Олег крутился по полю боя как безумная машина смерти, выдерживая один за другим все новые и новые сокрушительные для обычных людей удары, а также не забывая уничтожать оказавшихся в зоне досягаемости врагов, счет которым оказался давно потерян. Чувство страха почти издохло под напором одуряющей усталости. Боль от все новых и новых ран под воздействием волшебной анестезии почти не чувствуется, но раз за разом вливающиеся в ауру потоки чужой праны или маны заставляют болезненно ныть энергетическую оболочку. Пожалуй, так мог бы чувствовать себя пациент госпиталя, которому большую часть природной алой жидкости из вен и артерий заменили пусть качественным, но все же кровезаменителем.
Прикрыть лицо от целящегося в голову и готового спустить курок пирата ладонью, ведь шлем уже слишком много раз создавал спасательный барьер… Чутье почти профессионального артефактора пополам с интуицией оракула-самоучки нашептывают, будто заряд в нем близок к исчерпанию и остатки энергии лучше приберечь на совсем крайний случай. Сместиться на несколько шагов в сторону, чтобы можно было призвать обратно в ладонь топор-вампир, застрявший в плече иссушенного трупа, еще тридцать секунд назад бывшего полным сил громилой, тащившим нечто вроде полевой пушки. Не удаляться далеко от орудия: если из него сумеют выстрелить и попасть, то вряд ли даже древняя броня выдержит подобное. Едва не отсекший ногу волшебника пират с волнистым двуручником падает, когда в бок ему вонзается прилетевшая из-за спины пуля. Еще одна бьет чародея по нижнему краю шлема, едва не попадая в шею. Да кто там такой «меткий» в рядах поддержки окопался?! Третий раз подобное уже, хоть бросай разбираться с османами и иди предателя искать!
Перелом в сражении наступил, когда резервы у османов подошли к концу. Сначала новые враги стати подбегать чуть реже, давая уставшему чародею время на то, чтобы хотя бы на одно колено присесть секунд на двадцать — тридцать и топорами в пол упереться перед началом очередной схватки, а потом противник и вовсе кончился. Нет, где-то он, скорее всего, еще остался, но в зал, напоминающий теперь скотобойню, пираты больше не заглядывали. И даже из коридора в боевого мага, застывшего напротив выхода, никто не стрелял.
«Упс! Вот это натворил делов…» — только и смог подумать Олег минуты через три или четыре, когда слегка отошел от кровавого угара, смог рассеять непроизвольно наколдованный между крепко сжимающими топоры кулаками файербол и как следует рассмотрел дело рук своих. Ну не только своих, группа, поддержки тоже участвовала, уничтожая с безопасной дистанции не слишком подвижных врагов и добивая раненых, однако большую часть победы, равно как и не меньше половины имеющихся в помещении покойников, чародей все же приписывал себе. В общем, ему действительно было на что посмотреть и чему ужаснуться.
Людей, устилавших ковром почти повсеместно залитый кровью каменный пол, во время, казалось, растянувшейся на многие часы схватки оказалось убито не меньше сотни. Хотя и не все погибшие были пиратами: от первоначальных четырех десятков узников сейчас осталось лишь человек пятнадцать. Да и не каждый погибший осман мог называться человеком. Олег смутно помнил зеленые клыкастые рожи как минимум двух орков, а ближе всего к смерти волшебник оказался в тот момент, когда его почти размазал по стенке каменным молотом краснокожий рогатый великан, на удивление стойко державший удары зачарованным оружием.
«Впрочем, будем честны: без доспехов и топоров я к настоящему моменту оказался бы мертв минимум трижды. Если вообще не десятикратно. Помнится, отец Федор как-то говорил, что хорошее кащенитское снаряжение может даже не слишком опасного в прямом столкновении слабосилка вроде меня уравнять на поле боя с истинным магом. Видимо, не шутил…»
— Слушай, толмач, скажи своим, чтобы выход на прицеле держали, пока я вас штопать буду, — попросил Олег чудом уцелевшего переводчика, когда смог сбросить навалившиеся на него усталость и оцепенение, чтобы заняться ранеными. А таковыми среди оставшихся в живых, которых насчитывалось едва ли полторы дюжины, были буквально все! Просто кто-то отделался легко, кто-то пострадал серьезно, а кого-то целителю, в соответствии с принятыми в русской армии врачебными нормами, требовалось добить, чтобы прекратить его страдания. Впрочем, следовать мудрым наставлениям чародей не собирался. Вдруг случится чудо и кто-нибудь из умирающих откроет в себе скрытые резервы? Или у османов найдутся лечебные зелья из тех, которые не предназначены для солдат, ибо стоят не меньше богатого дома в хорошем городском квартале, но могут поднять на ноги даже из клинической смерти за считаные секунды?
— И, кстати, а вы кто такие-то вообще и почему в плену сидели? Решимость драться — вроде на уровне, а воевать особо не умеете…
— Моряки. Ну, по большей части была еще парочка наших пассажиров, но вроде бы их обоих уже убили. А кто ж еще мог попасться пиратам?.. — По лицу переводчика, на которого наложили чары обезболивания, расплылась блаженная улыбка. Несколько порезов на груди и плечах, может, и доставляли ему некоторые неприятности, однако особо опасными не выглядели. Но от пули, каким-то образом попавшей в середину босой ступни, азиат при каждом шаге должен был испытывать просто непередаваемые ощущения. — Эти отродья акульих демонов держали нас, чтобы к веслам на своих галерах приковывать, когда кто-нибудь из сидящих там невольников сдохнет. Удачный-то рейд у них бывает все же не каждый раз, а вот рабы мрут регулярно.
— А, ну тогда понятно.
Олегу действительно все было ясно. По степени вреда для здоровья работа галерного раба могла быть приравнена разве только к труду на урановых шахтах. Особенно во флоте осман, где существовала милая добрая традиция расковывать невольников исключительно после смерти, чтобы в море выбросить. Естественно, сидение на одном месте месяцами и годами вкупе с необходимостью всех вокруг гадить под себя и наиболее дешевой кормежкой сводили в могилу за рекордно короткие сроки…
— Стоп, ты это слышишь?!
Где-то не слишком далеко кричали. Страшно, надрывно, женским голосом. И Олег сразу же вспомнил свое предыдущее столкновение с османами. Тогда он был всего лишь кадетом Североспасского магического училища, одним из многих, кем усилили патрульные группы в связи с тем, что кадровые военные отправились на фронт. Им повезло — если можно так сказать про событие, стоившее жизни очень многим. Летающий корабль людоловов не только попался русским солдатам, но и не успел от них сбежать. И понимая, что проиграл, капитан той шебеки убил всех и каждого, на кого твари в человеческом или почти человеческом обличье успели нацепить свой проклятый ошейник.
— Они уходят и режут рабынь! — Как оказалось, азиат тоже знал о милых привычках жителей Османской империи. — Господин волшебник, прошу вас, им надо помочь! Где-то там моя дочь!
Олег не стал отвечать, вместо этого сорвавшись в бег со всей скоростью, на которую был способен его слегка покалеченный, но подвергшийся магическому форсажу организм. Коридоры, залы, комнаты… Архитектура и планирование помещений действительно сильно напоминали Дворец вечной жизни: видимо, строили эти сооружения по одним и тем же гиперборейским правилам. А потому боевой маг не только не заблудился, но и успел почти вовремя. Утес Зеленой Утки, видимо, действительно был утесом. Просто выдолбленным изнутри; видимо, кто-то в древние времена очень хотел создать тайную бухту, которую почти нельзя обнаружить. Скалы нависали со всех сторон, волны бились о словно отлитую из камня пристань, а выход в открытое море был… необычным. И это мягко сказано. Хотя у Олега вообще-то не было времени любоваться местными красотами, не отметить данный факт он не мог. Правда, мозг боевого мага занес единственный путь из бухты в графу «Опасные магические аномалии».
Переливающееся радужное марево, сквозь которое виднелись очертания какого-то другого места, в общих чертах напоминало портал. Вот только какой-то странный. Растянутый в ширину на сотни метров вдоль стены рукотворного ущелья. Половина его находилась на суше, и дойти до нее можно было по гладкому камню пристани, а вторая была доступна лишь для тех, кто обладал кораблем, ну или просто решил смыться отсюда вплавь. Впрочем, мочить ножки османам не пришлось бы, поскольку одно судно у них все-таки имелось, несмотря на то что основная часть пиратов уплыла на разбой. Глубоко осевшая в воду длинная остроносая галера с тремя рядами весел, на которую сейчас полуголые фигуры в тряпье и рабских ошейниках спешно грузили какие-то сундуки и тюки.
