Через месяц голод кончился. Лес наполнился ягодами и грибами. Ящер подошел к любимому дереву, и последний плод упал к его ногам. Больше на дереве их не было; оно отдыхало. Ящер не знал, как отблагодарить прекрасное дерево. Он повязал вокруг ствола красную ленточку, принес и вылил под него ведро воды, но больше ничего не придумал.

Еще неделю он прожил в этом лесу, и когда лес оделся красками и перестал блестеть голодными глазами, он опять оказался один. Ничто ему не угрожало, он бродил по лесу вдоль и поперек, и от нечего делать научился слушать. Тогда он понял, что шептали ему цветы, когда он просыпался на поляне или под деревом. «Вернись!» «Вернись домой, ящер!» «Где тепло и дом, где все тебя ждут — вернись, любимый!» Теперь он слышал это со всех сторон, он тряс головой, но звуки наполняли воздух вокруг и сердце.

Он пошел к своему любимому дереву — просто так, там он чувствовал себя спокойно — и спросил: «Они все просят меня вернуться. Скажи мне, куда?» И дерево прошелестело: «Глупенький, ведь дом стоит над домом. Выбери один и ступай». И еще оно добавило: «Прости меня, но сними, пожалуйста, свою ленточку. Она мешает мне расти». Ящер присмотрелся: быстро потолстевшая кора была уже шире ленточки, и та врезалась в затекшую древесную кожу. Со стыдом он сорвал свой подарок, поцеловал след на коре и опять ушел. Он навсегда ушел из тех мест, где его окольцевала юность.

А куда он ушел?

Он ушел домой. Он спокойно прошел по месту, где когда-то правил: города не было. Все искусственное распалось. Он стал единым комочком жизни; мир признал его за своего.

— Кто ты?

— Ящер.

— Где ты живешь?

— Здесь.

Маленькая калитка; львенок, играющий у дверей дома. Прощай, хитрый механик Ю Чень. Прощай, бывшая невеста. Кормящее дерево, нежная трава — прощайте!

Остаются трава, дерево, ящер.

Когда мы работаем с ребенком, мы знаем * или делаем вид, что знаем * куда мы хотим его привести. Простой пример * боязнь темноты: нам известно начальное состояние — страх * и конечное * страха нет; таинственен лишь путь перехода. В случае себя самих картина обычно другая. Большинство сказок, которые сочиняют про себя взрослые люди, имеют начало и середину, но не имеют конца.

Это значимое различие.

Давайте посмотрим, что придумывают те самые взрослые, когда их просят рассказать сказку про себя.

«Жил да был маленький паровозик. Его сделали, чтобы он приносил пользу людям. Паровозик это знал, и очень гордился собой, когда возил вагоны из одного пункта в другой. Но когда он прибывал на станцию назначения, люди занимались вагонами, а его отводили на запасной путь, где он оставался в одиночестве иногда по многу дней. От этого паровозику становилось грустно. Однажды он взял отпуск и решил покататься по свету. Но скоро он обнаружил, что может ездить только по тем же рельсам, где он ездил всегда. И вот он едет, едет…»

«Одна маленькая девочка умела говорить на языке листьев, трав, птиц и зверей. Она только не умела говорить на языке звезд, а именно со звездами ей хотелось общаться больше всего. Она росла, но почему-то звезды становились все дальше от нее, хотя она тянулась к ним изо всех сил. А с листьями разговаривать было уже не так интересно.»

«В маленьком озере жил крокодил, очень красивый, приятный такой… Очень он там хорошо жил, кушал вкусно, на прогулки ходил, к знакомым в гости… Так продолжалось много лет. А потом пруд высох — и крокодил исчез. Никто не знает, куда он делся…»

Каждая из таких сказок содержит очень много информации об ее авторе. Давайте приведем пример, как можно проанализировать такую сказку, то есть перевести эту информацию на язык психологического устройства личности * ценностей, убеждений человека, его стратегий действия, и в конечном итоге жизненной программы, сценария (об этом сказка часто говорит в первую очередь). Заметим, что такая работа вовсе не направлена на излюбленное в психотерапии изменение, вмешательство, интервенцию. Просто два человека — автор и помощник — или, как мы привыкаем играть, клиент и терапевт — аккуратно обсуждают друг с другом, какие возможные объяснения могут иметь те или иные сказочные ходы и персонажи. Присутствие помощника * терапевта * полезно не столько потому, что он что-то такое специальное знает, но просто потому, что он другой, и соответственно может замечать скрытые пресуппозиции (неявные убеждения, принципы и т. п.), которые самому человеку кажутся самоочевидными («А как может быть иначе?»). Критерием правильности анализа служит мнение самого человека. Терапевт лишь предлагает, обсуждает, рассказывает о возможных вариантах.

Думая о том, какой пример анализа сказки был бы самым ярким, я копался в записях, воспоминаниях; все реальные сеансы, самые яркие для участников, на бумаге бледнеют и съеживаются. В конце концов я решил провести такой сеанс с самим собой. Многие из сказок этой книги безусловно являются сказками про меня. В качестве терапевта я выбрал дедушку Фрейда. Ну и пусть он говорил моими словами. Пусть это был совсем не тот дедушка Фрейд, * не их дедушка, а мой!

Дедушка Фрейд. Какую сказку вы хотите выбрать?

Автор. Конечно, можно какую-нибудь старую, с которой уже более-менее все понятно, и говорить не страшно. Но мне было бы интереснее взять новую. Если честно, я уже выбрал. Это сказка про ящера. В ней есть вещи… которые я не совсем понимаю. И к тому же меня тревожит ее конец.

Дедушка Фрейд. Расскажите ее.

(Автор рассказывает сказку очень близко к тексту, только в конце мнется. Завитушки сглатывает. Короче, концовка выглядит так: «Он пришел домой. Там больше не было ни… На самом деле, я не знаю, как это выразить. Там остались очень простые вещи. Вот и все».)

Дедушка Фрейд. Вы идентифицируете себя с главным героем?

Автор. Да, конечно.

Дедушка Фрейд. И основные события в сказке соответствуют событиям в вашей жизни?

Автор. А вот и нет. Я никогда не был правителем города… вроде бы… но, с другой стороны, да, под многими событиями прячутся вполне реальные.

Дедушка Фрейд. Хорошо, давайте поговорим про ящера. Какой он?

Автор. Он сильный… Он… Ну я не знаю… Он похож на человека, но еще он похож на животное.

Дедушка Фрейд. Его антенны представляют собой какой-нибудь символ?

Автор. Антенны… Ну, это некое отличие, знак; в сущности, это знак какого-то таланта, он сам не знает, какого, но он гордится этим отличием. Он сам думает, что это знак вообще таланта к жизни.

Дедушка Фрейд. А талант является безусловной ценностью в жизни. Ведь быть талантливым — это важно?

Автор. О да.

Дедушка Фрейд. Быть талантливым — это быть непохожим на других?

Автор. Ап, схвачено. Да, быть талантливым — это быть непохожим на других. Факт. И если вы меня хотите спросить, важно ли быть непохожим на других, я скажу — да, очень важно.

Дедушка Фрейд. В сказке вообще мало других. Те, с кем ящер большую часть времени контактирует, даже не имеют имен. Жители города — это некая серая масса; те животные, которых он кормил в лесу — опять непонятно кто. А те, кто имеют имена и кто важен в его судьбе, появляются буквально на мгновения.

Автор. Так и есть.

Дедушка Фрейд. Так происходит в жизни?

Автор. Я думаю, что да. Настоящие встречи происходят быстро.

Дедушка Фрейд. И эти люди быстро исчезают?

Автор. Ну как бы получается, что да.

Дедушка Фрейд. Так устроен мир?

Автор. «Каждый год ящер женился на новой девушке»… Скорее так устроен ящер.

Дедушка Фрейд. Все время нужно что-то новое?

Автор. Обязательно.

Дедушка Фрейд. Хорошо. Значит, вначале ящер был устроен для того, чтобы делать зло — так?

Автор. М-м-м… Мне было бы странно ответить да. Я так не думаю. Он как бы был игроком, а люди зазвали его в свою игру. Он был наивным, и подумал: ну почему бы не побыть правителем; кто ж знал, что это за игры во власть. А уже когда он оказался во дворце… Он далеко не сразу заметил. А потом — жители города ведь были слабаками, им нужен был правитель.