Молодой кузнец, которого никогда не прельщала воинская слава, предпочитал ей свой молот и свое замечательное искусство. С ними он жил долго, безбедно и счастливо до глубокой старости, они же снискали ему любовь и уважение его народа.

Отвесные скалистые берега, изрезанные многочисленными узкими заливами — фиордами, горы с вечными ледниками, густые смешанные леса и лишь кое-где небольшие полосни одиноких пашен — такой была когда-то Скандинавия, суровая, но прекрасная в своей своеобразной дикой красоте, родина такого же сурового и столь же красочного мифологического эпоса, относящегося к числу самых замечательных и самобытных поэтических памятников европейского средневековья.

Вся жизнь древнего скандинава проходила в жестокой и упорной борьбе с природой. Каменистая, малоплодородная почва Швеции и Норвегии плохо поддавалась сохе и мотыге пахаря, а холодные ветры и ранние заморозки подчас губили на корню весь урожай, что влекло за собой трудную, тяжелую зиму. Еще тяжелее доставалось в зимние месяцы рыбакам, вынужденным сражаться с бурями и шквалами коварного северного моря.

И люди с нетерпением ждали весны. Они ждали тепла и света, с которыми кончались все их невзгоды. Они с тревогой следили за тем, как все ниже и ниже склоняется к горизонту солнце. «Кто знает, — думали они, — быть может, придет и такой день, когда оно скроется навсегда. Ведь есть же далеко на севере страна вечной ночи. А не будет солнца — не будет и жизни».

Этот страх побуждал пахаря, рыбака и охотника делать зарубки на скалах, которыми он отмечал высоту солнца. Этот страх побуждал его каждый раз торжественно отмечать день 25 декабря — день зимнего солнцеворота, впоследствии переделанный церковью в праздник рождества.

Не мудрено, что тема извечной борьбы между враждебными и благодетельными для человека силами природы легла в основу и большинства мифологических легенд народов Скандинавии.

Как и многие другие народы древности, первобытные скандинавы обожествляли окружающий их мир, усматривая в каждом природном явлении вмешательство каких-то необыкновенных, могущественнейших существ, злых или добрых, в зависимости от того, вред или пользу приносило им это явление. Сама борьба между отдельными стихиями воспринималась ими как столкновение этих существ, из которых одни выступали как защитники людей, а другие — как их враги. Однако, если в греческом эпосе вся власть над силами природы целиком и полностью объединялась в руках богов-олимпийцев, которые то обрушивали на головы прогневавших их нечестивцев всевозможные стихийные беды, то щедро награждали отдельных своих любимцев, в мифологии Скандинавии носителями злого начала являются великаны Гримтурсены, символизирующие две наиболее грозные стихии — мороз и огонь. Им противопоставлены боги Асы, олицетворение тепла и света, создатели солнца и других небесных светил.

Между богами и великанами идет непрерывная жестокая война за власть над землей, война, которая должна закончиться гибелью как тех, так и других. Эпизодам этой войны и ее главному герою, богу грома, рыжебородому богатырю Тору, и посвящено большинство мифологических легенд Скандинавии.

Тор — одно из древнейших и в то же время наиболее красочных созданий народной фантазии. Нет сомнений, что когда-то именно он, а не Один, был главным богом в Скандинавии.

Сын богини земли Йорд, Тор, — типично крестьянский бог, отсюда и его смертельная вражда со злейшими врагами земледельцев-пахарей, с великанами Гримтурсенами, и отвращение к войнам между самими людьми, в которых он никогда не принимает участия. Бог грома и ездит не на коне, как все остальные Асы, а в колеснице, запряженной парой обыкновенных деревенских козлов. В исполинской, все сокрушающей силе Тора есть нечто от неисчерпаемой мощи создавшего его простого народа, так же как и в известном персонаже русских былин Микуле Селяниновиче, котомку которого не смог поднять даже Илья Муромец. Понятно, что и сама старость в образе старухи Элли оказывается не в состоянии положить бога грома на лопатки. Тор немного простоват, но вместе с тем ему присуща чисто народная хитрость. Вспомним, как ловко он провел мудрого гнома Альвиса, который навязывался ему в зятья.

Любовь к Тору в Скандинавии была столь велика, что переселенцы из Швеции и Норвегии, отправляясь в другие страны, брали с собой его изображение, чтобы водрузить его на месте своего нового жилища, а в Норвегии и по сей день бытует поговорка: «Если бы не было Тора, тролли [8] уничтожили бы весь мир».

С постепенным изменением структуры первобытного родового строя, когда обособленные родовые общины начинают объединяться в племена, а племена — в племенные союзы, в скандинавской мифологии появляется новый владыка мира — Один, наделенный всеми характерными чертами древнего вождя, прообраза первых королей.

Один не олицетворяет какие-либо силы природы. Некоторые исследователи не без основания видели в нем историческую личность — обожествленного задним числом предводителя одного из скандинавских племен. Если Тор [9] — бог крестьян, то Один — бог военной знати. Он решает судьбы сражений между людьми, а нередко и сам принимает в них участие, забирая лучших воинов к себе в Валгаллу. В Торе преобладают физические качества. Один же, наоборот, славится мудростью, за которую он пожертвовал своим правым глазом. В этой красивой и полной глубокого смысла легенде как бы сказывается знамение эпохи, когда грубая сила начинает уступать место разуму. Интересно отметить, что в отдельных эпизодах [10] Тор и Один противопоставляются друг другу и даже враждуют между собой.

Есть в скандинавской мифологии еще один в высшей степени оригинальный образ, на котором следует специально остановиться, хотя бы уже потому, что он не встречается ни в одной мифологии других народов. Речь идет о единственном отрицательном персонаже среди обитателей страны богов, Асгарда, боге огня Локи.

Локи не Ас, он ведет род от великанов Гримтурсенов [11], но боги приняли его в свою семью за его необыкновенный ум и хитрость. Локи — существо, полное противоречий; он буквально не может жить спокойно без шалостей и проказ, нередко злых, нередко забавных, но всегда остроумных, а главное, совершенно бескорыстных. Все его проделки не приносят ему решительно никакой выгоды. Наоборот, из-за них он то и дело попадает в беду, что, однако, ни в малейшей степени не изменяет его поведения. Правда, в заключительных легендах образ бога огня теряет комическое звучание и становится воплощением сначала зависти и ненависти [12], а потом беспощадной мести [13].

Нет необходимости столь же подробно разбирать здесь каждого из многочисленных богов скандинавского эпоса. О них достаточно подробно говорится в пятой главе настоящей книги [14], Кроме того, все действие легенд в основном развертывается вокруг первых трех главных персонажей, тогда как остальные Асы играют в них лишь второстепенную или, так сказать, подсобную роль. Даже Бальдр, этот всеми любимый бог весны, по существу ничем не проявляет себя в действии. Не менее бледно представлен и бог лета Фрейр. Однако как раз на примере этих двух богов можно проследить, как отражались природные условия, в которых жили народы, на созданных ими мифологических образах.

Так у древних египтян, ассирийцев, вавилонян-жителей знойного юга, переносивших по вине солнца много страданий, оно изображалось в виде кровожадного чудовища, жестокого и беспощадного к своим подданным властелина. Даже греки, обитавшие в сравнительно более умеренном поясе, наградили своего Феба-Аполлона смертоносными стрелами, от которых нельзя было найти защиты. А северяне, скандинавы, те видели в солнце лишь вечный источник радости и изобилия, источник самой жизни. Вот почему они так старательно подчеркивают, что их боги весны и лета Бальдр и Фрейр никому и никогда не приносят зла.