— Что с сигналом от «черного ящика»?

— Сигнал устойчивый. Идет из главного административного корпуса. Но передаваемые аудиофайлы пусты, как будто он находится в изолированном помещении.

— Что вояки?

— По их линии все спокойно. Сбоев нет. Связь с «черного ящика» с центром управления ядерными силами работает в обычном режиме. Похоже, они ничего не подозревают.

— Или просто взяли паузу, чтобы посмотреть, чем это все закончится, — недовольно поморщился Палмер. — Вот что я вам скажу… Пока мы ждем подтверждения, собирайте три тактические группы и отправляйте их на фургонах в район тренировочного центра. Пусть займут позиции неподалеку и ждут приказа. Вертолетам и штурмовым группам быть в полной готовности. Оставшийся беспилотник оснастить модулями с 30-миллиметровыми пушками. Одну с осколочными, одну с кинетическими снарядами. Дальше… Что мы знаем об их коммуникациях?

— Все, сэр, — руководитель группы планирования операций коснулся иконки на краю стола, и на спутниковый снимок наложилась разноцветная сеть разводки коммуникаций. — Это центральный вход от линии электропередач. Здесь трансформаторная станция. Общие аварийные генераторы вот в этом блоке. Плюс в каждом строении свой небольшой автономный генератор. Связь — оптоволокно. Коммутационные узлы под землей здесь и здесь, — офицер движением руки подсветил несколько участков на карте. — Блоки антенн мобильных операторов в полутора километрах. Доступ почти свободный. В принципе, объект не приспособлен для защиты и проблемы для штурма не представляет. У агентов, скорее всего, только легкое стрелковое оружие.

— Ладно. Готовьте план штурма. Время у нас еще есть. Может, тревога ложная и «Элвис» действительно на секретных переговорах. Хотя что-то мне подсказывает, что вся эта крысиная возня в Вашингтоне неспроста.

Воздушное пространство

над Западной Европой

Монотонно гудя двигателями, «Глобмастер» шел на высоте 11 километров над эшелоном, отведенным гражданским самолетам. Солнце уже зашло за горизонт, оставив в небе после себя лишь узкую размытую полоску багрянца, сливающуюся с плывущими внизу облаками. Чем ближе они подходили к точке сброса, тем хреновей становилось на душе. Ситуация с вмонтированным в одну из птичек зарядом требовала какого-то решения, а принять его было совсем не просто, особенно если не знаешь, кто и по чьей команде его заложил.

Выслушав мнение экипажа, Харпер сидел в небольшом пассажирском отсеке с термокружкой сладкого кофе и размышлял, как ему поступить.

По договоренности с базой ВВС в Джафре «птички» хранились на складе вооружения в отдельной секции, за которую отвечала разведка ВВС. Кто еще туда имел доступ, сейчас выяснить было невозможно, значит и предположения строить бесполезно.

Поставив транспортник на автопилот, они почти час совещались, перебирая возможные варианты, и не пришли ни к какому конкретному решению. Хаск вполне серьезно предлагал уйти на восток и посадить самолет в Сирии на базе русских в Хмеймиме. Мысль была бы неплохая, если бы они всю свою карьеру не работали против этих самых русских и за ними бы не тянулся длинный дурно пахнущий след из десятка успешных и не очень операций. Любой уважающий себя контрразведчик с легкостью прошел бы по этому следу, найдя на нем с и следы химоружия, и взорванные гражданские больницы, и поставки ПЗРК исламским головорезам, из которых были подбиты несколько русских вертолетов, и много чего еще, о чем в компании вероятного противника лучше не упоминать. Поэтому русских отбросили сразу.

Других вариантов тоже было немного: лететь в Суффолк и надеяться, что тебяоставят в живых, или бросить к чертям самолет и спрыгнуть где-нибудь над Албанией или Косово. Дальше можно было легко затеряться в царящем там бардаке, отсидеться, сделать новые документы и присоединиться к какой-нибудь банде наемников или ЧВК* (*Частная военная компания). Риск, что их найдут, конечно, был, но в то, что, зная о сработавшей взрывчатке, их будут искать очень сильно, если их самолет пропадет с радаров где-то в Адриатическом море, верилось с трудом. Но в этом случае их миссия в Швейцарии не будет выполнена и это может привести к самым непредсказуемым последствиям.

Во время перелета из Аммана в Кувейт, пока его экипаж мирно посапывал на соседних креслах, Харпер еще раз прогнал в голове всю операцию, включая маршрут и расположение целей. Корман не сказал, что за объекты они будут бомбить, и не потому, что не доверял, просто для его роли в операции это не имело никакого значения. Координаты у него были, и он не поленился наложить их на карту. Целью оказался Большой адронный коллайдер на границе Швейцарии и Франции. Судя по задержке детонации и по тому, что использовались противобункерные боевые части, было понятно, что объект, предназначенный для поражения, находится глубоко под землей. Повозившись с планшетом, он совместил координаты со схемой коллайдера. Получалось, что «птички» должны были попасть в шахты грузовых лифтов, расположенных в небольших комплексах контроля, располагающихся над каждым из четырех основных детекторов главного ускорителя. Лифты, скорее всего, использовались для обслуживания и обеспечения работы детекторов, поэтому были достаточно широкими — 4×6 метров. При заходе на цель с высоты около 6 километров «птички» должны были по крутой дуге выйти на вертикальную траекторию, пробить два административных этажа, войти в лифтовую шахту и, пройдя по ней 100 метров вглубь, взорваться в зоне, где был расположен детектор. При всей точности применяемых боеприпасов вполне реальный шанс промаха все же оставался, поэтому для того чтобы гарантированно вывести ускоритель из строя, было решено нанести удары по всем четырем детекторам.

Значит, их целью был главный ускоритель. Недобро хмыкнув, Харпер полистал Интернет и наткнулся на десяток статей, описывающих ужасы, которые могут обрушиться на человечество, если на коллайдере в результате непродуманного эксперимента произойдет что-либо непредвиденное. Факт, что их в такой спешке послали его уничтожить, говорил о том, что это непредвиденное и опасное должно было вот-вот произойти, и их задачей было это предотвратить. О важности операции говорило и то, что Контора пошла на беспрецедентный шаг — нанесение удара на территории Европы. Он быстро пролистал швейцарские новости последних дней. Несколько атак экотеррористов на ученых из ЦЕРН, обстрел из автоматического миномета одного из офисов. Из последних — похищение руководителя коллайдера и обвал системы связи и серверов женевской полиции. Все говорило о том, что вокруг БАКа идет серьезная, опасная игра и они в этой игре должны были поставить жирную точку.

Еще оставался вариант, что из Лэнгли просто пришел приказ зачистить его группу, но это было очень маловероятно. Кэш с Хаском были вообще не при делах — отличные проверенные оперативники, готовые выполнять приказ, и не больше. Сам он, хоть в последнее время и руководил в регионе отделом планирования тайных операций, тоже не мог вспомнить что-нибудь отдаленно напоминавшее серьезное дело. Сейчас работали в основном по мелочам: сбор разведданных, индивидуальное устранение, финансирование «своих» исламистов. Даже оружие в регион больше не поставляли, потому что его было столько, что местные потихоньку начали им приторговывать в Африку и Латинскую Америку. Так что убирать его и команду было не за что, особенно сейчас, когда каждый опытный оперативник был на особом счету.

В то, что их мог подставить Корман, поверить тоже было сложно. Если Харпера решили списать, то для этого не надо было придумывать такой сложный и дорогостоящий план, валить за компанию еще двух надежных ребят, гробить дорогущий самолет. А вот вариант, что кто-то из Конторы или из разведки ВВС решил без ведома шефа региона не дать им нанести удар по коллайдеру, был вполне возможен.

Получалось, что враг хочет сорвать операцию, а этого профессиональная гордость Харпера допустить не могла.