– Я думала, что вы с Туиндл ездили в музей, – резко сказала сестре Габби, недовольная таким поворотом событий.

– Ездить-то мы ездили, но музей оказался закрыт, – рассеянно ответила Бет, на секунду оторвавшись от карт. – Ты можешь себе представить? А когда мы пошли гулять в парк, Туиндл подвернула лодыжку, и нам пришлось вернуться домой. Как только мы приехали, она поднялась к себе в спальню и стала парить ногу. Делать было нечего, и я решила проведать Маркуса. Он мне очень обрадовался. Тебе тоже было ужасно скучно, правда?

Она посмотрела на Уикхэма, ища поддержки.

– Он рассказывал мне про Цейлон.

– В самом деле? – спросила Габби, довольная тем, что Бет поймала самозванца с поличным.

– Конечно, – надменно ответил он.

Когда Бет вновь вернулась к картам, Уикхэм поверх ее головы посмотрел на Габби.

– Конечно, я для вас человек новый, но был вправе ждать, что сестры в конце концов заинтересуются моей тамошней жизнью.

Прозвучавшая в его голосе насмешливая укоризна на Габби не подействовала. Однако Бет посмотрела на Уикхэма с сочувствием.

– Просто мы не привыкли к мысли о том, что у нас есть брат, – объяснила она. – Но я думаю, что мы скоро приноровимся к этому.

– А я скоро… э-э… приноровлюсь к тому, что у меня есть сестры, – серьезно ответил он.

Бет кивнула с таким видом, словно они заключили международный пакт.

Однако Габби, следившая за тем, как Уикхэм играет чувствами девочки, задыхалась от бессильной злобы.

– Бет, вставай сейчас же! Неужели ты не понимаешь, что сидеть на кровати в спальне мужчины неприлично? – Голос раздосадованной Габби прозвучал резче, чем следовало.

Бет, собиравшая карты, бросила на нее рассеянный взгляд.

– Ох, Габби, не надо быть такой щепетильной. Ты помешана на приличиях еще сильнее, чем Туиндл. В конце концов, Маркус – наш брат.

Габби посмотрела на сестру, открыла рот… и тут же закрыла его. Ответить было нечего. Правда уничтожила бы их всех.

Уикхэм внимательно следил за ней. Когда Бет снова занялась картами, он негромко сказал:

– Это совершенно безобидно.

Встретив его взгляд, Габби невольно успокоилась.

Внезапно Бет довольно вскрикнула и подняла глаза.

– Маркус, у меня кварта[7]!

Уикхэм посмотрел в свои карты.

– Неплохо. Как ни обидно проигрывать новичку, но похоже, что на сей раз взятка твоя.

Бет захлопала в ладоши от радости. Уикхэм снисходительно улыбнулся, опустил руку, вынул монету из кучки, лежавшей у его локтя, и передал девочке.

Габби задумчиво смотрела на эту пару. Сестра удобно устроилась на его кровати, подобрав под себя обе ноги.]Она сидела достаточно близко от Уикхэма, чтобы при каждом движении касаться его ног, укутанных покрывалом. Если бы в такой позе застали людей, не связанных родственными отношениями, это имело бы катастрофические последствия.

«Ситуация была не слишком приличной даже для брата и сестры, которыми они вовсе не являются», – решительно напомнила себе Габби. Но Бет не обращала на ее предупреждения никакого внимания. Габби продолжала считать Уикхэма негодяем высшей марки, но перестала подозревать его в гнусных намерениях по отношению к Бет. И все же не следовало позволять Бет чувствовать себя в его постели, как дома.

– Бет, пора готовиться к обеду. Тебе придется позаботиться о наряде, потому что вечером мы поедем в оперу.

Это сообщение подействовало на девушку, как красная тряпка на быка.

– В оперу? Правда?

Бет, никогда не бывавшая в театре, едва ли любила оперу, но была рада любой возможности насладиться соблазнами большого города. Она восхищенно посмотрела на Габби.

– Вот здорово!

Уикхэм, напротив, слегка нахмурился.

– Нельзя ездить в оперу без спутника или компаньонки. А я знаю, что мисс Туиндлсхэм пойти с вами не сможет.

Габби торжествующе улыбнулась и едва удержалась, чтобы не показать ему язык. Этот мерзавец еще смеет говорить о правилах приличия. Какая наглость!

– Уверяю, я достаточно стара, чтобы служить компаньонкой своим сестрам.

– В самом деле? И сколько же тебе лет?

– Ей двадцать пять. Маркус, разве ты этого не помнишь? – удивленно спросила Бет, оторвавшись от карт.

– Увы, иногда память мне отказывает, – моментально нашелся Уикхэм.

– Габби двадцать пять, Клер в июне будет девятнадцать, а мне недавно исполнилось пятнадцать.

– Постараюсь запомнить. – Он снова посмотрел на Габби. – Как бы там ни было, твой возраст здесь ни при чем. Вы не можете выезжать одни. Опера – не то место, где молодые леди могут появляться без сопровождения.

Его тон намекал на близкое знакомство с оперой, но Габби понимала, что дело тут не в любви к музыке. Отец и его гости часто привозили в Готорн-Холл женщин, не слишком скрывая свои намерения, и Габби хорошо знала, что опера была главным местом, где джентльмены – или те, кто стремился за них сойти, – обзаводились любовницами.

Она поджала губы.

– Если так, то нам очень повезло. Нас будет сопровождать тетя. Не сомневаюсь, это избавит нас от внимания тех, кто не является джентльменом. – Габби улыбнулась ему. – Прошу прощения, но мне нужно навестить Туиндл. Бет, я уверена, что Уикхэм устал и нуждается в отдыхе. Не забудь, он поправляется после тяжелого ранения. – Знаю, знаю!

Бет нетерпеливо помахала ей рукой, и Габби пришлось уйти. Бросив на Уикхэма еще один суровый взгляд, она вышла в коридор.

«Ситуация усложняется», – мрачно подумала молодая женщина.

Когда Габби согласилась участвовать в этом фарсе, ей и в голову не приходило, что ничего не подозревающие сестры будут относиться к этому мошеннику как к родному брату. И что самозванец дерзнет сыграть эту роль. Судя по всему, волнений ей предстояло много, но Габби не могла придумать, как их избежать.

Она прошла к себе в комнату, где уже ждала Мэри. Чтобы переодеться и привести себя в порядок, много времени Габби не понадобилось. Она посмотрела на себя в зеркало и состроила гримасу. Значит, тетушка считает, что ей нужно сменить прическу? Что ж, возможно, она так и сделает.

Спустя полчаса, выразив Туиндл сочувствие и сделав ей холодный компресс на распухшую лодыжку, она вернулась и обнаружила, что дверь в комнату Уикхэма по-прежнему слегка приоткрыта. Приближалось время обеда. Если Бет еще тут, то она вполне заслужила нагоняй.

Габби поджала губы, заглянула в комнату… и увидела Клер, демонстрировавшую Уикхэму свое розовое шелковое платье.

Устремившись на выручку к другой сестре, Габби заметила, что Уикхэм смотрит на красавицу Клер совсем не так, как недавно смотрел на Бет. Этот взгляд заставил ее ощетиниться.

«Находясь рядом с Бет, волк мог рядиться в овечью шкуру. Но теперь, когда в его спальне присутствовала Клер, он снова превратился в чудовище, которым был с самого начала», – гневно подумала Габби.

– Клер, дорогая, что ты здесь делаешь? – Как ни старалась Габби говорить спокойно, ей это плохо удалось.

Уикхэм приветствовал ее дьявольской улыбкой.

– Знаешь, Габби, у Бет появилась блестящая идея! – воскликнула оживленная Клер. – Вместо того чтобы оставлять Уикхэма одного, мы можем пообедать у него в комнате. Бет вернется сразу же, как только переоденется.

Габби попятилась. Это было неожиданно. И не слишком приятно. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы сестры проводили с этим законченным мерзавцем больше времени, чем диктовалось острой необходимостью. Тем более что Клер грозила серьезная опасность. Судя по опыту Габби, их «брат» был не только нераскаявшимся преступником, но и отчаянным волокитой.

Габби решительно покачала головой.

– Нет, – лаконично сказала она тоном, которым пользовалась, выполняя обязанности хозяйки дома. – Боюсь, что это невозможно. Мы будем обедать в столовой, как обычно. Не сомневаюсь, что Уикхэм проживет без нашей компании.