– О, моя дорогая, – услышала Изабелла позади себя голос маркиза. Она почувствовала прикосновение его руки, снявшей ее безвольную кисть с ручки стеклянной двери, сменившееся крепким пожатием. – Кое-кто желает быть тебе представленным.

Изабелла попыталась отказаться, когда дядя повел ее в ту часть зала, где в окружении своего «двора» возвышался граф Блэк. Взгляд последнего все так же был прикован к ней, и она вздрогнула.

– Дорогая моя, успокойся, все хорошо. В том, что до тебя, возможно, дошло о Блэке, нет ни капли правды. Всего лишь сплетни.

Она вообще ничего не слышала о графе Блэке, за исключением того, что любое его появление на светских раутах долго обсуждалось. Все считали его затворником. Интересно, на какие сплетни намекал дядя?

И вот Изабелла уже стояла перед ним, их глаза вновь встретились, она резко вздохнула, задыхаясь, не в силах сдержать тихий стон. Глаза у Блэка были вовсе не бирюзовые, а бледно-голубые, с проблесками светлой зелени. «Словно бушующее море, – подумала она, – неспокойное море в Уитби».

– Ваш покорный слуга, мисс Фэрмонт, – сказал он глубоким, хрипловатым голосом, бархатным и темным, как беззвездная ночь. – Вы позволите вас пригласить? – спросил Блэк, принимая ее руку от маркиза Стоунбрука. – Мне кажется, следующим будет венский вальс.

Он привлек ее к себе, и она была потрясена, ощутив легкое покалывание в затянутых в перчатки кистях рук. Когда же заиграла музыка, Изабелла оказалась в его объятиях, а граф повел ее в танце, поддерживая одной рукой за спину. Слова, однажды написанные ею, обрели звучание.

Впервые я увидела Смерть на балу, и мы танцевали вальс…

Блэк опустил глаза, и его взгляд, странным образом знакомый и близкий, устремился к ней.

– И вы не боитесь, – прошептал он, подхватывая ее и кружа в ослепительном вихре, от которого у нее перехватило дыхание.

– Прошу прощения, милорд, вы что-то сказали? – требовательно воскликнула Изабелла.

Однако граф не обратил внимания на ее реплику и вновь закружил в танце, сжимая ее дрожавшую руку нежно и бережно, пытаясь успокоить.

– Вы нервничаете, мисс Фэрмонт.

– Я… да. Прошу прощения.

– Вы меня о чем-то спросили?

– О да. Простите, милорд, но мне показалось, будто вы сказали о том, чего не следует бояться, когда мы начали танец?

Граф Блэк опустил свои ярко-бирюзовые глаза. Изабелла была уверена, что взгляд их устремлен сейчас в маленькую ложбинку на ее горле, где бешено билась крошечная синяя жилка. Она глубоко вздохнула, ее руки задрожали вновь.

– Ах да, теперь припоминаю. Хотя и не привык бывать в обществе, я способен танцевать с некоторой долей умения, мисс Фэрмонт. И не стоит бояться, что отдавлю вам ноги.

От его очаровательной улыбки пропала вся ее нервозность. Похоже, писательское воображение завело ее слишком далеко, и ей показалось, будто он произнес нечто совсем иное.

«Что за чушь», – продолжала укорять себя Изабелла. Надо же быть такой глупой, думая, будто его взгляды и этот танец напоминают события, описанные в прологе к ее роману. Боже, неплохо бы взять себя в руки и не поддаваться причудам слишком живого воображения.

Лорд Блэк – почтенный граф из высокопоставленной, титулованной семьи, чье происхождение уходило корнями в глубину веков. Несмотря на все свое отшельничество, он лишь человек. Не… Смерть.

Кроме того, по всем свидетельствам, запах смерти – приторно-сладкий, от лорда Блэка же исходил приятный, таинственный и экзотичный аромат пряностей. Восточных пряностей, если она правильно поняла.

– Вы очень хорошо танцуете, мисс Фэрмонт.

– Благодарю вас, милорд.

Услышав его комплимент, Изабелла не смогла сдержать удовлетворенной улыбки. Она потратила чертовски много времени, обучаясь вальсу. Девушка с детства умела и любила танцевать сельские танцы, однако вальс – совсем иное дело. Напустить на себя вид, будто отдаешь отчет своим действиям, оставаясь при этом изящной и элегантной, и не путаться в шагах, не так-то легко.

– Полагаю, вы выросли в Уитби, на побережье? – поинтересовался лорд Блэк, искусно отводя ее дальше от скопления вальсирующих пар.

Они танцевали теперь в глубине зала, где было значительно тише и к тому же удобнее вести беседу, чем, судя по всему, граф и намеревался заняться.

– Это так, – ответила Изабелла, предпочитая не распространяться на сей счет более необходимого для поддержания вежливого разговора.

Дядя предупредил, чтобы она не рассказывала слишком много о своей прошлой жизни. Маркиз постарался замять скандал, связанный с ее несчастной матерью, однако это вылилось в кругленькую сумму.

– Слышал, вы только в прошлом году переехали в Лондон, чтобы жить со своим дядей и кузиной, не правда ли?

– Вы правы, милорд.

– И это ваш первый сезон в свете?

– И снова повторюсь, все именно так, милорд. – Для отшельника он удивительно хорошо информирован.

– Как вам понравился лондонский сезон, мисс Фэрмонт?

«Невыносимо длинный и утомительный».

– О, просто восхитительный, – солгала она.

Он едва слышно рассмеялся, и ее словно окутало мягким бархатом его тихого смеха.

– Поскольку я сам терпеть не могу светское общество, вам вряд ли удастся ранить мою чувствительность, сказав мне правду. В лучшем случае первый сезон мог показаться вам нудным и скучным.

Изабелла почувствовала, как ее глаза широко раскрылись от потрясения. И как это Блэку удалось с такой легкостью прочесть ее мысли?

– Насколько мне известно, ваша матушка была сестрой покойной супруги вашего дяди?

Она невольно тяжело сглотнула, когда граф приступил к новому раунду вопросов.

– Да, милорд.

– Вы очень похожи на свою матушку, мисс Фэрмонт.

Изабелла изумленно задержала дыхание.

– Вы знали мою мать?

– Я был маленьким мальчиком, когда ваша матушка покинула Лондон и переехала в Уитби.

Очень вежливый и тактичный способ сообщить ей, что ему известно о скандальном прошлом ее матери и о том, каким мерзким негодяем был ее отец.

– Мне кажется, ваша тетя и матушка жили на соседней отсюда улице?

– Да, – согласилась Изабелла, ощущая все возрастающую неловкость. Насколько хорошо ему известны ее обстоятельства?

– Я часто видел, как они отправлялись на прогулку. Окна моей классной комнаты выходили на улицу, понимаете, и я заглядывался в них гораздо чаще, чем следовало прилежному ученику.

– Ах! – Она отвернулась от его пристального взгляда.

– У вас такие же светлые кудри, как и у вашей матери. О да, это так. Белла унаследовала также склонность к романтическим авантюрам. Однако, в отличие от матери, она не пускалась в приключения со всем пылом юной страсти, а писала о них.

– Вы остались совсем одна, когда ваш дядюшка приехал в Уитби, чтобы забрать вас обратно в Лондон?

Откуда он узнал? Этот факт, равно как связанное с ним несчастное происшествие держались в строгой тайне, известные лишь Люси и маркизу Стоунбруку. Совершенно непостижимо, чтобы Блэк проведал об этом. Если только, конечно, его самого не было там в ту ночь.

Нет, это действительно невозможно. Она снова позволила своим фантазиям восторжествовать над здравым смыслом.

– Услуга за услугу, мисс Фэрмонт. Теперь ваша очередь спрашивать меня о чем пожелаете.

– Хорошо, – тихо промолвила Изабелла, судорожно пытаясь придумать, что сказать. – Что привело вас в Лондон?

Лорд Блэк привлек ее к себе поближе, избегая столкновения с другой парой, пожелавшей покинуть танцы. Она замерла не дыша, ощутив, что лиф ее платья коснулся его фрака.

– Я здесь по делам, – ответил он.

У нее на языке вертелся вопрос, какого рода дела призвали его в Лондон, однако она постаралась обуздать свое любопытство. Ей вовсе не хотелось, чтобы окружающие проявляли излишнее внимание к деталям ее личной жизни, и потому готова была оказать аналогичную любезность лорду Блэку, который, насколько она понимала, столь же ревностно хранил уединение. Возможно, в том случае и он проявит понимание, воздержавшись от дальнейших вопросов относительно ее прошлого и ее семьи.