Внезапно Римма повернулась и взглянула на меня.

– Я же предупреждала, – задыхаясь, сказала она. – А теперь убирайся и оставь меня в покое!

– Да, ты предупреждала, – согласился я, облокачиваясь на спинку кровати и не сводя с нее глаз. – Но ты так и не сказала, что с тобой. Давно ты употребляешь эту гадость?

– Три года. Теперь я не могу без этого жить. – Римма села, вынула носовой платок и протерла глаза.

– Три года? Сколько же тебе лет?

– Восемнадцать. Да тебе-то что?

– Значит, ты употребляешь наркотик с пятнадцати лет? – ужаснулся я.

– Замолчи!

– Это Уилбур снабжал тебя им?

– Ну, а если и он? – Римма высморкалась. – Ты хочешь, чтоб я пела? Ты хочешь, чтоб я произвела сенсацию? Тогда дай мне денег. У меня все получается чудесно, когда я сделаю укол. Ты еще не слышал, как я могу петь! Дай мне денег, и больше мне ничего не надо.

Я присел на край кровати.

– Не говори глупостей. Денег у меня нет, а если бы и были, я бы все равно не дал. С таким голосом, как у тебя, ты можешь прославиться. Я уверен. Мы тебя вылечим, а потом, когда ты отвыкнешь от наркотика, все будет в порядке и у тебя появятся деньги, много денег.

– Старо. Ничего не получится. Лучше дай-ка мне сейчас немного, ну хоть пять долларов. Я знаю тут одного человечка…

– Ты отправишься в больницу…

Римма насмешливо взглянула на меня.

– В больницу? Больницы переполнены такими, как я, и врачи ничего не могут сделать с нами. Я уже побывала в больнице. Дай мне пять долларов! Я буду петь для тебя. Я буду прямо-таки потрясающей. Всего пять долларов!

Больше я не мог слушать ее, меня мутило от одного ее взгляда. Я был по горло сыт событиями этого вечера и направился к двери.

– Куда ты?

– Спать. Продолжим завтра. На сегодня с меня хватит.

Я ушел в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Мне долго не удавалось уснуть, и вскоре после двух часов ночи я услышал, как дверь ее комнаты открылась и Римма на цыпочках прошла по коридору. Но в ту минуту я был бы, пожалуй, рад, если бы она собрала свои вещи и сбежала.

На следующее утро я встал часов в десять, оделся, подошел к ее комнате и приоткрыл дверь.

Римма спала. Судя по мягкому, спокойному выражению ее лица, она все же достала где-то наркотик. Ее серебристые волосы рассыпались по подушке, она даже казалась хорошенькой. Видимо, ей удалось найти какого-то простака, а вместе с ним и денег.

Я закрыл дверь, спустился по лестнице и, оказавшись на залитой солнцем улице, зашагал к бару.

Увидев меня, Расти удивился.

– Я хочу с тобой переговорить, – сказал я. – По-серьезному, Расти.

– Ну так говори.

– Эта девушка может петь. У нее не голос, а целое состояние. У нас с ней договор. Возможно, я получаю шанс выбиться в люди. Честное слово, Расти, девушка может зарабатывать большие деньги.

Бармен озадаченно посмотрел на меня.

– Хорошо. Но что же ей мешает? Если она может зарабатывать большие деньги, то почему не зарабатывает?

– Потому что она наркоманка.

На лице Расти появилась гримаса отвращения.

– Вот оно что!

– Я должен ее вылечить. Что мне делать?

– Что делать, говоришь? Хорошо, отвечу, если спрашиваешь. – Он ткнул мне в грудь пальцем размером с банан. – Отделайся от нее, и как можно скорее. С наркоманкой, Джефф, ничего нельзя сделать. Уж я-то знаю, можешь поверить. Шарлатаны утверждают, что они излечивают наркоманов. Но на сколько? На месяц-другой, от силы на три. А потом продавцы наркотиков снова находят их, и все начинается сначала. Послушай, сынок, ты мне нравишься, и я хочу помочь тебе. Ты неглупый парень и получил образование. Не путайся с этой дрянью! О такой девчонке не стоит беспокоиться. Она может петь – ну и пусть. Отделайся от нее. Кроме неприятностей, ничего тебя не ждет.

Как было бы хорошо, если бы я послушался Расти! Он говорил правду, но тогда его доводы не подействовали на меня. Я не сомневался, что голос Риммы принесет мне состояние. Надо только вылечить ее, и она начнет загребать деньги. В этом меня никто не мог разубедить.

– Кому мне ее показать, Расти? Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы ее вылечить?

Расти провел под носом тыльной стороной ладони, что обычно говорило о его раздражении.

– Вылечить? Никто не сможет ее вылечить! Что с тобой? Ты сошел с ума?

– У тебя большой житейский опыт, Расти. Ты, конечно, что-нибудь слышал. Кто по-настоящему излечивает этих наркоманов? Должен же быть такой человек. Ведь среди киноартистов много наркоманов, кто-то же их вылечивает. Кто же?

Расти нахмурился и поскреб затылок.

– Конечно. Но артисты – люди с деньгами. Лечение стоит денег. Есть здесь один человек, но, судя по тому, что я слышал, он запросит кучу денег.

– Хорошо, хорошо! Может, я займу у кого-нибудь. Я должен во что бы то ни стало вылечить ее. Кто этот человек?

– Доктор Клинци. Он совсем из другого общества, но именно тот, кто тебе нужен. Клинци вылечил Мону Гайсинг и Фрэнки Леддера, – добавил Расти, называя фамилии двух крупнейших звезд киностудии «Пасифик». – Они курили марихуану, но он их вылечил.

– Где его найти?

– Адрес есть в телефонном справочнике… Послушай, Джефф, не ставь себя в глупое положение. Этот тип потребует кучу денег.

– Сколько бы ни потребовал, лишь бы вылечил. Я уговорю его вылечить Римму в счет ее будущих заработков. Она будет получать огромные деньги. Я это чувствую. Иначе и быть не может с таким голосом, как у нее.

– Да… Ты и вправду сошел с ума.

– Пусть будет по-твоему.

Я выписал из телефонного справочника адрес доктора Клинци. Он жил на бульваре Беверли-Глин.

Расставшись с Расти, я сел в трамвай, вернулся в меблированные комнаты и зашел к Римме. Она сидела на кровати в черной пижаме. Сочетание черного с волосами серебряного цвета и темно-голубыми глазами делало ее привлекательной.

– Я хочу есть.

– Я высеку эти слова на твоем надгробии. Однако речь сейчас не об этом… Кто тебе дал денег на укол вчера вечером?

Римма отвела глаза в сторону.

– Не понимаю. О чем ты? Я очень голодна. Ты можешь дать мне…

– Замолчи! Ты согласна пройти курс лечения, если мне удастся договориться с врачом?

Лицо Риммы помрачнело.

– Мне уже поздно лечиться. Я знаю. Бесполезно говорить о врачах.

– Есть человек, который может тебя вылечить. Если мы с ним договоримся, ты согласишься пройти курс лечения?

– Кто это?

– Доктор Клинци. Он лечит всех знаменитых киноартистов. Может, мне удастся уговорить его.

– Держи карман шире. Проще всего дать мне денег. Много не надо, всего каких-нибудь…

Я с силой встряхнул ее. Мне едва не стало дурно, когда она дохнула на меня.

– Ты согласишься лечиться у него, если мы с ним договоримся? – крикнул я.

Римма вырвалась у меня из рук.

– Как хочешь.

– Ладно. Я переговорю с ним. Никуда не выходи из комнаты. Я скажу Кэрри, чтобы она принесла тебе чашку кофе и что-нибудь поесть.

Подойдя к лестничной площадке, я окликнул Кэрри и попросил принести Римме шницель и кофе, потом зашел к себе и надел свой лучший костюм. Костюм был неважный, местами лоснился, но когда я причесался, почистил ботинки и вообще привел себя в порядок, вид у меня стал вполне приличный.

Затем я снова зашел к Римме.

Она сидела на кровати, отпивая кофе, и, увидев меня, по привычке сморщила нос.

– О! Ты здорово выглядишь!

– Не важно, как я выгляжу. Давай пой. Все что угодно.

Римма уставилась на меня.

– Все что угодно?

– Да. Пой.

Римма запела «Дым ест тебе глаза».

Она пела безо всякого усилия. И снова при звуках ее чистого, сильного голоса я почувствовал озноб.

Я стоял и молча слушал, а когда она исполнила припев, остановил ее.

– Хорошо, хорошо, – сказал я с бьющимся сердцем. – Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

Прыгая сразу через несколько ступенек, я сбежал по лестнице.

Особняк доктора Клинци стоял посреди большого красивого сада, обнесенного высокой стеной и острыми железными шипами.