Джентльмены, — попросил я копов, — пропустите их.

Констебли с сомнением переглянулись, оценивая значение моей фигуры. Во втором участке меня знали куда хуже, чем в четвертом, пришлось представиться и продемонстрировать баронский перстень, чтобы решение быстрее родилось в их головах. Я указал Гарфилду, где можно припарковать машину и сам пошел следом. Пока дошел, Шериданы и Вспышка покинули машину. В отличие от хмурой Эйли, Финелла прямо сияла от счастья, стараясь держать на виду левую руку с большим бриллиантом в колечке на безымянном пальце.

— Поздравляю, — сухо оценил я, в душе сочувствую Саймону. Эта вспыльчивая леди вполне может превратить его жизнь в настоящий ад.

— Бардак тут у вас, — сказал Гарфилд, — но я ожидал худшего.

— Никто не пострадал? — спросила Эйли.

— Пара ожогов, несколько травм, — ответил я. — Ничего по-настоящему серьезного.

Я замолчал, замолчали и гости. Несколько притушила счастливую улыбку Финелла, она же дала пинок разговору:

— Я объяснила все Эйли, — сказала она. — Была полностью неправа — каюсь. Может быть, вы быстренько помиритесь и поцелуетесь?

— Целоваться перед десятками объективов — не самая лучшая идея, — сказал я. А потом понял, что зря пустил гостей на территорию. Машинка то приметная! Дурак! — Приезжать сюда вообще было плохой идеей. Сделав это, вы подвергли себя опасности, а я ее только увеличил.

— Нам надо разобраться, — сказала Эйли.

— Надо, — согласился я. — Пойдем, сделаем вид, что вы приехали лечить любимого кота графа Бремора. Возьми сумку с инструментами, — попросил я Гарфилда. — А ты останься, — сказал Финелле.

— А смысл? Я здесь вчера так зажигала, что меня каждая собака помнит.

— Можешь по палаточному городку прошвырнуться. За нами не иди, иначе в больного кота никто не поверит.

— В него и так никто не поверит, — фыркнула Финелла. — Мне кажется, ты по другой причине от меня избавится желаешь… Да не переживай ты так! Я на твоей стороне.

— Прекрасно, тогда и оставайся на ней здесь!

Финелла примирительно подняла руки в одном из любимых жестов Саймона.

— Остаюсь.

Гарфилд взял из машины саквояж, для виду одел грубый серый халат и пафосно заявил:

— Ведите к больному, лорд.

Для Эйли халата не нашлось, и ее присутствие рядом с братом вряд ли можно было обосновать логически, но я на это уже и не надеялся. Меры предосторожности были приняты скорее по привычке, чем по необходимости. Свободных комнат в Бреморском доме сейчас сильно поубавилось, но мне нужно было где-то пристроить Гарфилда и я засунул его в допросную, возле кабинета Альберта. Вести девушку в мои апартаменты я не стал, поскольку пришлось бы миновать второй этаж, где из зала в зал шаталась толпа гостей, а коридор и лестничный пролет были забиты охранниками. Не хотел портить девушке репутацию, на нее и так косились, пока я совал нос во все кабинеты первого этажа. Как минимум половина из них должна была быть пустыми, но сейчас везде находились люди, либо матрасы и одеяла, разложенные для работников и беспризорников на полу. Так и не отыскав приличной комнаты, я остановился на одной из временных спален.

— Извини, за обстановку, — покаялся я. — Поиск более приличного места займет куда больше времени, а я бы не хотел, чтобы вы с братом задерживались.

— Так не терпится от меня избавиться? — резковато ответила девушка, выдавив кривую улыбку.

— Такой сарказм тебе не идет, — ответил я.

— А какой идет?

— Веселый, когда ты пытаешься поддеть, чтобы посмеяться, а не для того, чтобы уколоть.

— Я так делала?

— Временами.

Мы встретились взглядами, и я увидел в глазах девушки печаль и сожаление. Примерно то же самое ощущал и я.

— Извини, — сказали мы одновременно и горько улыбнулись.

— Прошу, — предложил я, — будь первой.

— Извини, что не доверяла. Я, наверное, здорово потрепала тебе нервы.

— Было дело, — согласился я, хотел сказать, что не сержусь, но девушка продолжила:

— Извини, что не сумела дать тебе то, в чем ты нуждался.

— Извини, что требовал то, чего ты не могла дать.

— В том то и дело, что не требовал! — заверила Эйли.

— Как это не требовал? Пускай не прямо, на словах, разве мои руки не намекали, чего я хочу?

— Весьма умело, — ответила девушка, уже искренне улыбаясь.

— Я старался.

— И всегда останавливался, когда я действительно начинала сопротивляться…

— Не стоило?

— Стоило. Спасибо тебе, за твои руки.

Для меня это прозвучало как «прощай» и вызвало целую волну грусти, горечи и сожаления, а вместе с тем и облегчения. Похоже, Эйли считала так же. Я видел это в ее влажных глазах и улыбке, что приобрела оттенок тоски.

— Спасибо, что позволяла им шалить. Они будут скучать.

— О, я думаю, ты найдешь, кем их занять, — сказала девушка, пытаясь сохранить улыбку на лице, но мысль была ей слишком неприятна.

Я по старой привычке примерил ее на себя, пытаясь понять, что бы чувствовал, если кто-то другой ласкал Эйли, как это делал я. Первым же желанием было придушить гипотетического гада, свернуть ему шею и оторвать руки начав с пальцев поштучно. Я попытался успокоиться и успокоить девушку:

— Не думаю, что уже готов к такому.

Эйли слабо улыбнулась:

— Спасибо, наверное… Нам пора прощаться.

— Я проведу.

Мы вышли в коридор, и я выпустил Гарфилда из допросной. Братец Эйли окинул нас пристальным взглядом, ничего не понял и спросил:

— Как прошло? Любимый кот графа пришел в себя или отдал богу душу?

Мы переглянулись, улыбнулись, но отвечать не стали.

— Парень, я должен знать, — настоял Гарфилд, — могу ли снова называть тебя зятьком, или сменить прозвище на «пошлого негодяя», морочившего голову моей сестренке?

— Гар! — возмутилась Эйли.

— «Негодяй» — сойдет, — сказал я.

— Мы решили свои вопросы, — добавила Эйли. — Без обид решили.

— Ладно, еще раз для таких как я. Вы все таки расстались?

Мы снова переглянулись, на этот раз не улыбаясь. У нас был странный разговор, чего уж там. И хотя намерения каждого были понятны, мы по странной причине избегали говорить о них прямо. Возможно, еще на что-то надеялись, а может просто избегали боли, которую несли с собой слова. Эйли так и не ответила брату, на это решился я:

— Да.

— Понятно, кот вашей любви издох окончательно. Поехали, сестренка, куплю тебе тортик, чтобы не грустила. Прощай, лорд-негодяй, из тебя мог получиться неплохой зять.

Мы с Гарфилдом пожали руки, вместе вышли в холл где и столкнулись с Бетти. Девушка бегло мазнула взглядом по Эйли, бросила свое «привет» и умчалась в кабинет Альберта. Эйли, наоборот, нахмурилась, сделала строгий голос и требовательно спросила:

— Что она здесь делает?

— Сестренка, — напомнил Гарфилд, — закатывать сцены ревности уже поздно.

— Да при чем тут ревность? Эта стерва пыталась Дункана приворожить! Она на каторге гнить должна в каменоломне или на рудниках каких!

Я протянул руку в сторону палаточного городка беспризорников:

— Каторга.

Эйли нахмурилась, сверкнула глазами перевертыша и попросила Гарфилда удалиться.

— О, я смотрю, не все еще потеряно! — развеселился Шеридан. — Реанимируем кота!

— Пошел вон! — приказала девушка.

— Пошел-пошел, — согласился комедиант. — Пока, зятек!

Эйли дождалась, пока брат покинет здание, осмотрелась, а потом взялась шепотом меня вычитывать:

— Только не она! Я понимаю, что тебе нужна… более зрелая и раскованная девушка, чем я. Но только не она! Дункан, эта женщина — опасна.

— Эйли, Гарфилд прав, устраивать сцены…

— Ты что, уже! — возмущение в ее голосе стало таким искренним, что я даже обиделся.

— Вот из-за такого доверия мы и разошлись!

— А я думала потому, что юбку не задрала! — огрызнулась девушка, вызывая у меня приступ плохо контролируемой ярости. Пара ответов уже готова была сорваться с языка, но взгляд Эйли стрельнул в коридор, а ее тоненькая ручка схватила меня за воротник и притянула к себе. Движение было не по-девичьи сильным, излишне резки, так что вместо жаркого поцелуя мы стукнулись зубами.