Солидный, надёжный, Смиренный Агнец.

Но почему меня к таким не тянет?

Всё дело в волчищах. Они отвлекают меня от смирных агнцев.

Волчище. Вечно поджидает новую добычу. Типичный самец-альфа. Не терпящий никаких соперников. Не желающий одомашниваться. Нет, такой не только никогда не нацепит на себя отличительный знак Агнца. Он даже не слыхивал о нём.

Так что же такого в этих мужчинах, от которых сердце начинает бешено биться в груди, чего никогда не происходит при виде агнцев? У меня и в мыслях нет их приручать. Разумеется, я не собираюсь знакомить такого волка с мамой. Боже упаси. Я по натуре самодостаточная, независимая и, чёрт побери, гордая женщина. Мне хочется одного: чтобы Волчище затащил меня к себе в логово и сделал со мной, что ему вздумается. Причём не один раз. Вот и всё, что мне от него надо. Этот дикий напор, это чувство, что тобой обладает кто-то гораздо более сильный, гораздо более дерзкий, чем ты сама.

Вот, пожалуй, и все. Что до остального, то я хозяйка своей жизни — у меня есть дом, работа, свой круг общения. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения. Я хозяйка своим поступкам и иду на компромиссы, если только сама сочту это нужным. Я делаю что хочу и когда хочу. И мне это нравится. Более того, я ничего не собираюсь менять.

Мне просто время от времени нужен Волчище — вырвать бразды правления у меня из рук и дать мне на какое-то время почувствовать его власть. Давайте посмотрим правде в глаза — Смиренный Агнец на такое не способен. Поэтому пока я не намерена присоединяться к стаду на постоянной основе.

Что в результате имеем? Стоит мне услышать, как где-то поблизости, вынюхивая жертву, бродит матёрый Волчище, я отбиваюсь от стада. И мне от души жалко всех тех, кто боится это сделать.

— Вот вам, любительницы агнцев, — пробормотала Танзи и нажала на кнопку «Сохранить».

Потом вышла в Сеть и, даже не перечитывая, отослала готовый материал Мартину. В конце концов, её рубрика называется «Танзи говорит то, что думает», а не «Танзи говорит кое-что из того, о чём думает». Никаких недоговоренностей, никаких недомолвок, никаких опасений, как бы кого ненароком не обидеть. Её статьи — обнажённая душа незамужней женщины, выставленная на обозрение всему миру. И пусть что хотят, то и думают. Кто-то принимает её взгляды, кто-то отвергает, кто-то спорит чуть не с пеной у рта, помогая ей как автору вознестись к новым высотам славы и гонораров.

Танзи пробежала глазами электронную почту. Обнаружив в ящике целую кучу писем, скептически улыбнулась. Вот она, слава! Так, посмотрим. Приглашения на свидания от поклонников; предложения спасения души от разного рода проповедников; предложения от десятка заботливых мамаш познакомиться с их замечательными сыновьями; желающие помочь замужние матроны предлагают познакомиться с положительным во всех отношениях мужчиной. Обычно подобной мурой её забрасывали утром, до десяти часов.

Иногда приходило послание от Экстремального Поклонника. Кое-кто пытался даже сыпать угрозами, кому-то не терпелось проверить состояние её банковского счёта. Разумеется, когда вы только и делаете, что мелькаете на телевидении, ваш голос постоянно звучит по радио и к вам можно подобраться через Интернет, неудивительно, что вы становитесь мишенью для маргинальных элементов общества. Что поделать, таковы издержки профессии, и Танзи по-философски смотрела на подобные вещи, отказываясь принимать их всерьёз.

— Ага, вот и он, голубчик.

Соул-М8, её последний экстремальный поклонник, прислал очередное послание. Интересно, чем он сегодня её позабавит? Или же расстроит? Этот парень проявлял особую настойчивость, хотя и не был особенно оригинален.

Песня у него в принципе одна и та же: он-де её спаситель, тот, кто будет любить её до скончания века и таким образом освободит от девичьих комплексов.

Танзи усмехнулась, читая одно из его последних уверений в вечной преданности. Казалось, этому типу невдомёк, что она живёт, и притом неплохо живёт, именно за счёт своих девичьих комплексов. Кроме них, никаких других комплексов у неё и нет. Лишь склонность к самокопанию. Публичному самокопанию.

Оставив в покое Соула-М8, Танзи щёлкнула мышкой на послание, озаглавленное «Услышь мой вой». Последняя статья, в которой она кратко изложила теорию деления «всех мужчин на два вида, волков и агнцев» появилась на сайте электронного журнала «Мейнлайн» меньше часа назад.

— Ого, они уже выползли из щелей, — заметила Танзи с довольной улыбкой, а сама тем временем потянулась за очередной банкой кока-колы, третьей за утро. — Денёк обещает быть интересным.

Она с большим удовольствием прочла послание от одного типа, который имел наглость утверждать, что он и есть тот самый волчище. Причём из породы волков-оборотней. Он считал, что её колонка обращена непосредственно к нему, и выражал желание спариться с Танзи в ближайшее полнолуние. Которое — ну надо же, как ей везёт! — выпадало на следующую ночь.

Танзи, не думая, удалила послание и открыла другое, озаглавленное «Бее-бее-бой», когда вдруг зазвонил телефон.

— Дорогая, нам нужно поговорить, — произнёс голос на том конце без всяких преамбул.

Танзи едва не поперхнулась кока-колой.

— Тётушка Миллисент!

Она тотчас поставила на стол банку и стащила с головы наушники, чтобы на старый добрый манер говорить в трубку.

— Какой приятный сюрприз!

— Как мило с твоей стороны, если ты, конечно, не кривишь душой. Я иной раз спрашиваю себя, откуда в тебе эта черта — только не от матери, точно. Атеперь перестань цепляться за телефонную трубку как за спасательный круг. У меня всего пара секунд. Сейчас за мной придёт машина, а нам с тобой надо кое-что обсудить.

— Вот как?

Танзи решила, что в данных обстоятельствах самое мудрое не перечить тётушке и ждать, что она скажет. Тем более что спорить со старушкой бесполезно, нечего даже пытаться. Себе дешевле сделать вид, что она ужасно рада звонку. Кстати, эту черту Танзи действительно унаследовала не от матери. От Пенелопы ей достались разве что зелёные глаза и стойкое отвращение к длительным отношениям.

— Представь себе, милая, судя по всему, Франсис Далримпл, моя старая подруга из Филадельфии, последнее время сильно хворает. Она попросила меня навестить её, и я опасаюсь, как бы мой визит не затянулся. Если помнишь, мы с ней вместе учились в Вассаре.

— М-м… — промычала в ответ Танзи.

Она научилась весьма ловко применять в разговорах с Миллисент это междометие.

— Да, весёлое было время! Молодые женщины, горящие желанием получить высшее образование, в то время встречались редко. Помнится, какой нас переполнял энтузиазм, какая в нас била энергия!

Тётушка Миллисент задумчиво вздохнула.

— Да, истинные идеалисты-мечтатели, — поддакнула Танзи, надеясь, что Миллисент не услышит в её словах подначки.

Потому что она действительно восхищалась своей тётушкой, вернее, двоюродной бабкой. Более того, Миллисент была той силой, что помогла Танзи сформироваться как личности. Правда, в эту минуту ей меньше.всего хотелось услышать старую песню на тему «Миллисент Харрингтон. Годы учения в Вассаре». Сей священный гимн Танзи знала наизусть.

— Не сомневаюсь, она будет рада твоему приезду. Ты, наверное, хочешь, чтобы я время от времени наведывалась к тебе. Поливала цветы, забирала почту?

Разумеется, предложение было сделано исключительно из вежливости. Миллисент держала огромный штат прислуги, которая непрестанно заботилась о том, чтобы жизнь в «Большом Харри» текла гладко, без сучка и задоринки. Но Танзи знала: тётушке нравится, когда она изображает заботливую племянницу, вернее, внучку.

Помимо вечно отсутствующей матери Танзи, Миллисент была последней представительницей семейства Харрингтонов. Правда, её трудно представить в роли доброй и заботливой бабули. С другой стороны, Миллисент и не притворялась таковой. Настоящая железная леди, которая мёртвой хваткой держала бразды правления внушительной империей — недвижимостью, банковскими счетами, капиталовложениями и одному Богу известно, чем ещё. В свои восемьдесят два она внушала окружающим даже ещё больший трепет, нежели в молодости.