Еще в отроческие годы — ему было тогда лет тринадцать-четырнадцать — Поль полюбил охоту. Ну и шустрый он был на охоте! Вот послушайте историю, какую рассказывают в лесах Севера о том, как быстро он бегал. Однажды Поль заметил милях в пяти от себя оленя. Он прицелился и выстрелил. А стрелок он был меткий, так что знал наверное, что не промахнулся, и припустил скорей за добычей. Однако не пробежал он и полпути, как чувствует, зачесалось у него вдруг пониже спины. Что ж, вы думаете, это было? Оказывается, он обогнал свой выстрел, и крупная дробь из его ружья попала не в лося, а в него самого.
С тех пор он после выстрела всегда ждал, прежде чем бежать за убитой добычей.
В лагерь лесорубов Поль пришел, когда был еще совсем мальчишкой. Правда, тогда уже он вымахал ростом выше самого высокого из лесорубов и не хуже их справлялся с работой. А уж в рог трубил, сзывая лесорубов на обед, и вовсе громче всех. До того громко он однажды протрубил, с такой силой подул в большой рог, что сдул человека с луны. И пришлось бедняге дожидаться следующей ночи, когда снова взойдет луна, чтобы вернуться домой.
Голосище у Поля был что твой гром. И он старался говорить только шепотом. Но даже от его шепота посуда на кухне плясала.
В лагере лесорубов Поль свел дружбу с семью лесорубами. Они всегда звали его с собой, когда шли в лес валить деревья. Хотя Поль был еще совсем мальчик, топором он работал не хуже любого из Славной Семерки. Раз-два, раз-два — и сосна толщиною в три фута уже лежала на земле. Стоило Полю крикнуть «Берегись!», когда сосна начинала падать, как по крайней мере еще два или три дерева валились на землю, опрокинутые его громоподобным голосом.
Одна беда была у Поля и его друзей — с топорищами. Поль и Славная Семерка так быстро и бойко работали топорами, что топорища у них разлетались в щепки. Даже если были сделаны из крепкого дуба. И вот Поль вместе с друзьями придумали сплести топорища из гибкой сыромятной кожи, как косу. Теперь Поль и его друзья-лесорубы одним ударом подсекали сразу несколько деревьев. На этом они экономили немало времени, а время для них была штука важная, потому как много работы ждало их впереди.
В те далекие времена почти весь Север страны — от штата Мэн до Калифорнии — был покрыт лесом. Горожанам лес нужен был, чтобы ставить дома. Судостроителям — для высоких мачт быстроходного парусного флота. Фермерам — на амбары и изгороди. А вскоре появились и железные дороги, так что лес понадобился на шпалы. Самые крепкие бревна шли на крепления для угольных шахт.
Но больше всего леса изводилось на зубочистки, ибо любимой едой американцев был бифштекс из жесткого мяса длиннорогой техаски.
Кроме знаменитой Семерки, у Поля было еще три закадычных друга среди богатырей в лагере лесорубов. Одного прозвали Джонни Чернильная Душа. Он был счетоводом. Чтобы вести учет работы, он сделал ручку из ствола большого дерева. Джонни был мастером складывать и вычитать. И даже умножать. Это он придумал таблицу умножения!
Вторым по счету другом Поля был Пышка-Худышка. Он был поваром у лесорубов, и лучше всего ему удавались румяные пышки.
При первой же встрече Поль Баньян и Пышка-Худышка вступили в горячий спор. Поль утверждал, что для того нужна хорошая стряпня, чтобы лесорубам веселей работалось. А Пышка-Худышка стоял на своем: мол, нет, для того надо веселей работать, чтобы съесть все, что он настряпает. К согласию они так и не пришли. Зато договорились работать рука об руку.
Когда Пышка-Худышка только-только пришел в лагерь лесорубов, у него начались всякие нелады. Во-первых, с печами. Чтобы напечь пышек для Поля и его Семерки, а также еще для трехсот богатырей-лесорубов и для Малыша Голубого Быка (о нем вы еще услышите), нужны были печи небывалой величины.
Худышка пек пышки, как было принято, на сковородах. Но лагерь лесорубов все рос и рос, и уже не хватало места для новых сковородок. Тогда Худышка попробовал печь пышки, ставя их на бочок. Конечно, место при этом экономилось, но вот беда — лесорубам не нравились пышки, сплюснутые с боков. Пышкам полагается быть круглыми. А потому потребовалась сковорода гигантской величины.
Пышка-Худышка нарисовал, какой должна быть эта сковорода, а Джонни Чернильная Душа помог вычертить ее в полную величину. Когда чертеж был готов, Худышка попросил третьего друга Поля Баньяна, которого звали Олле Большой — он был кузнецом, — выковать такую сковороду. Железа на нее ушло уйма, пришлось доставать руду из трех шахт сразу. Олле Большой прекрасно справился с заказом. Он не только сковороду сделал, но проделал дырочки во всех пышках, какие пеклись в лагере лесорубов. Теперь вы догадываетесь, кто изобрел пончики?
Одно было неудобно: сковорода оказалась так велика, что Пышка-Худышка никак не мог сам без посторонней помощи смазать ее маслом. Он попробовал было приспособить длинное дерево с густой метелкой из веток на конце, но получалось слишком медленно. Тогда он нанял команду из семнадцати мальчишек. Они привязали к подошвам ломти сала и катались по сковороде, как на коньках, натирая ее до блеска. Правда, лесорубам приходилось теперь есть пышки с оглядкой. Прежде чем отправить их в рот, они подносили каждую к свету, чтобы убедиться, не прилип ли к тесту один из юных конькобежцев.
Худышка ставил на стол пышки прямо из печи. Но стол, за которым сидели лесорубы, был длиною в четверть мили, не меньше, и поэтому нелегко было донести пышки горячими. Вот он и придумал: роздал мальчишкам ролики и велел им быстро проезжать по середине стола и бросать каждому лесорубу по горячей пышке. Все бы ничего, да ролики застревали в сладкой кленовой патоке. К тому же мальчишкам ничего не стоило угодить прямо на чью-нибудь вилку или, что еще страшней, под нож лесоруба, который как раз в это время тянулся, например, за маслом. Пышка-Худышка надумал было пускать по столу поезд, но лесорубы запротестовали: видите ли, дым им ел глаза.
В конце концов Пышка-Худышка решил поучиться у горняков. Он сделал подвесную дорогу с думпкарами — опрокидывающимися вагонетками. В вагонетки он закладывал пышки и давал им ход, вагонетки пролетали со свистом над столом и опрокидывались по очереди над каждой тарелкой.
Что и говорить, Поль Баньян был великим лесорубом, и все-таки ему никогда не удалось бы очистить от леса весь Север страны, с востока на запад — штаты Мичиган, Орегон и прочие, не будь у него верного помощника Голубого Быка по кличке Малыш.
Не советуем вам брать на веру разные толки о том, откуда появился Малыш. Поль никому не рассказывал, как было дело, так что он один только и знает всю правду. Так или иначе, когда после Зимы Голубого Снега пришла весна, Поль и привел в лагерь Малыша. Кто говорит, он родился голубым, а кто утверждает, что он посинел, проведя ночь на дворе, когда шел голубой снег. Однако те и другие сходятся в одном — Малыш и Поль просто созданы были друг для друга.
Ну и большим вырос этот Малыш! В те времена лесорубы привыкли все мерить на длину топорища. Так вот, Ханс Хансен говорил, что он сам измерял у Малыша расстояние между рогами. Оказалось семнадцать топорищ с гаком!
У Поля вошло в привычку до завтрака валить двадцать — тридцать деревьев. И пока он завтракал, Малыш тащил волоком эти деревья на лесопилку.
Хороших прямых дорог тогда на Севере еще не было, только кривые, и поэтому Голубому Быку было удобно таскать деревья с кривыми стволами. Но Полю не по душе была такая расточительность: ведь лучшими стволами даже в те времена считались прямые. А как их было протащить по кривым дорогам? Поль долго думал и наконец придумал, да так просто, что сам рассмеялся. И почему ему раньше в голову не пришло? Он впряг Малыша в дорогу, и Малыш выпрямил ее. Вот откуда в Америке взялись прямые дороги.
