— А ты ему не поверил, да? — спросил старик. — Напоминает Фронтеру, только тот перевертыш был тебе незнаком, а здесь ты сам на те же грабли…

Берк поморщился, словно от зубной боли и стал оправдываться.

— Я не собирался с ним драться. Он сам ударил.

— Интересно почему? — добавил сарказма в голос старик.

— Потому, что ненавидит Кинкейдов? — предположил племянник.

— Не важно, — сказал я. — Дональд, он точно знал, где найти грузовик, знал, что у тебя пулемет. И я могу поклясться, что он точно знает местонахождение всех наших ребят.

А еще черт, подери, я видел те огневые гнезда, о которых он говорил. Мое зрение услужливо подсвечивало их стихиями огня, магмы и стали в темных окнах и на крышах домов. Грузовик Дональда стоял прямо под одним из них. Там, на втором этаже немного обшарпанного дома, плескалось целое море «смерти». Пока я молчал, о том, что вижу его, и надеюсь, уговорить МакЛала удастся без обнародования этого факта. За последние пару дней чудо-зрение интегрированного в третий глаз заклинания уже не раз выручало меня, и я бы не хотел, чтобы враги о нем прознали. Рано или поздно, кто-то поймет, в чем дело. Но лучше поздно, чем рано.

— И что нам просто уйти?

— Полагаю, в данном случае это будет самым разумным решением, — ответил я. Как бы наш безопасник удила не закусил. Я понимаю, что это первая его операция такого масштаба столь малыми силами. Он жаждет победы и желает доказать Брайсу с Николасом, что готов к серьезной самостоятельной работе, но ей богу, я бы желал, чтобы на месте Дональда сейчас был одни из пенсионеров безопасности, которые видели все, и больше никуда не спешили.

МакЛал выругался, пнул ни в чем неповинный пулемет и выскочил из кузова.

— Держитесь за грузовиком, — сказал он и забрался на пассажирское сиденье в кабину.

Грузовик проложил витиеватый маршрут, сделав кривое кольцо улочками вокруг «Петли», чтобы собрать всех засадных бойцов. Дональд так настроился на результат, что совершенно не продумал вариант сигнала для отмены операции, только варианты отступления после поджога паба. Так что каждому экипажу «Мартина» приходилось объяснять происходящее. С учетом этого дорога к Бреморскому дому заняла у нас час с лишним. Колонна автомобилей вызвала живейший интерес у Бертрама Уиксли и плохо отразилась на состоянии его усов. Шерсть над верхней губой начальника ООП и так жила своей жизнью, а после короткого, но весьма эмоционального разговора с Дональдом и Брайсом, усы трепетали так, словно вот-вот взлетят. Впрочем, отмена операции несколько смирила полицейского с тем, что таковая планировалась, а его даже в известие не поставили.

Думаю, больше всего Уиксли злился, что его провели, что столько бойцов покинуло место преступления, а он и его люди даже не заметили. Он же не знал, что рядом с подземным ходом, которым из детдома вывели детей, был наспех замаскирован еще один, что вел в каналлизацию. Питер Логг не успел довести его до ума, поэтому проход накрыли досками, застелили брезентом и накидали сверху кучу строительного хлама. Пользоваться проходом это не мешало, следовало только убрать банку с краской и откинуть край брезента. Единственной проблемой было то, что кто-то сверху должен был быстро замаскировать вход повторно. Этим занимался Брайан, он же обеспечивал иллюзию присутствия ребят. В той толпе, что образовалась в Бреморском доме и всем квартале, это было не сложно.

Кроме Уиксли и ОПП, к нам пожаловали гости из всего Фарнелла. Я видел Кейт Блэр с несколькими девочками, Пампкина из второго участка: его ребята пытались держать периметр, но не сильно преуспели. Слышал, что по территории бродила парочка перепуганных, но очень важных клерков из мэрии, а личные секретари лорда-главного констебля и лорда-наместника требовали встречи с графом Бремором. Несколько репортеров пытались встретиться хоть с кем-то, но реальные шансы были только у Оливии Фокстрот.

В толпе, заполонившей квартал, могли легко затеряться несколько десятков оборотней, а у нас весь первый этаж в огромное ожоговое отделение превратился. Стыдно, но когда Питер Кинк сказал, что все обошлось, я не думал о детях, только о дяде. Детей и персонал детдома благополучно вывели в Бреморский дом через подземный ход. Я переживал, что им не хватит дисциплины и слаженности, но не учел, что в доме были бреморцы. В клане часто проводились разного рода учения, и каждый знал свое место на случай непредвиденной ситуации, когда приходится работать сообща. Когда дядя скомандовал собрать детей и спустить их в подвал, сокланы, даже неодаренные погнали их вниз, как обученные псы стадо овец. Первая ночь в детдоме, что прошла под знаком дебоша, а после утро и день приучили беспризорников быстро подчинятся, так что большинство детей даже испугаться толком не успели.

Большинство, но не все. Несколько самых мелких и забитых да парочка откровенных дурачков предпочли остаться, забиться под кровать или спрятаться в шкаф. Именно вытаскивая таких, дядя Брайс и заработал свои ожоги. Стоит ли говорить, что у детей ожоги были еще хуже? Чарли Ферон с ног валился, летая между десятком самых тяжелых. Тех, что пострадали, не так сильно, взяла на себя Бетти. Девушка нагло подчинила парочку ребят из банды Кастета и теперь из кожи вон лезла, стараясь доказать, что полезна. Первый шок прошел, и дети начинали осознавать произошедшее. Многие начинали думать, что под крылом клана Бремор не так безопасно, как они считали раньше. От мгновенного бегства детей удерживал только жесткий пропускной режим, который Брайс волевым решением наложил на Бреморский дом. Никто, кроме членов клана не имел права входить и выходить. Ограничение коснулось даже ООП, полиции и представителей власти, что добавило ситуации лишнего напряжения и, пока дядя улаживал это, мне было поручено заняться детьми. Как сказал Брайс, сверкая абсолютно лысой башкой без следа любой растительности, с большими розовыми пятнами молодой кожи по всему лицу:

— Разберись. Мне докладывали, что проблемные после твоего воспитания целый день шелковыми были.

Я нагло конфисковал у Бетти одного помощника и попросил его собрать тех, кого бреморцы считали «проблемными», а беспризорники воспринимали как лидеров общественного мнения. Парень уже обтесался среди наших, так что не побоялся уточнить — это не всегда одни и те же люди. Как оказалось, среди беспризорников было еще три человека, мнение которых дети ценили. Во-первых, это лидер попрошаек, за которого просил Кастет, угрюмый паренек лет шестнадцати, что предпочитал держаться особняком, но в драке был крут, и девушка, которую считали немного поехавшей и поэтому побаивались. То есть ровно десять человек.

Я быстро нашел себе пустую комнату на втором этаже, разрешил парню взять помощников из мелких и просил привести упомянутых господ для разговора всех разом. Мебели в комнате не было, и я решил не заморачиваться. Тем более, что соседние комнаты были так же пусты, парнишка Кастета справился с заданием похвально быстро. Двое из «проблемных» отметились небольшими ожогами — ничего серьезного. После утреннего разговора гости не ждали от меня добра и встретили настороженным взглядом. Все, кроме новой девушки, которая не поднимала головы и прятала глаза за длинными волосами. Я решил начать с шутки, чтобы немного разрядить обстановку:

— Жаркая ночка выдалась, — пошутил я, но ребята еще больше напряглись. Ай, ладно, какого черта! Я спросил прямо. — Какие настроения среди детей?

Мои лихачи только переглянулись. Заговорил новенький, что не присутствовал утром. Телосложением он сильно напоминал Кастета при нашей первой встрече. Господи, я считал, что вряд ли увижу более худого человека, но вот он передо мной, бодренький скелет, обтянутый кожей. Незнакомый подросток не ответил, задал встречный вопрос, хотя и попытался быть вежливым:

— Разрешите вопрос, лорд?

— Говори.

— Все, по детдому?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, он же сгорел. Я видел в окно. Там стены в три этажа остались и те скоро рухнут.