— Что ты говоришь, несчастная! — закричал я. — Ведь я своими глазами видел, как ему отрубили голову!

— Да, это правда. И тем не менее ему надо помочь. Он еще может вернуться к нам.

Я с болью посмотрел на нее. Такая славная девушка… Она была бы отличной женой моему сыну. Как жаль, что его гибель настолько помутила ее рассудок!

— Успокойся, А, — ласково сказал я. — Пойдем отсюда. Скажи, чем я могу облегчить твое горе? Быть может, тебе нужны деньги?

Она не обиделась на меня, только спокойно отодвинула кошелек, который я протянул ей.

— Ты уже проследил, куда уходит Император в полдень из Голубого зала? — спросила она.

Я ошеломленно посмотрел не нее.

Все последние дни у меня не проходило ощущение, что чья-то невидимая рука все туже и туже закручивает пружину событий. Казалось, еще один оборот — и металл не выдержит, со звоном разлетятся в стороны шестеренки, сорванные с привычных мест ударом взбунтовавшейся стали…

После разговора с А я не находил себе места. По вечерам, когда были проверены караулы и закончены все дела, я долго не мог заснуть. Нервы мои были возбуждены до предела. Я метался по кровати, комкая одеяло. Не раз моя рука протягивалась к бутылке с вином, и я с большим трудом преодолевал искушение.

Однажды мне приснился страшный сон. Мне снилось, что я Император и выступаю перед своими квиритами в Большом Императорском Совете. Часы пробили полдень, и ко мне подбежал Гун. “О Повелитель! — воскликнул он, приплясывая на одной ноге. — Все приглашенные тобой мертвецы прибыли”. Я посмотрел на публику и увидел, что зал заполнен одними покойниками. Мертвецы сидели в ложах, прогуливались по вестибюлю, толпились у автоматов с напитками. Почему-то у каждого была только одна нога. “Почему все они одноногие?” — спросил я. “По велению Тайной Канцелярии каждому входящему сюда отрубают правую ногу”, — ответил Гун, приплясывал. Я со страхом взглянул на свои ноги. Мой взгляд заметили окружающие. “Держи его!” — закричали отовсюду. Напрасно я отбивался — меня схватили, повалили, Гун взмахнул мечом… Я в ужасе проснулся. Около моей кровати стояли трое.

— Кто вы такие? — спросил я, хватаясь за стоящий рядом меч, и тут же узнал в одном Лин Эста.

— Ты готов к клятве Послушания? — спросил он. — Следуй за нами.

Мне надели наручники и со скованными руками долго вели по темным коридорам. В отдаленном помещении дворца за столом, освещенным газовым рожком, сидело несколько человек. Судя по одежде, все это были лица высокого ранга — Стоящие У Руля, а также военные и гражданские, облеченные высшими должностями Империи. Среди присутствующих я узнал верховного цензора, квестора, нескольких стратегов. Туг же сидел Скант и еще два или три незнакомца, которых я несколько раз видел во дворце.

Меня поставили перед столом, на котором тускло мерцала хрустальная ваза. Некоторое время все молча смотрели на меня. Потом квестор медленно встал.

— Имя? — спросил он бесцветным голосом. Я ответил.

— Кто назовет его заслуги перед Императором? Поднялся Лин Эст.

— Вступающий в Братство Ищущих неоднократно доказал свою преданность Императору. Он деятельно работал в группе Проверки, проявил стойкость в Западном походе и храбрость в бою с вексиллариями. Он совершил также великий подвиг отречения от своей крови, отдав в руки правосудия своего сына, государственного преступника. По личному приказу Императора соискатель награжден Малым Знаком Солнца.

— Это все?

— Да, все. Лин Эст сел.

— Желает кто-нибудь дополнить сказанное? Я с интересом смотрел на сидящих за столом. Сейчас они будут решать, жить мне или умереть.

— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Императору.

При этих словах Братья, сидевшие до сих пор неподвижно, стали кидать в вазу алые розы.

— Кто назовет преступления соискателя перед Императором?

Снова встал Лин Эст.

— Преступления его таковы: работая в группе Проверки, он скрыл свою принадлежность к запрещенной одиннадцатой группе. Это преступление он повторил при вступлении в личную охрану Императора. Он разглашал секретные сведения, касающиеся священной особы Императора, сделав их достоянием третьих лиц, не являющихся его непосредственными начальниками. Он совершил тяжкое нарушение присяги, оставив порученный ему пост и учинив дерзостную слежку за священной особой Императора.

— Есть добавления?

Никто не проронил ни слова.

— Можно ли перечисленные преступления против Императора считать заслугами соискателя перед Братством?

— Да… — выдохнули неподвижные фигуры за столом.

— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Братству.

В полумраке возникло легкое движение, и в хрустальную вазу, на которой возвышалась горка алых роз, полетели черные розы.

Квестор взял вазу двумя руками и поднял ее над столом.

— Итак, мнения высказаны. Приблизься, соискатель, чтобы узнать свою судьбу.

Он перевернул вазу. Красные и черные розы рассыпались по столу.

Квестор взял со стола две розы — красную и черную — и отложил их в сторону. Он делал это не торопясь — красную и черную, красную и черную… Когда он поднял последнюю пару, на столе одиноко алела только одна роза. Это означало для меня смертный приговор.

— Итак, твоя судьба решена, соискатель! По мнению членов Братства, твои заслуги перед Императором превосходят заслуги перед Ищущими Братьями, и ты не можешь быть принят в Братство. Поэтому тебе надлежит немедленно умереть.

Сидевшие за столом вскинули ладони.

— Да будет так… — словно вздох, пронеслось по темной комнате,

Я смотрел на Братьев и думал, что больше всего они напоминают злобных скорпионов, брошенных в одну банку.

— Какую смерть выберешь ты, бывший соискатель? Предпочтешь ли ты умереть от меча, кинжала или яда?

Я молча рассматривал их, удивляясь, что так долго не понимал истинной сущности этих вершителей людских судеб. Пауза затянулась, и я почувствовал, что ими овладевает смутное беспокойство.

— Торопись с решением, — напомнил, наконец, квестор. — Время твоей жизни истекло.

Тогда я отодвинул в сторону стоявшую передо мной вазу — она упала на пол и с протяжным звоном разлетелась на куски — сел боком на стол и протянул к Лин Эсту скованные руки.

— Хватит валять дурака! — сказал я громко. — Эй, ты, сними с меня эту гадость!

Они оцепенели. У Лин Эста медленно отвалилась челюсть. Стало невероятно тихо, только было слышно, как в тишине судорожно икнул Скант.

— Я долго буду ждать? Ну! — Я взглянул в побагровевшее лицо Лин Эста. Казалось, еще секунда — и его хватит удар.

Тогда я сказал:

— Я знаю дорогу в Хранилище.

Они не хотели убивать меня. Они, действительно, пытались привлечь меня на свою сторону. Я был нужен им, как нужен был всякий, кто помог бы им овладеть тайной вечной молодости. Но они были рабами ими же заведенного обычая. Я был им очень нужен, но одна-единственная роза, брошенная завистником или недоброжелателем, обрекала меня на смерть. Они были как злобные пауки, нет, даже хуже. Все они рвались к власти, богатству, славе, всем им нужна была вечная молодость, но каждый из них смертельно ненавидел другого и боялся его возвышения. Поэтому кто-то — мне было безразлично кто именно — решил меня погубить

Я с благодарностью вспомнил милую девушку А. Да, мой сын мог гордиться своей невестой! Без ее помощи я погиб бы. Все что она предсказала, сбылось — и что меня захотят погубить, и что мираж вечной молодости ослепит их и подчинит моей власти.

Конечно, риск был огромный. Но игра стоила свеч. Расправа с вексиллариями показала заговорщикам, что Император не намерен шутить. Его тайна была спрятана за семью печатями, и, судя по всему, он готов был казнить всех своих подданных, лишь бы не дать прикоснуться к этой тайне.