Ровно через год Р. Амундсен вернулся в Ню-Олесунд, чтобы повторить попытку долететь на самолете до Северного полюса, но на сей раз его опережает американский военный моряк Ричард Эвелин Берд. Американцу сопутствует удача: вместе со своим товарищем он достигает наконец земной «макушки» и благополучно возвращается на базу в Ню-Олесунд. Первым, кто поздравил американца, был Амундсен.

Пока газеты мира живо обсуждают достижение Бер-да, неутомимый Амундсен вместе с Нобиле завершает подготовку к своей воздушной экспедиции. Они поставили перед собой более заманчивую цель, чем американец Берд: если тот приземлился на полюсе на своем самолете, то они сделают через полюс беспосадочный перелет в Америку!

Но уже не на самолете, а на знаменитом дирижабле «Норье» («Норвегия»).

И добиваются своего!

Дух соперничества овладевает честолюбивыми авиаторами, моряками, полярниками и просто любителями приключений. Умберто Нобиле, подогреваемый дуче Муссолини, жаждущим присоединения к Италии новых земель, собирает новую экспедицию на дирижабле «Италия». Как известно, «Италия» достигнет Северного полюса, но экспедиция погибнет во льдах (подробности этой драматичной истории описаны в книге Нобиле «Красная палатка»). Мы же не будем отрываться слишком далеко от земли Нового Олесунда.

Впрочем, оторваться от нее не так уж и просто: через ставший рыхлым на солнце снег проваливаются ноги, да так глубоко, что вытащить их без посторонней помощи невозможно. На самой глубине снег чавкает накопившейся там талой водой. Весна берет свое и здесь!

Вот дом, в котором когда-то жил Р. Амундсен перед броском к полюсу. Сейчас он приспособлен под небольшую поликлинику. Гостиница «Северный полюс». Рядом находится почтовое отделение и радиостанция. Почта, естественно, закрыта, потому что воскресенье и Пасха, а жаль: где теперь и когда я достану оттиск штампа этого самого северного почтового отделения в мире? Почти все сотрудники консульства увлечены сбором этих оттисков. Особенно удачлив оказался Валера Каменсков, который разукрасил ими всю большую книгу-альбом «Под небом Арктики», выпущенную трестом «Арктикуголь» к своему пятидесятилетнему юбилею.

…В гости к польским зимовшикам мы попали тоже с помощью того же Е.М. Зингера. На сей раз путь лежал на восточное побережье острова Шпицберген. Поляки пригласили к себе ученых Норвегии и России на международный симпозиум, в котором мы, консульские работники, выступали в качестве туристов и заинтересованной общественности.

Поляки встретили нас со всем славянским гостеприимством. Пока ученые заседали на симпозиуме, сотрудник Вроцлавского института географии Януш Кида водил нас по станции, которая чисто композиционно состояла из двух ангаров, из которых один был приспособлен под жилье и лаборатории, а второй — под складские и хозяйственные помещения. Впечатление от экскурсии было самое положительное: понравились условия труда, питания, досуга и вообще обеспечения экспедиции, которая находилась в стороне от основных путей цивилизации в полном отрыве от крупных поселков.

Основное средство общения с внешним миром — радио, ежегодные свидания с пароходом, доставляющим полярникам продукты и снаряжение, и редкие ходки на снегоходах в Лонгйербюен и Баренцбург по заснеженному и опасному плоскогорью. Чтобы преодолеть отделяющие станцию поляков от поселков 250 километров, требуется много: и умение, и хладнокровие, и выдержка, не говоря уж о таких качествах, как смелость и способность к риску.

Зато залив Хорнсунд находится на пути миграции белых медведей, которые каждую весну отправляются с Шпицбергена в район острова Врангеля. Я. Кида рассказал, что они регистрируют в год до трехсот визитов этих белых хищников, и некоторые из них заканчиваются для полярников не всегда благополучно. Буквально накануне нашего приезда один из непрошеных гостей напал на сторожевого пса и разорвал его на части. Собаку не успели спустить с цепи, и потому медведю не составило большого труда расправиться с ней.

К нам присоединился начальник станции профессор Яцек Яня из Силезского университета, и за столом началась задушевная беседа. Нас угощают польскими деликатесами и настоящей «Выборовой». Потом просматриваем видеофильм, на котором запечатлен один из ночных визитов белого медведя на станцию.

Уезжать от новых друзей не хочется, но наши вертолетчики уже показывают на часы. По радио получен неблагоприятный прогноз погоды, и мы трогаемся в путь, чтобы избежать снежного заряда, надвигающегося со стороны Гренландского моря.

Встречи с учеными были довольно частыми, и мы старались не пропустить ни одной возможности общения с ними.

Изучать и разведывать на Шпицбергене есть что.

Ну взять хотя бы такое явление, как северное сияние. До сих пор природа сияния окончательно не изучена, и ученые не пришли к единому мнению относительно его происхождения и физики. Изучая заполярные феномены, ученые проникают в тайну материковых. Прикладные отрасли наук особенно перспективны в этом районе мира.

Не ошибусь, если предположу, что Шпицберген еще ждет своих исследователей.

Паломничество в Мекку будет продолжаться.

Снежный заряд, родившийся где-то в беспредельных просторах Ледовитого океана, со скоростью тридцати метров в секунду ворвался в Исфьорд, навалился всей своей мощью на его ледяное покрывало, вцепился в каждую неровность земной поверхности и трое суток не выпускал из своей мертвой хватки всю западную часть острова.

Снег забил доверху все каньоны, покрыл толстым слоем ступенчатые террасы горных кряжей и ледников, промерзшие почти до самого дна озера, уничтожил все или почти все признаки человеческого присутствия. Русские и норвежские постройки, дома, бараки, причалы, зимовья звероловов — жалкие потуги людей внести свои порядки в этот дикий край — скрылись под толстенным белым саваном, из-под которого кое-где пробивался то ли пар, то ли дымок, высовывались мачты радиоантенн, стрелы автокранов, торчали несуразные на их фоне трубы теплоцентралей. Редкие фонари электрического освещения придавали пейзажу еще более необжитый вид. Было очевидно, что «царь природы», стремясь расширить среду обитания, в неуемной гордыне явно переоценил свои силы, но, не желая признаваться в своем поражении, продолжал многовековой спор со стихией. Вот и теперь снежная шрапнель безжалостно подавила всякую человеческую активность, в буквальном и переносном смысле слова перехватила людям дыхание, не давая им даже носа высунуть наружу.

Но все в природе имеет свое начало и конец. Буран к концу третьих суток начал слабеть, небо стало понемногу расчищаться и приобретать подобие светло-голубого купола гигантского планетария, подсвеченного мириадами ярких звезд, напоминавших о единстве Вселенной. Высоко над землей холодными кисейно-рваными языками автогена побежали, то исчезая, то проявляясь, сполохи северного сияния. Полярная ночь достигла своего апогея и на третьем месяце погребального шествия безраздельно царствовала в загадочной тишине.

До полярного дня нужно было еще дожить.

…Старый шатун появился у поселка сразу после того, как улеглась метель. Приблизиться к подозрительному нагромождению кирпича и бетона его заставил голод. До этого он бродил в безуспешных поисках пищи по ледовым торосам фьорда Ван-Майен, потом перебрался через перевал земли Норденшельда и очутился в долине Гренфьорда. Он долго стоял на гребне горы, возвышавшейся над бывшей голландской факторией, где когда-то вытапливался и отправлялся в Амстердам китовый жир, а теперь жалким напоминанием об этом времени торчали полуразрушенные железобетонные опоры, вытягивал морду вниз, переминался с ноги на ногу, принюхиваясь к запаху человеческого жилья, пока наконец не решился медленно и осторожно спуститься вниз, оставляя за собой четкий разлапистый след.

Медведь был мудр и многоопытен, вся его сознательная жизнь прошла в окружении двуногих, непрошеных гостей в его заповедных когда-то угодьях. Ему не раз приходилось защищать от них свое исконное право на безраздельную власть. На его счету числилась не одна разодранная в клочья меховая шапка, а то и собака, эта презренная раба двуногого и хитрого существа, а бревенчатые зимовья, неизвестно кем и когда построенные, беспорядочно разбросанные по укромным местам шпицбергенского плоскогорья, помнили не один его опустошительный набег.