеличив список потерь нелюдей за сегодня. А потом лететь кувырком, поскольку оборотень его с себя сбросила, как норовистая лошадка. Впрочем, у нее были вполне уважительные причины — в два с половиной метра ростом. Причем целых три штуки.
Когда гноллы окружали работающую во дворе поместья парочку, то постарались перекрыть все пути отступления. В том числе и тот, который вел вглубь полуразрушенного дворца. И на данное направление отправили не горячую и азартную молодежь, неспособную из-за избытка энтузиазма вести себя тихо и выдержанно, а взрослых и матерых воинов. Облаченные в костяные доспехи псоглавцы выглядели серьезными противниками. Во всяком случае, оружие они сжимали вполне ухоженное, а еще уже несколько секунд на равных боролись с оборотнем в боевой трансформации, и пока еще никто из них не был ранен. Но и Доброслава не допустила гноллов к валяющемуся на полу напарнику, пусть даже ценой глубокой колотой раны на бедре и едва не проломившего ей череп удара стальным моргенштерном.
— Пшли на… — эмоционально послал врагов куда подальше Олег, щедро выкачивая силу из жезла и вкладывая всю ее в телекинез. Воздействовать непосредственно на гноллов он даже не пытался: судя по обилию навешанных на них цепочек с косточками, бусами, птичьими перьями и прочей любимой шаманами дребеденью, магическая защита псоглавцев находилась на достаточно высоком уровне. Конечно, можно было бы попытаться пересилить их сопротивление, но зачем, если есть обходные пути? Валявшиеся под ногами камни, размером с кулак и в количестве пяти экземпляров, воспарили, разогнались до едва ли не сверхзвуковой скорости и клюнули самого высокого из псоглавцев куда-то между ног. Вообще-то чародей целился в живот, но из-за спешки слегка ошибся с прицеливанием. От силы ударов новоявленный евнух совершил кувырок спиной вперед прямо на руки своему испуганно взвизгнувшему товарищу. А третьего спустя мгновение отфутболила в противоположный угол помещения ударом лапы в живот Доброслава, причем, судя по окровавленным кончикам когтей, доспех она таки умудрилась пробить.
К сожалению, добить врагов времени не было. Злое и азартное тявканье, издаваемое множеством глоток, стремительно приближалось вместе с основной массой загонщиков. А потому кащенитке пришлось снова хватать напарника за загривок и бежать вперед, к выходу из холла, где, несмотря на разруху, все еще просматривались следы былой роскоши вроде барельефов на стенах и затейливого узора на полу, виднеющегося сквозь покрывающий его слой пыли.
Просторный зал, скорее всего предназначавшийся для торжественных приемов, напарники пролетели стрелой, поскольку там им никого не встретилось. Увы, погоня приблизилась настолько, что Олегу снова пришлось создавать защитный барьер. Троица опомнившихся матерых гноллов вместо того, чтобы и дальше бегать за добычей, решила вспомнить, что они вообще-то существа разумные и также имеют при себе оружие дальнего боя, а именно — до того болтавшиеся у них за спинами короткие охотничьи луки. Причем темп стрельбы псоглавцы поддерживали более чем приличный, тетивы хлопали не реже раза в секунду, и, кроме того, среди боеприпасов попадались и зачарованные, пробивавшие поставленную Олегом завесу словно бумагу. Мохнатая спина Доброславы стала стремительно обрастать палками с хвостовыми оперениями, но оборотня этим пронять было сложно. В отличие от чародея, которому наконечник слишком уж удачно пущенной гноллом стрелы ударил в правое плечо, лишь чудом не проткнув легкое. А мог ведь и вообще в горло попасть. Кащенитка на бегу оценила вероятность того, что ее напарник уцелеет под таким плотным обстрелом, как крайне малую и приняла меры. Чудовищной силы броском зашвырнула Олега метров на тридцать вперед, прямо в гостеприимно щерящийся остатками косяка дверной проем, за которым располагалась маленькая кладовка.
— Уй! — только и смог сказать Олег, из которого ударом выбило весь воздух. Впрочем, встряска не помешала ему перекатиться в сторону, убираясь с прохода. Спустя секунды три появилась еще больше обросшая стрелами Доброслава, у которой к тому же в левой ягодице застряло маленькое метательное копье. Оборотень заскочила в небольшую комнатку без окон и обрушила на пол стоящие с обеих сторон от дверного проема металлические шкафы, создавая какую-никакую, но баррикаду. За нее мгновенно залетели две стрелы и один дротик с каменным наконечником, но напарники уже были в безопасности, убравшись с простреливаемого пространства. Олег еще и барьером вход в их убежище прикрыл на всякий случай. Конечно, гранат у гноллов вроде как не ожидалось, да и брать добычу псоглавцы должны живьем… Ну а вдруг?
Топот множества лап постепенно стихал, а вот возбужденное тявканье, рычание и лай множества глоток, напротив, стремительно нарастали. Просторный зал заполнялся вошедшими в него нелюдями, однако штурмовать крохотную комнатушку псоглавцы не спешили. Острые обоняние и слух с легкостью сообщали им, что добыча здесь и она ранена. Вот только не настолько были идиотами даже самые молодые и азартные гноллы, чтобы не понимать последствий штурма. Первые два-три, может, пять, а то и все десять храбрецов, сунувшихся внутрь кладовки через узкий дверной проем, гарантированно станут трупами. Пробить стену псоглавцы тоже не могли: хотя общее состояние здания и оставляло желать лучшего, но на данном участке поставленные древними магами каменные плиты в руку толщиной сохранились практически неповрежденными. Шаманы могли бы составить круг и все-таки разломать преграду, однако времени и сил на такой труд оказалось бы потрачено более чем преизрядно. Проще было разнести вдребезги созданный Олегом барьер и напустить внутрь каких-нибудь парализующих или усыпляющих чар…
Проще, но не безопаснее, ибо такие манипуляции у дикарей не получилось бы провернуть совсем уж внезапно. Боевые маги и даже вполне гражданские колдуны считали признаком хорошего тона отправляться на тот свет в компании своих убийц, если им давали время на то, чтобы сотворить посмертное заклинание. Напитанный всей оставшейся у волшебника магической и жизненной силой последний привет практически всегда оказывался на один-два ранга сильнее тех фокусов, которыми умирающий баловался в обычное время. И, видимо, шаманы с вождями подозревали, что если целью выберут именно их, а не бестолково суетящуюся вокруг молодежь, то как минимум одна должность в руководстве племени может стать вакантной.
— Пора?.. — одними губами произнесла Доброслава, осторожно ощупывая древко ранившего ее дротика. Надо сказать, в исполнении оборотня попытки вести себя тихо и осторожно смотрелись весьма забавно. Примерно как балетные па в исполнении гиппопотама.
— Рано. — Олег наложил на девушку чары обезболивания, и оборотень тут же принялась выдергивать из себя одну «занозу» за другой, не обращая внимания на те струйки крови, что сопровождали процесс. — Эти штуки не отравлены?
— Вроде нет. — Кащенитка по очереди облизала каждый наконечник из тех, что выдернула из своего тела. — Наверное, не хотели вкус добычи попортить, гурманы лохматые.
На взгляд Олега, по данному показателю оборотень в своей боевой ипостаси или полностью сменившемся облике превосходила любого отдельно взятого гнолла. Шерсть у Доброславы росла густая и длинная, видимо, чтобы вражеское оружие в ней вязло. Если они выберутся из в общем-то теплого подземного города, то чародей планировал ее слегка остричь. На новые носки.
— Эй, вы двое, выходите! — Внезапно раздалась среди взвизгиваний, лая и рычаний вполне понятная людям речь. Причем источник ее находился очень близко от Олега, всего в каком-то метре. Как раз у самого входа в кладовку, лишь в нескольких сантиметрах от границы поставленного чародеем барьера.
— Скажи честно, ты тупой? — с усталым вздохом обратился Олег к своему собеседнику. Иногда чародея просто поражали мыслительные процессы обитателей этого мира. Отдельные его представители вели себя не просто таким образом, словно у них мозгов нет — для совершения глупостей столь впечатляющих масштабов, какие откалывали они, требовалось сознательное и волевое усилие по отрицанию разума, логики, чувства самосохранения и здравого смысла. Вот кем надо быть, чтобы сделать подобное предложение? А чтобы согласиться на него?! Да еще и встал этот переговорщик так, словно был одним из некогда владевших городом Бессмертных или даже самим Кащеем. Ударить мимо него напарники не смогли бы при всем желании. Или на это и был расчет? Может, данный гнолл просто сильно надоел кому-то из соплеменников, раз его решили убить, пусть и чужими руками?
