О другом виде гадания при помощи магических камней рассказал другой сиу, которого звали Сийяка. Однажды он был в военном походе, и находящийся с ними шаман воззвал к камням, чтобы они указали им местонахождение врагов. Шаман провел определенные церемонии, после чего сказал: «Рано утром вы встретите одинокого мужчину и убьете его. Прежде чем увидеть врага, вы встретите волка, бредущего с севера. Пусть каждый из вас помолится ему, называя его «дедушкой» и прося даровать победу над врагами. Вы также увидите огромную ворону, летящую к вам с севера. Пусть каждый из вас также помолится ей. После этого вы встретите одинокого врага, идущего с севера, и убьете его». Так оно и случилось. Враг оказался разведчиком вражеского военного отряда[215].

Пляска Солнца шошонов в резервации Форт-Холл

Сны играли и до сих пор играют огромную роль в духовной жизни всех индейцев Северной Америки. Шаман кри Прекрасный День полвека назад говорил: «Иногда во сне ты видишь будущее»[216]. Навахо и сегодня считают, что сны могут предсказывать будущее. Их пугают сны о чем-то болезненном, слабом или уродливом. Если дурные сны продолжаются, они разбирают хоган[217] и строят его неподалеку в другом месте. Они полагают, что дурные сны исходят от привидений, которые хотят забрать своих живых родичей с собой[218]. Павиотсо также считают, что человек, увидевший во сне привидение, вскоре заболеет[219]. Зуньи утверждают, что сны происходят от влияния сверхъестественных Сил и предсказывают будущее. Только нужно правильно толковать их. Они верят, что некоторые люди способны «видеть правдивые сны»[220]. По словам чирикауа апачей, сны говорят правду – и хорошую, и плохую, и людей, которым постоянно снились вещие сны, называли «шаманами сновидений». Один из таковых говорил: «Сны вели меня всю мою жизнь. Они помогали мне избежать болезней и опасностей… Сны (вещие) всегда приходят неожиданно, когда впереди поджидает опасность, и благодаря им я получаю предупреждение. Когда кто-нибудь болен, мне снится растение, которое следует применить в качестве лекарства. В случае опасности я видел лицо вражеского предводителя, который говорил мне, когда должна свершиться битва. Во время болезни мне снится растение, способное излечить меня.

Все мои сны сбывались. Я считаю себя счастливым и не сомневаюсь, что дожил до старости благодаря помощи снов. Я побывал во многих битвах, но мои сны сообщали мне, что надо делать, поэтому я никогда даже не был ранен. Я рассказывал о своих снах ближайшим друзьям и помогал им тоже… Во сне я также могу узнать, кто является колдуном»[221].

В прежние времена, когда индейцы вели постоянные войны со своими врагами, воины уделяли снам огромное внимание, считая, что они способны предсказать их дальнейшую судьбу. Как правило, дурного сна было достаточно, чтобы воин отказался от своих намерений присоединиться к военному отряду. С другой стороны, хороший сон, в котором человек видел себя крушащим врагов, мог сподвигнуть наиболее осторожного из них на самые безрассудные деяния на поле брани. Если воин во сне видел окровавленные тела своих врагов, в бою он кидался на них, как разъяренный зверь, уверенный в победе, но когда он видел раненым или убитым себя или трупы своих друзей, то предпочитал вернуться домой[222]. Если зимой во сне он видел зеленую траву, то не сомневался, что тем самым духи показывают ему, что, несмотря на любые сложности и опасности, он доживет до лета. А если во сне воин видел себя убеленным сединами, то уже не сомневался, что доживет до старости, невзирая на все жизненные перипетии.

Ассинибойны готовятся к церемонии

Дурные сны порой вводили индейца в состояние глубочайшей депрессии. У манданов, если человек переходил рубеж среднего возраста и всегда был успешен на войне, но начинал видеть плохие сны, в которых его убивали враги, он становился крайне осторожен. Считалось, что для того, чтобы избежать несчастья, следовало раздать все свое имущество. Человек созывал влиятельных людей племени и раздавал им свою собственность – домашние принадлежности, шкуры, лошадей, собак и т. п., пока его семья не оказывалась нищей. Затем он ходил по селению, постоянно повторяя все, что увидел во сне. Когда проходило определенное время и сон не сбывался, таких людей называли «святыми» и считали «защитниками селения». Люди приносили им дары, чтобы облегчить их жизнь[223]. Индеец из племени пайютов решал проблему дурного сна гораздо проще. В этом племени считалось, что он не сбудется, если после него окунуться в холодную воду[224]. По словам индейцев зуньи, дурные сны являются болезнью сверхъестественного происхождения, в отличие от болезней тела, причина которых, по поверьям зуньи, заключается в «нападениях колдунов». В этом племени существуют специальные ритуалы для лечения «дурных снов»[225].

Кроме снов, которые порой требовали расшифровки, люди зачастую получали вещие сны, содержание которых было абсолютно ясным. Например, многие военные походы в XIX веке предпринимались индейцами после того, как боец видел во сне местоположение вражеского лагеря и результаты экспедиции – точное количество захваченных скальпов, лошадей и т. п. Зачастую сон отличался четкостью и большим количеством деталей – убитый враг будет выглядеть так-то, а захваченные лошади иметь такую-то масть. После подобного сна человек собирал военный отряд, сообщая участникам экспедиции, какую добычу ему обещали духи. По словам индейцев, обычно сон полностью сбывался во всех деталях. Множество военных рассказов старых индейцев, записанных американскими этнологами и историками на рубеже XIX–XX веков, заставят задуматься даже самого отъявленного скептика. Стоит отметить, что рассказчики не делали акцента на том, что экспедиция против врагов была спровоцирована сном того или иного индейца, а лишь упоминали об этом мимоходом.

Во сне человек мог также получить предупреждение, благодаря которому удавалось избежать критических ситуаций. Один из шаманов чирикауа апачей вспоминал: «В одну из ночей мне приснилось, что с востока движется огромное количество солдат. Их командир ехал впереди эскадрона и направился прямо ко мне. Я спросил его, куда они направляются, и он сказал, что они едут прямо туда, где мы стояли лагерем. Командир говорил на своем языке, но я его все равно понимал. Сон закончился, и я проснулся. Утром следующего дня мы увидели колонну солдат, появившуюся на востоке. Прежде чем они приблизились, мы вскочили на лошадей и ускакали к ближайшей горе. С нее мы наблюдали за солдатами и видели, как они разбили лагерь на месте нашей стоянки. Все согласились, что мой сон был вещим. Солдат было слишком много, и потому мы не стали атаковать их. Кроме того, во сне командир солдат ничего не сказал мне о бое, иначе, несомненно, он бы произошел»[226].

Воин шошонов