«…Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли — да всё на Марьюшку. И видит Марьюшка — бежит навстречу серый волк.

— Не горюй, — говорит он, — а садись на меня и не оглядывайся.

Села Марьюшка на серого волка, и только её и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит.

— Ну, — говорит волк, — слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги…»

И вновь в сказке появляется новый герой — говорящий СЕРЫЙ ВОЛК, который и доставляет Марьюшку к хрустальному терему, в котором жил Финист — ясный сокол. В Сказе описываются события, происходившие на шести разных планетах-землях, но описание этих событий не воспринимается, как сказочное. А вот в сказке появляются говорящие человеческим голосом животные, реки медовые с кисельными берегами. В Сказе Настеньку в чертог Финиста доставляет на своей огненной небесной колеснице — Малой Вайтмаре — Даждьбог Тарх Перунович, который в сказке превращается в говорящего серого волка:

«…Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:

— Не знаю, как Вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?

Отвечает царица:

— Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.

— Всё это я могу делать.

— Тогда проходи и садись за работу.

И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь — возьмёт Марьюшка серебряное блюдечко, золотое яичко и скажет:

— Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.

Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист — ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:

— Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!

Подслушала царица ее слова и говорит:

— Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.

— Нет, — говорит Марьюшка, — они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста — ясна сокола поглядеть. Подумала царица, подумала.

— Ладно, — говорит, — так и быть. Ночью, как он уснёт, я тебе его покажу.

Наступила ночь, и идет Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу. Видит она — спит её сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, — спит не пробудится сердечный друг…»

И вновь сказка довольно сильно перекликается по сюжету со Сказом, только Настенькино блюдечко и золотое яичко не показывало то, чего желаешь, а каждый оборот яичка на блюдечке приводил к появлению очередного золотого яичка. Да и использовала Настенька блюдечко и золотое яичко на третий день своей работы на чужеземную хозяйку, а не в первый день, как это сделала Марьюшка. Это, конечно, не принципиально, но… всё-таки создаёт в голове слушателей хаос. И это тоже НЕСЛУЧАЙНО! Подобный трюк позволяет создать у людей ментальный хаос, когда на существующий мировоззренческий фундамент накладывается псевдоправдоподобная версия, которая создаёт хаос в сознании и, ступенька за ступенькой, перемещает с одного фундамента мировоззрения на другой!

Такое «перетекание» обычно рассчитано на несколько поколений, когда каждое новое поколение «вроде бы» невзначай теряет часть наследия своих предков, вместо которого получает фальшивку. А в силу того, что подмена растянута на столетия, всё происходит, практически, незаметно, и в один «прекрасный день» народ «просыпается» и оказывается, что у него уже ничего своего не осталось, а только созданная социальными паразитами фальшивка! А теперь продолжим изучение этого процесса на конкретном примере:

«…Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого…

Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит, вышивает, сама приговаривает:

— Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста — ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.

Подслушала царица и говорит:

— Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.

— Я не продам, — говорит Марьюшка, — а так отдам, разреши только с Финистом — ясным соколом свидеться.

Подумала та, подумала.

— Ладно, — говорит, — так и быть, приходи ночью.

Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

— Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист — ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка — не добудилась…»

И вновь Марьюша использует ещё один подарок, полученный от третьей бабы-яги, практически так же, как и Настенька в Сказе использует подарок от Богини Карны. И вторую ночь не может добудиться Финиста — ясна сокола! Именно вот так, как бы невзначай, заменяются светлые образы Богинь и Богов наших предков на пока ещё положительные персонажи, которые совершают добро, аналогичное деяниям Иерархов Света, но уже внешним обликом вызывающие отторжение на уровне подсознания. Бабы-яги в сказке «Финист — ясный сокол» ПОКА ЕЩЁ НЕ ПОЖИРАЮТ ДЕТЕЙ, но… вторая в тексте сказки баба-яга подаётся уродливее первой, а третья — уродливее второй.

Именно таким образом на уровне подсознания закладывается отторжение образа в целом. Постепенно от поколения к поколению, кроме безобразного вида, бабе-яге начинают приписывать и пожирание детей-сирот, которых она похищает на своей ступе! И всё… Прекрасный образ Светлых Богинь опоганен! И потомки славяно-ариев начинают уже считать деяния Светлых Богов наших предков действиями порождений Тьмы!

К примеру, в результате подобной манипуляции с сознанием народа, Богиня-Покровительница Светлых Сил Баба Йога превращается в союзницу Кощея Безсмертного. В то время, как Кощеями наши предки называли Князей Тьмы, Правителей Пекельного Мира, ИЕРАРХОВ СЕРОЙ РАСЫ! Вот такие вот действительно «чудеса» подмены мировоззрения наблюдаются при трансформации Сказа в сказку! А теперь обратим свой взор на сказку вновь:

«…Наступает день.

Сидит Марьюшка за работой, берёт в руки серебряное донце, золотое веретёнце. А царица увидала: продай да продай!

— Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом — ясным соколом хоть часок побыть.

— Ладно, — говорит та.

А сама думает: «Всё равно не разбудит».

Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

— Финист ты мой — ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист, не просыпается.

Будила, будила — никак не может добудиться, а рассвет близко.

Заплакала Марьюшка:

— Любезный ты мой Финист — ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему её прижми!

Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста — ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист — ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял её, поцеловал:

— Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.

Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить.

Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста — ясна сокола наказать.

Тогда Финист — ясный сокол говорит:

— Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продаёт да обманывает?

Согласились все, что жена Финиста — ясна сокола — Марьюшка.

И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в своё государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят…»