Шла по коридору с тяжелым сердцем… и больше ничего не помню.

– Больше ничего?

Сказительница поморщилась, дотронувшись до шишки за ухом.

– Ничего… она только вдруг повернулась ко мне, как будто хотела что-то сказать, и в руке у нее было что-то… что-то… – Эйдрис нахмурилась. – Не знаю что, только оно блестело, я увидела этот блеск…

– Ага, – сказала волшебница, пристально глядя в лицо молодой женщине. – И как ты думаешь, что произошло дальше?

Эйдрис начала качать головой и остановилась, поморщившись от боли.

– Не знаю, госпожа. Очевидно, кто-то ударил меня и забрал мою одежду… мою одежду! – Она оглядела себя, словно не веря собственным глазам. – Мой мешок… моя арфа! Мой кошелек! Меня ограбили!

– Действительно, – ответила волшебница, не отрывая от нее взгляда.

– Моя арфа… моя флейта! Мои инструменты… все украдено! Как я теперь буду зарабатывать на жизнь? – сказительница провела рукой по волосам. Только бы не переиграть. – У меня ничего не осталось, ничего!

Волшебница помолчала.

– Тебя ограбили на нашей территории, и я думаю, наш долг – постараться возместить тебе утерянное. Мы дадим тебе одежду, еду и денег на два ночлега. Если ты говоришь правду и действительно стала жертвой ограбления.

Эйдрис изобразила смятение.

– Правду? Конечно, я говорю правду! Зачем мне обманывать, госпожа?

– Я тоже об этом думаю, – ответила волшебница, глядя на Эйдрис так, словно у той неожиданно отросли перья или шерсть. – Зачем?

– Я не лгунья. – Эйдрис позволила своего голосу прозвучать гневно и одновременно испуганно. Было бы неестественно, если бы она по-другому реагировала на обвинения. – И у тебя нет права обвинять меня в этом.

Волшебница насмешливо подняла брови.

– Правда? Посмотрим, сказительница. Посмотрим.

Не сказав больше ни слова, она сжала в ладони свой туманный камень и посмотрела на него. На глазах у Эйдрис камень засветился, свет устремился в одном направлении и сосредоточился на лице сказительницы. Понимая, что делает волшебница, Эйдрис сосредоточилась на том, чтобы излучать только честность, искренность… Она заставила себя забыть об Аврис, ожидающей ее в роще, сосредоточилась только на рассказанной истории, заполнила ею свое сознание. Перед ее глазами ярко разворачивались вымышленные образы…

– Что ты поешь? – с гневом спросила волшебница.

Эйдрис почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам.

– Прошу прощения, госпожа, – ответила она. – Это моя старая привычка, боюсь, раздражающая. Еще ребенком, испугавшись, я напевала колыбельную, которую пела мне мать.

Колыбельная… единственное, что досталось ей от рыбацкой деревушки Варк, в которой выросла мать. С ее помощью Эйдрис защищалась от страха. Сосредоточившись на мелодии и словах, она еще ребенком могла уходить от беспокойных мыслей. Ведь она выросла в стране, в которой даже дети обладали Силой.

Колдунья презрительно взглянула на нее.

– Понимаю. И сейчас ты испугалась?

– Волшебницы вызывают у меня благоговение и страх, – ответила двусмысленно Эйдрис – Мне жаль, если я вызвала твое недовольство. Все прошлые годы я жила одиноко, а одинокие люди часто приобретают привычку разговаривать с собой. Я пою. К тому же это сохраняет гибкость голоса.

– Ну, тогда помолчи! – резко сказала волшебница. – Я должна сосредоточиться.

И снова мысли колдуньи коснулись сознания Эйдрис, проверяли, прощупывали, пытались найти след лжи. Молодая женщина чувствовала, что все ее тело покрылось влажным потом: Сила расправляла свои щупальца, которые разоблачат ложь так же безошибочно, как собака отыскивает лисью нору. Эйдрис обнаружила, что мысленно продолжает повторять мелодию и слова колыбельной, снова и снова, как молитву, как мольбу не выдать правду.

Музыка заполнила ее сознание, она становилась все реальней.

Эйдрис забылась в сетях музыки, как всегда с ней происходило с самого детства, когда ей приходилось держаться за пальцы отца, чтобы не упасть при ходьбе. Музыка звучала в ней, прогоняя страх.

Песня ветра освободит тебя,

Песня волн научит тебя,

А моя песня принесет тебе любовь

Круглый год.

Спи, моя птичка, спи.

Камень волшебницы без всякого предупреждения потускнел.

– Кажется, ты говоришь правду, менестрель, – заключила женщина, хотя взгляд ее серых холодных глаз не смягчился. – Я прослежу, чтобы тебе принесли одежду и еду, а также деньги для оплаты нескольких ночлегов.

– Спасибо, госпожа, – покорно ответила Эйдрис, заставляя себя оставаться невозмутимой. Она не должна показать свое торжество.» Неужели я на самом деле это совершила? Не позволила ей увидеть правду?«

– Ты хочешь уйти немедленно, сказительница? Эйдрис потянулась и вздохнула, подчеркивая свою усталость.

– У меня все еще болит голова, госпожа, – ответила она. – Если можно, я отдохну до середины дня, а потом уйду.» Не торопись убегать, – предупредила она себя, украдкой поглядывая на волшебницу. – Может, это еще одно испытание. – Она решила, покидая крепость, действовать с осторожностью разведчика. – Несомненно, она прикажет следить за мной «.

Волшебница кивнула, взгляд ее оставался бесстрастным.

– Как хочешь, сказительница. – Она еще раз внимательно посмотрела на молодую женщину. – Ты говоришь, пришла из далекой земли? У вас женщины обладают Силой?

– В наших деревнях есть Мудрые Женщины, – осторожно ответила Эйдрис. – Они лечат больных травяными настойками, принимают роды у женщин и скота… А почему ты спрашиваешь?

– А тебя проверяли на присутствие Силы? – спросила волшебница, не обращая внимания на ее вопрос.

– Да, – ответила Эйдрис. Рот у нее неожиданно пересох, она с трудом глотнула. – Сегодня меня испытывала одна из ваших. У меня нет Силы.

– Как тебя испытывали? – продолжала допрос волшебница.

– Меня заставили коснуться камня, такого же, как твой, госпожа.

Волшебница взяла свой камень и задумчиво погладила его. Камень слабо засветился. На мгновение женщина в сером закрыла глаза, потом снова открыла их.

– Ошибки случались и раньше, – проговорила она, задумчиво глядя на молодую женщину. – Да, случались…

Эйдрис поняла, что над ней нависла большая опасность.» Что если она решит задержать меня, проделать другие, более сложные испытания? – Она вспомнила, как ей показалось, будто в глубине камня сверкнула искра. – Аврис говорила, что при ее прикосновении камень едва светился «.

Как будто неожиданно открылась дверь. Мысли волшебницы стали ясны Эйдрис, словно она обладает Силой и может их услышать.» Даже сейчас она думает, что я могла бы занять место Аврис!«

От резкого стука обе подпрыгнули. Колдунья торопливо открыла дверь. Эйдрис узнала в вошедшей ту, с которой разговаривала раньше.

– Сестра? – спросила вошедшая. – Ты меня вызывала?

– Да, – ответила старшая волшебница. – Ты сегодня должна была испытывать эту девушку.

– Да, я ее испытала. Мне показалось, что я заметила с ней след Силы… но камень оставался темным.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Хорошо. Спасибо, сестра.

Младшая волшебница склонила голову и вышла. Та, что допрашивала Эйдрис, слегка улыбнулась.

– Кажется, ты опять сказала правду, сказительница. Теперь отдыхай. Я прикажу прислать тебе одежду. Когда проснешься, сможешь уйти.

Эйдрис облизала губы.

– Спасибо, госпожа, – сказала она, с усилием заставляя себя говорить спокойно.

– Не за что, – ответила волшебница. – Отдохни получше, сказительница.