У мелодии стромкарла (Stromkarlslag) одиннадцать вариаций, но танцевать можно лишь под десять из них, ибо одиннадцатая принадлежит духу ночи и его воинству. Если же сыграть одиннадцатую, то столы и скамейки, кастрюли и чашки, старики и старушки слепы и хромы, даже младенцы в колыбели — все начнут танцевать.

Такой же волшебной силой обладает мелодия эльфий- ского короля, которую не рискнет сыграть ни один музыкант, ибо, раз начав ее играть, он не сможет остановиться, если, конечно, не сумеет сыграть ее задом наперед или если кто-то, стоя позади него, не перережет струны на скрипке.

Из грунта, который собирается среди пены в тихих бухточках, а также из речных вод образуется рыхлый белый пористый камень, напоминающий сухарики из хлебного мякиша: его называют Necke-brod («хлеб Нека»), а слипшиеся комки этого материала носят название marlekor, так как mare (стоячая вода) спаивает их вместе. Красивые белые или желтые цветы, растущие на берегах озер и рек и называемые Neck-roses, служат общеизвестным напоминанием о неке. А ядовитое водное растение болиголов (cicuta virosa) прежде носил имя Necke-root («неков корень»).

В «Беовульфе» часто упоминается Nicor. С этим именем связано одно из имен Одина, Hnikarr — морской бог.

Следующий отрывок может служить комментарием ко всему, что рассказывают как о шведском, так и о датском неке. «Местечко Хасбю очень удобно расположено, а его церковь считается одной из самых старинных в Швеции. Здесь же находится источник святого Зигфрида, в воде которого праведник Зигфрид, по преданию, крестил короля Улофа Шетконунга. Источник этот до сих пор знаменит, и говорят, что местные жители каждую ночь пользуются им по тому или иному поводу. В середине XIX столетия у источников проводили множество обрядов и церемоний. Практически в каждой провинции был свой источник, к которому приходили в определенные дни и в который бросали монетку, кусочек железа или любой металлический предмет в качестве подношения. Однако истинный смысл этого действа сейчас практически забыт. И все-таки хотелось бы узнать, какая сила и почему приписывается металлу и как он может противостоять воздействию колдовства и злых духов? На самом деле, не для чего иного, как для того, чтобы умилостивить нека в источнике, кидают люди в воду металлические предметы. В тесной связи с вышесказанным находится народная примета, что, купаясь в море, человек должен кинуть в воду рядом с собой огниво, нож или что-то в том же духе, чтобы никакой монстр не мог причинить ему вреда. Давным-давно огниво или ножницы клали в колыбель младенца, пока тот оставался некрещеным. Обычай лить расплавленное серебро или другой металл на место, где, как считается, человек пострадал от воздействия злых сил, сохранился и до наших дней. С выливанием металла выливается и причиненный вред».

Умилостив таким образом нека, точнее, нейтрализовав его вредные наклонности, нередко во время купания к неку насмешливо обращались со следующими словами: «Нек, нек, ворующий иголки, ты на суше, а я в воде». Выйдя из воды, человек вынимал и огниво, приговаривая при этом: «Нек, нек, ворующий иголки, я на суше, а ты в воде».

В Скании звуки, похожие на голоса людей или птиц и слышащиеся в воздухе в ноябре и декабре, люди называют «охотой Одина»[78]. Якоб Гримм также связывает Дикую Охоту (Wutendes Heer) с Одином; легенда об этой охоте известна по всей Германии. После принятия христианства языческое божество «превратилось» в демонического Дикого Охотника, о котором практически в каждой местности имеется свое предание.

Согласно шведским народным приметам, существуют определенные животные, которых ни в коем случае нельзя называть их настоящими именами, но всегда только эвфемизмами, или же следует говорить о них исключительно намеками. Если кто-нибудь презрительно разговаривает с кошкой или бьет это животное, нельзя произносить ее имя, так как кошка принадлежит к адской компании и состоит в близких отношениях с горным троллем, во владения которого она часто наведывается. Говоря о кукушке, сове и сороке, следует соблюдать огромную осторожность, чтобы не попасть в ловушку, так как эти птицы «используются» в магии и колдовстве. Таких птиц, а также змей, нельзя убивать без причины, так как за них могут отомстить. Особенно грешно затаптывать жаб, ибо они часто оказываются заколдованными принцессами. Немало людей охромело не в результате падения, а в наказание за подобные злые шалости. Говоря о троллях и ведьмах, следует помянуть огонь и воду, а также название церкви, к которой принадлежишь, и тогда не будет никакого вреда. Ласку нельзя называть ее именем, а надо — aduine, лису — «синелапая», или «та, что ходит в лес», медведя — «старина» (Gubbe, Gammeln), «дедушка» (Storfar), Naskus. Крысы — «длиннотелые», мыши — «серые малышки», морской котик — «братец Ларс», волк — «золотолапый», или «серолапый», но никак не варг, так как еще в те времена, когда животные умели разговаривать, волк заявил:

Даже неодушевленные вещи не всегда можно называть их обычными именами: например, про огонь в некоторых случаях нельзя говорить eld или ell, а надо hetta; воду, используемую в пивоварении, называют не vatn, а lag или lou, иначе пиво не будет таким вкусным.

Сорока — как и другие птицы семейства вороньих — тоже относится к чудесным тварям, это исключительно необходимая ведьмам птица, принадлежащая дьяволу и другим тайным силам тьмы. Когда ведьмы на Вальпургиеву ночь собираются на Блокулле (шведский вариант ведьминской горы), они превращаются в сорок. Когда сороки летом линяют и вокруг шеи у них образуется залысинка, деревенские жители говорят, что это они летали на Блокуллу и помогали дьяволу сгребать сено и что ярмо вытерло им все перья.

Вышеописанное суеверие, касающееся волка, очень древнее и широко распространенное. Очевидные следы его присутствуют в англосаксонском и древненорвежском: «gryre sceal for greggum» («нужно бояться Серого»).

Невероятные истории о горных троллях и о похищениях ими людей распространены по всей Скандинавии. Немало также сохранилось преданий, повествующих о враждебности троллей и прочих сверхъестественных существ христианской вере. В каждой сельской местности есть камни особой формы, которыми, как считается, великаны бросались с горы, метя в церковь внизу. «Великаны, — гласят предания, — не могли вынести звона колоколов с освященной колокольни и потому швыряли скалы в надежде сбить церковь; но были они слишком сильны и потому зашвырнули камни дальше, чем требовалось». Или же: «Камень был слишком тяжел, а церковь находилась слишком далеко, так что он не долетел до церкви». На некоторых камнях, например, на том, что недалеко от Энкепинга, можно увидеть отметины, будто бы оставленные пятью пальцами гигантской ладони. Возле церкви в Варнхеме стоит гора Химмельсберг, в которой, как известно, жил великан; колокол ближнего монастыря, собиравший верующих на молитву, заставил великана покинуть эти места. Рассказывают, что, покидая гору, он спросил парнишку, работавшего по соседству, в каком направлении находится Оллеберг, ибо именно туда он и направлялся. Как только парнишка указал ему направление, великан исчез, как вихрь, и только тогда парнишка обнаружил, что указательный палец, которым он показал великану, в какую сторону идти, исчез вместе с великаном. В «Описании Уппланда» можно встретить историю о горе неподалеку от церкви Лагга и о том, как великан со всем своим семейством покинул гору, спасаясь от колокольного звона. «Когда ты вернешься?» — спросил его человек, наблюдавший их уход, на что горный житель ответил: «Когда фьорд Лагга станет полем, а озеро Ост-туна — лугом». К нашему времени фьорд и озеро практически стали полем и лугом, но люди уже не верят в возвращение тролля.