Она поерзала на табурете и решительно взялась за игру, выбрав вещь, которая может напомнить ей о невинности той девочки. Этюд Шопена взлетал из-под ее пальцев, и она старалась не думать о том, что в следующий раз захочется проделать с ней Уильяму.

Морган снова отхлебнул кофе, читая последний доклад Дэвида о делах в Лонгейкресе, а в доме миссис Росс играла на пианино. Он с радостью охранял ее, пока Уильям, Абрахам и Сара ходили к мессе. Он будет радоваться еще больше, когда наконец убьет мерзавца Леннокса.

Миссис Росс – бесстрашная маленькая леди, у которой очень много друзей. Она всегда помогала людям, независимо от того, кто они, и хороша собой, хотя и не так, как Джессамин Тайлер.

Он видел ее довольно часто благодаря так называемой подруге, Мэгги Уотсон, которая все время пыталась обратить на себя его внимание. Наконец он сказал ей весьма определенно, что как жена она его не интересует. Через неделю она вышла за Джонса и уехала из города. Он надеялся, что навсегда.

Музыка кончилась, и миссис Росс вышла из дома, потягиваясь. Он вежливо встал.

– Мэм.

Миссис Росс резко вскинула голову и раскрыла рот, густо покраснев, увидя его. Ясное дело, Уильям не предупредил, кто будет охранять ее сегодня утром. Заметив ее растерянность, он почувствовал жалость к ней и сказал спокойно:

– Вы очень хорошо играете на пианино, миссис Росс. Это ведь был Шопен?

Она взяла себя в руки.

– Благодарю вас, – пробормотала она. – Вы очень добры. Да, этюд до минор Шопена.

Эванс кивнул.

– Кажется, я его узнал. Моя мать тоже любила играть на пианино и пыталась учить меня. Но, боюсь, все ее усилия пропали даром. Не хотите ли чашку кофе, мэм?

– Благодарю вас. – Она повернулась к фонтану, а он вошел в дом. Когда он вернулся, она положила еще одну розу на алтарь Сары и Абрахама. Потом она гуляла по саду и пила кофе, пока не вернулся Уильям.

Виола еще раз украдкой взглянула на Эванса, все еще чувствуя себя смущенной от встречи с ним. Он держался с ней очень учтиво, и все в нем, от лица до одежды и голоса, говорило о его хорошем воспитании. Хотя, на ее взгляд, он не так красив, как Уильям, все же Эванс очень привлекателен, с его каштановыми волосами и серыми глазами. Кавалерийские усы Эванс содержал в полном порядке, как и хорошо пошитый костюм и безукоризненную рубашку. Его кожа потемнела от солнца. Он ел яйца, сваренные в мешочек, и ветчину. Откуда Сара раздобыла ветчину в Рио-Педрасе, казалось загадкой. Вид во время еды Эванс имел явно довольный.

Он упорно обращался к Виоле как к гостье Уильяма, относясь к ней с таким уважением, которым она пользовалась до того, как приняла покровительство Уильяма. Конечно, тогда она видела, как настойчиво и отчаянно Мэгги охотится за Эвансом – совсем как хозяйка перед завтраком за единственной курицей во дворе. Наверное, в конце концов он сказал Мэгги что-то очень грубое. Виола не знала, что именно, но только Мэгги пришла в ярость. На следующей неделе она вышла замуж за Чарлза Джонса и уехала из Рио-Педраса.

Виола занялась своими яйцами и заметила, как Уильям сунул в рот целую ложку омлета. Она уставилась на него. Час с небольшим тому назад его губы точно так же охватывали ее грудь. И зубами он пользовался таким же образом, медленно, равномерно, спокойно покусывая ее, отчего она стонала, предвкушая его следующее движение.

Виола вспыхнула и быстро опустила глаза. Нужно перестать думать о нем, но в компаунде каждая комната сохраняла воспоминания о его любовных ласках.

Даже одежда на ней напоминала ей о чувственных забавах. Сейчас она надела очень модное платье для прогулок ярко-синего цвета, многочисленные складки которого служили как бы подушкой на парчовом сиденье стула. Но придется заменить его китайским костюмом – непристойной гладкой синей туникой и штанами, прежде чем он вечером вернется со склада.

Именно в такой одежде она должна встретить его возвращение. Так он приказал утром, зашнуровывая ее во французский корсет с низким вырезом.

Куда бы ей пойти, чтобы не думать о нем? Она снова посмотрела на Эванса и вдруг получила ответ.

– Мистер Донован, не могу ли я помочь вам сегодня на складе? Я уверена, что вы очень торопитесь побыстрее отправить караван с товарами. Работы у вас, конечно, очень много, даже в воскресенье, поскольку мистер Крэмптон сидит в Тусоне со сломанной рукой.

Мужчины быстро переглянулись.

– Нет. – резко сказал Эванс.

– Вам кажется, что в компаунде вы как в клетке? – тут же спросил Уильям.

Виола кивнула. Ей и раньше приходилось жить как в клетке. Годы войны, когда она следила за матерью, мучаясь и тревожась, как далеко та зайдет в своих стремлениях помочь южанам, казались десятилетиями.

На лице Эванса Виола заметила беспокойство. Лицо Донована ничего не выражало. Он, казалось, пытался разобраться в своих мыслях. И Виола затаила дыхание.

– Мы будем рады вашему обществу, миссис Росс, и работы у нас хватает. Но вам всегда придется оставаться в пределах складского двора, так что вам и там, пожалуй, покажется тесно.

Виола посветлела.

– Нет, я уверена, что там мне будет хорошо. – И уж конечно, если она станет работать на складе, ей не придется заниматься упражнениями, которые Уильям заставлял ее делать.

Уильям улыбнулся ей так, что пульс у нее забился часто-часто.

– Вы будете украшением моей конторы, миссис Росс. – В ответ Виола улыбнулась ему.

– Ах, мистер Донован, какие приятные вещи вы говорите, – заявила она, впервые в жизни отвечая на мужские заигрывания.

Уильям склонил голову, показывая, что он все понял, глаза у него блеснули.

– Всегда приятно находиться рядом с леди, миссис Росс.

Виола покраснела – так многозначительно прозвучал его голос.

Часом позже Уильям и Эванс провели Виолу через двор. Работники приветствовали молодую женщину прикосновением пальцев к шляпам. Они держались с ней точно так же, как и раньше, до того как она стала спать с Донованом, приняв ее в свой круг с легкостью.

На дворе царила приятная суматоха: стояли повозки, изготовленные по специальному заказу в Сент-Луисе фирмой «Мерфи и сыновья», готовились к дороге выносливые мулы, наученные ходить быстро, погонщики перебрасывались шутками, возвращаясь после обычных тренировок в стрельбе по мишени. Много лет она слышала рассказы о жестких требованиях фирмы «Донован и сыновья» и чуть ли не военной дисциплине, царящей на ней. Именно следование подобным правилам позволяло фирме продолжать свой бизнес, доставляя грузы даже в самые опасные районы запада.

– Мистер Донован, – обратился к хозяину Лоуэлл, один из погонщиков. Он прикоснулся к шляпе, приветствуя Виолу, но все его внимание сосредоточилось на Доноване. – Вы можете разрешить мое пари?

– Опять пари, Лоуэлл? По какому поводу сейчас? – Голос у Уильяма звучал отечески-снисходительно.

Виола скривила губы. Пристрастие Лоуэлла заключать пари общеизвестно, даже здесь, на границе, где все мужчины и женщины любили спорить.

– Сколько ударов кнута вам понадобится, чтобы разорвать газету в клочья? Я сказал – шесть, а Харрисон говорит, что четыре.

– Хотите, чтобы я продемонстрировал вам сию же минуту?

– Да, сэр. – Лоуэлл походил на щенка, который вот-вот завиляет хвостом.

– С вашей помощью, конечно. Ладно.

Лоуэлл перевел дух и кивнул:

– Да, сэр.

Он вышел на середину двора и развернул газетный лист. Едва заметное напряжение чувствовалось в его движениях. Другие собрались вокруг и стояли, немного отступив от Лоуэлла.

– Подождите меня, пожалуйста, на крыльце, хорошо, миссис Росс?

Виола кивнула и стала так, чтобы лучше видеть. Она уже слышала и раньше разговоры об искусстве, с которым Уильям владеет кнутом. Например, что он может снять муху с лошадиного уха, выбить сигару у курящего и тому подобное. Но она никогда еще не видела его в деле.

Уильям небрежно, не без изящества взял хлыст. В его движениях ощущалась сдержанная сила. И хотя он держал в руке смертоносное оружие, но, кажется, никто из окружающих его не боялся.