Эти же слова высечены и на надгробии мастера Якоба.
В книге, принадлежащей церкви Фрезунда в Рослагене, записан этот рассказ о сне короля Эрика, и там же приведено изображение таблички в скале Сверкера.
Когда-то давным-давно жил в Швеции один богатый человек, и подрастала у него юная дочь неописуемой красоты. Недалеко от городка, в котором они жили, находилось уютное местечко, утопавшее в зелени, в которое местная молодежь часто любила наведываться в поисках развлечений. И вот однажды случилось так, что, когда девушка играла там со своими друзьями, из леса вышел медведь, ворвался в толпу перепуганных юнцов и, схватив девушку передними лапами, помчался вместе с ней в свою берлогу. Медведь всячески выказывал девушке свою привязанность, каждый день добывал для нее дичь и фрукты и заботился, чтобы она ни в чем не нуждалась. Но так как он убивал слишком много скота для собственного пропитания, люди в конце концов объединились, все вместе вышли на охоту и застрелили медведя. Тогда-то девушку и нашли снова, и вскоре после этого она родила сына, которого назвала Бьерн (Медведь). Мальчик рос, становился сильнее других людей и гораздо сообразительнее. В этом, вероятно, он пошел в своих предков, согласно старинной поговорке о том, что медведь в двенадцать раз умнее человека и в шесть раз его сильнее. Внуком того самого Бьерна был Ульф Ярл из Скании, который, вопреки воле ее брата, женился на Эстрид, сестре Кнута Великого. Именно Ульф помог королю Кнуту, когда флот последнего чуть не попал в руки врага возле острова Helge. Однако, несмотря на помощь, Ульфу так и не удалось стать другом короля, который обошелся с ним крайне несправедливо.
На следующий день после битвы при Хельге король Кнут и Ульф Ярл сидели и играли в шахматы в Роскилле. Кнут сделал ход пешкой, но затем захотел вернуть ее обратно на место. Это так возмутило Ульфа, что он перевернул шахматную доску, скинув с нее все фигуры, и выбежал из покоев. Король в гневе окликнул его: «Ты убегаешь, трусливый Ульф?» Ульф откликнулся: «Когда б не я, ты бежал бы быстрее моего; и трусом ты меня не называл, когда шведские собаки рвали твою шкуру». Вассалу неблагоразумно слишком вольно говорить со своим сеньором, что и не замедлило подтвердиться. На следующее утро королю доложили, что ярл укрылся в церкви Святой Люсии. Король послал своего человека, который убил ярла прямо перед главным алтарем. После пресечения рода Кнута по мужской линии датский престол унаследовал Свенд, сын Ульфа Ярла и Эстрид; последней из потомков Свенда была знаменитая королева Маргарет.
Первый огонек христианства был слишком слаб, чтобы в одночасье рассеять всю тьму язычества. На проезжих дорогах и на полях сохранялись маленькие часовенки, возведенные над тем или иным языческим идолом, для удобства путешественников и крестьян, занятых полевыми работами. Из таких часовенок, или скурдов, как их еще называли, христиане изымали изображения языческих богов и заменяли их ликами святых, и не было редкостью, что многие новообращенные могли в одном и том же месте в один день молиться Деве Марии, апостолу Петру и другим христианским святым, а на другой день — Тору и Фрейе. Христианам, таким образом, пришлось изо всех сил бороться, чтобы подавить в людях веру в языческих божеств. Языческие демоны, тролли и эльфы, заодно с духами тех, кто умер во времена идолопоклонства и нашел упокоение под курганами, были объявлены бесами. Встреча с кем-либо из «злых духов», особенно ночью, сулила множество неприятностей, а избавление от оных требовало значительных затрат. Люди щедро платили монахам, ведуньям и знахаркам за чудодейственные средства, часто представлявшие собой ритуальные священнодействия с благовониями и заклинаниями, проводившиеся на перекрестках, в церквях и у так называемых эльфийских камней. В этих местах звучали диковинные молитвы, в которых имена языческих божеств употреблялись вместе с именами Иисуса и христианских святых. Эти молитвы, большая часть которых сочинялась в монастырях, иногда слагались и в стихотворной форме.
И в христианскую, а уж тем более и в языческую эпохи эльфы занимали и продолжают занимать самое видное место среди скандинавских сверхъестественных существ. Все, о чем мы уже говорили в отношении языческой веры в эльфов, передавалось преданиями из века в век и дошло и до наших дней, правда, с немалой примесью христианских легенд и сюжетов. До сих пор можно встретить эльфийские алтари (elf-altars), где устраивают жертвоприношения, если кто-то заболевает. Так называемые ведуньи — Horgabrudar — натирают алтарь свиным жиром, что характерно для языческого жертвоприношения, и читают молитвы, по их словам, таинственные и мистические; после чего на алтарь (alf-qvarn или, как его еще называют, alf-gryta) кладут какой- либо металлический предмет, который больной носил при себе или на своей одежде — достаточно маленькой монетки или даже булавки, — а затем кладут крест (залог того, что сила Спасителя здесь тоже мистическим образом присутствует). Эти колдуньи (signerscor), когда их зовут к больному, обычно начинают с того, что льют расплавленный свинец в воду и по тем формам, которые принимает жидкий металл, выносят вердикт, что болезнь была вызвана эльфами. Получив оговоренную плату, они затевают новый обряд, называемый «натирание для эльфов», на закате следующего за вызовом четверга. Некоторые сельские жители натирают жиром эльфийские алтари, не прибегая к помощи ведуний; они не читают над камнем никаких молитв, а только произносят со вздохом: «Господи, помоги мне!»
Одним из старейших преданий об эльфах может считаться то, текст которого выбит на руническом камне в Лагно в Седерманланде. Среди плавно изгибающихся линий рун сидит, вытянув ноги, высеченный из камня эльф, в руках у него головы двух змей. Руны сообщают нам, что «Гислог приказал начертать эти знаки в память о Торде, а Слоди велел запечатлеть истинное свидетельство об эльфах и других троллях, которых он видел возле скалы».
Среди людей ходят различные предания об эльфах, согласно которым их можно разделить на три группы, принадлежащие, соответственно, стихиям земли, воздуха и воды.
Среди эльфов, принадлежащих стихии земли, или, точнее говоря, среди подземных эльфов, Горный народец (Berg-folk) занимает самое выдающееся место. Кажется вполне возможным, что христианское сострадание к тем, кто умер во времена язычества, не получив всех благ, обещанных в Писании и будучи захоронен по языческому обряду в неосвященной земле, послужило основанием безрадостному убеждению в том, что эти бедные люди, в страхе ожидающие в своих покрытых зеленью курганах великого дня всеобщего искупления грехов, мучимы чувственными желаниями, как и прежде, при жизни; что они хотят любви христиан и общения с ними, однако, как только вступают в контакт со смертными, наносят им урон, за которым, если вовремя не подоспеет помощь, нередко следует и смерть.
По своему телосложению эльфы почти не отличаются от людей, они только более стройные и хрупкие. Юных эльфийских дев описывают как изумительно красивых, изящных, как лилии, белых, как снег, и обладающих чарующими голосами. Их время для игр и танцев — от захода солнца до первых петухов, но как только пропоет петух, эльфы не могут более оставаться на поверхности. Обо всех существах потустороннего мира говорится, что если они не удалятся на покой к моменту, когда петух прокричит трижды, то окаменеют на том самом месте, где их застиг третий крик петуха. По-шведски такая «окаменелость» носит название «dagstand»; считается недоброй приметой случайно наткнуться на такой невидимый «dagstand» на своем пути. Многие верят, что подхватили свою боль или болезнь как раз на таком месте. Если путник летним вечером приляжет отдохнуть у подножия эльфийского холма, вскоре он услышит звуки арфы и сладкоголосое пение. Если он пообещает эльфам избавление от страданий и искупление грехов, то услышит самые радостные мелодии, повторяемые на все лады многочисленными струнными инструментами; но если он скажет «Не будет вам спасения», тогда с криком, плачем и громкими рыданиями эльфы разобьют свои арфы в щепки, после чего в холме настанет тишина. В зеленых лесах и долинах, на лугах и на холмах каждую ночь эльфы устраивают свой stimm, то есть игры и танцы, отчего трава в этих местах буйно растет, образуя темно-зеленые круги, называемые «ведьминскими кольцами», в которые смертным ни в коем случае нельзя вступать.
