Видимо, Люсьен пришел к тому же выводу. Он сделал глубокий вдох, взял себя в руки и извинился перед горничной, заставив ее улыбнуться. После этого Вероника быстро ушла, скрипя веревочными подошвами по мраморному полу.

Почему они не услышали ее приближения? Впрочем, ничего странного. Несколько минут Алисия не слышала ничего, кроме голоса Люсьена, и пришла в ужас при мысли о том, что ее так легко соблазнить.

Когда Люсьен вновь повернулся к Алисии, она была во всеоружии.

– Думаю, тебе пора идти, – сказала она, пытаясь не выдать огорчения. – Вероника сказала, что тебя зовет отец, верно? Лучше не заставлять его ждать.

– Вообще-то он ждет тебя, Алисия, – ответил Люсьен, в голосе которого прозвучала нотка покорности судьбе. – Он послал меня за тобой. Хочет наконец-то познакомиться со своей невесткой.

Алисия невольно отпрянула.

– Познакомиться со мной? – не веря своим ушам, переспросила она. – Ты уверен?

– А что здесь такого? – пожал плечами Люсьен. – Ты мать Бертрана. Старику давно пора признать тебя членом нашей семьи.

Алисия покачала головой.

– Ты все-таки сделал это! – злобно воскликнула она. – Убедил его познакомиться со мной! – Она стиснула руки в кулаки. – А обо мне ты подумал? Вдруг я не хочу знакомиться с ним?

Люсьен уставился на нее.

– Ты сможешь отказать ему? Зная состояние его здоровья?

– Это шантаж!

– Ничего подобного. – Он был воплощением терпения. – Всего лишь… как это по-английски? Ах да, здравый смысл. Я думал, тебе будет приятно знать, что отец все понял. Хотя мне было нелегко сообщить ему такую новость.

У Алисии перехватило дыхание.

– Ты сказал ему, что Бертран твой сын?

– Да. – Люсьен с досадой дернул плечом. – Но сам Бертран об этом еще не знает. Я подумал, что ты предпочтешь, чтобы мальчику пока ничего не говорили.

– Ты поступил правильно. – Алисия чувствовала себя так, словно все вокруг полетело кувырком. – Я… Наверное, он хочет видеть Бертрана, – заикаясь, выдавила она. – Зачем ты морочишь мне голову? До меня Жозефу де Грасси нет никакого дела.

– Нет, есть, – упрямо возразил Люсьен. Он сделал паузу, а затем неохотно добавил: – Он уже познакомился с Бертраном. Мальчику не терпелось увидеться с дедушкой. Он увидел машину и выбежал к нам навстречу.

Так вот где этот мальчишка пропадал весь день! – подумала Алисия. То, что он сделал это без разрешения, причинило ей боль. Но после их переезда в Монмуссо Бертран стал совсем другим человеком.

– Где он сейчас?

– Все еще с дедом… – Люсьен вздохнул, а потом рассердился. – Почему ты осуждаешь меня за поступки Бертрана?

– А кого же еще мне осуждать? Если бы ты не приехал за нами, у нас не было бы этого разговора.

Взгляд Люсьена стал колючим.

– Выходит, ты предпочла бы, чтобы мы больше никогда не встретились?

– Да! Нет… О Господи, я не знаю! – Алисия прижала ладони к пылающим щекам. – Пожалуйста, выйди отсюда! – Когда Люсьен вопросительно поднял бровь, она показала ему на свою майку и шорты. – Я не могу показаться твоему отцу в таком виде.

– Алисия…

В его голосе прозвучала такая боль, что она едва не сдалась. Пусть сам расхлебывает кашу, которую заварил. Но у нее было сильное подозрение, что Люсьен продолжает преследовать свои собственные цели. Стал бы он оживлять чувства, давно лежавшие в могиле, если бы продолжал считать Бертрана сыном Жюля?

– Так когда Бертран возвращается домой?

Алисия улыбнулась боссу и весело ответила, делая вид, будто не испытывает никаких сомнений на этот счет:

– В конце летних каникул… Ну что, возьмешь часть этой кучи макулатуры?

– Да, – кивнул Дик Уэллер. – Из тысячи рукописей попадается одна приличная. Черт бы побрал этих графоманов!

Алисия кивнула и начала разбирать рукописи, ожидая, что Дик вот-вот вернется в свой кабинет. Но он продолжал стоять рядом.

– Должно быть, ты скучаешь по нему, – сказал Дик, возвращаясь к теме и заставляя Алисию заскрежетать зубами. – Лично я не смог бы оставить своего сына незнакомым людям на три месяца.

– Вообще-то на десять недель, – быстро поправила Алисия. Однако она кривила душой. Если считать две недели, которые они провели в Монмуссо вместе, то ко времени возвращения Бертрана домой как раз и будет ровно три месяца. Если он вернется домой, скрепя сердце признала Алисия. Гарантии этого нет. До сих пор Бертран позвонил ей только один раз, да и то две недели назад. С тех пор она о сыне не слышала.

– Это одно и то же…

– Дик, они ему не чужие! Это его родня! – возразила она. – Куда положить эти рукописи? В шкаф с беллетристикой?

– Да, – рассеянно ответил Дик, которого местопребывание Бертрана интересовало куда больше, чем какие-то рукописи. – Хочешь сказать, что тебя это не волнует? А вдруг он не захочет возвращаться?

Алисия тяжело вздохнула.

– Послушай, Бертран сам захотел остаться, – промолвила она. – Его дед только что вернулся из больницы, и им нужно время, чтобы узнать друг друга. Труднее всего было договориться в школе, чтобы ему разрешили задержаться на несколько недель.

Лгунья! И как у нее не отсохнет язык? Договориться со школьными властями оказалось легче легкого. Труднее всего было вернуться в Лондон без сына.

– Ну что ж… – протянул Дик и скорчил гримасу. – Мальчику повезло. Я не возражал бы, если бы у меня во Франции нашелся богатый дедушка.

Алисия заставила себя улыбнуться, и Дик вернулся к работе. Но она сомневалась, что босс больше не заговорит об этом. Дик был чрезвычайно любопытен, и то, что во время отпуска они случайно встретили родню покойного мужа Алисии, подогревало его интерес. И подозрения тоже. Алисия сама знала, что ее рассказ прозвучал не слишком убедительно.

Однако она не собиралась рассказывать, что это произошло с легкой руки Бертрана. Пусть Дик думает, что встреча с его родственниками была для мальчика таким же сюрпризом, как для нее самой.

Тут пришел автор, и Алисия занялись им. Она была рада предлогу не думать о том, что сейчас делает мальчик и с кем он общается. А вдруг она совершила ужасную ошибку, позволив Бертрану остаться с отцом?

После ухода автора она в тысячный раз принялась ломать себе голову, можно ли было поступить по-другому. Если бы она силой увезла Бертрана с собой, мальчик обиделся бы. А потом либо Люсьен, либо Жозеф обратились бы в Европейский суд и получили решение, позволяющее Бертрану проводить время со своей французской родней. И что бы это ей дало?

Нет, она не могла не согласиться на просьбу Жозефа де Грасси. Пришлось поступиться гордостью: отказ только ухудшил бы их отношения. И все же решение далось ей тяжело. Даже сейчас Алисия не понимала, как месье Жозеф сумел убедить ее.

Когда три недели назад она пришла в покои бывшего свекра, то не знала, чего от него ждать. Скорее всего, гнева и враждебности. Даже если он обрадовался внуку, это вовсе не значило, что он будет рад видеть ее. Судя по тираде, которую Люсьен обрушил на несчастную Веронику, так оно и было. Однако сердечность месье Жозефа обезоружила ее. Старик охотно признал, что у нее были серьезные причины скрывать от них существование Бертрана.

Правда, это выяснилось много позже. Оказавшись во внушительной гостиной с желтыми стенами и тяжелой мебелью, она очутилась лицом к лицу со всеми членами семьи.

Конечно, Бертран тоже был здесь, но рассчитывать на моральную поддержку сына Алисии не приходилось. Он был здесь самой заинтересованной стороной, во всяком случае материально.

Жозеф де Грасси сидел в кресле на колесиках. Мирей стояла рядом с ним. Выражение ее лица было бесстрастным, но Алисия чувствовала, что эта властная женщина недовольна тем, как складывается первый день пребывания ее мужа в собственном доме.

Естественно, Люсьен тоже присутствовал. Он был мрачен и стоял, опершись о кованую чугунную решетку, прикрывавшую окно. Алисия прилагала все усилия, чтобы не смотреть в его сторону.