« Ах, милая, маленькая пташка, – думал Уолтер. – Как ей удается оставаться такой невинной, такой честной? Неужели она не понимает, что любой мужчина, столкнувшийся с таким предложением, будет вести себя как шелковый, пока она не согласится и не будет подписано брачное соглашение?» Зеркальной чистоты глаза Сибель выражали откровенность и доверчивость. Уолтер поднес ее руку к губам и поцеловал. Он поклялся себе не злоупотреблять ее простодушием. Он будет благороден и честен в своих поступках. За исключением...

– Есть еще одна проблема, Сибель, – сказал он. – Вы считаете, что мы должны вести себя как помолвленные только в деловых вопросах? Такое испытание было бы несправедливым по отношению к нашей будущей жизни. Не думаю, что мне удастся... удержаться от проявлений моей любви, когда мы будем обсуждать наши дела наедине.

Сибель покраснела.

– Что вы! Я не стану заниматься с вами любовью, – искренне призналась она. – По крайней мере, до тех пор, пока не будет заключено брачное соглашение....

– До тех пор, пока нас не обвенчает священник, – решительно подтвердил обескураженный Уолтер. – У меня и в мыслях ничего подобного не было.

– Что же, в таком случае вы должны во всем вести себя так, как будто мы помолвлены, – прошептала Сибель, покраснев еще сильнее. – А я должна принимать или отвергать ваши ухаживания, руководствуясь своими подлинными чувствами.

– Меня это устраивает, – согласился Уолтер и, когда она принялась высвобождать свою руку, важно добавил: – Помолвленная пара может держаться за руки. – Ее рука расслабилась, и он продолжил: – Только я должен заметить еще кое-что, любовь моя. Коль мы помолвлены, вы обязаны принимать мои ухаживания; вы не можете отвергать меня. Добрый отец, заключив брачное соглашение для своей дочери, предоставляет период помолвки для того, чтобы девушка избавилась от чрезмерной скромности, общаясь со своим женихом. Но если из скромности она постоянно отвергает попытки своего ухажера научить ее любви, то она никогда ничему не научится; таким образом, она обязана принимать даже такие уроки, которые могут ее удивить...

– Вы снова играете со мной в детские игры, – сказала Сибель, рассмеявшись и высвободив свою руку. – Знаете, меня вряд ли могут удивить ухаживания мужчины.

– Возможно, – улыбнулся ей Уолтер, – но, понимаете ли, в моих интересах, чтобы вы считали себя обязанной стерпеть от меня поцелуй-другой. Со временем вы привыкнете, даже найдете это приятным.

Сибель широко открыла глаза.

– Думаю, я смогу стойко переносить ваши поцелуи. Мне не впервой придется терпеть их, хотя обещаю не удивлять вас так... сильно, как некоторых других поклонников, когда они пытались предложить мне свои поцелуи. Однако ваша уверенность, что они придутся мне по вкусу, приводит меня в замешательство. Не безопасней ли будет обязать меня сначала соглашением...

– Э-ге-ге, маленькая пчелка, как я посмотрю, показывает жало. – Глаза Уолтера снова утратили свою глубину и сверкнули ярко-голубым светом, но лишь на мгновение. Затем он изобразил гримасу уязвленной невинности. – Известно ли вам, что жало лучше всего удаляется с помощью губ? Теперь, когда вы ранили меня, не высосите ли вы яд? – Вопросы были заданы с притворной трогательностью.

Сибель закусила губы, частично из-за того, что боялась рассмеяться, частично из-за некоторой досады. Уолтер был столь же умен, как и ее отец, и эта мысль приносила удовлетворение. Но в то же время становилось ясно, что общаться с ним будет не так уж и легко. В разговоре с ним ей не удавалось ходить вокруг да около, как это получалось у нее с большинством других мужчин.

Лицо Уолтера тем временем просветлело, словно ему в голову только что пришла замечательная мысль.

– Ну, что ж, – простодушно сказал он, полный страстного желания, – мы можем достигнуть двух целей одновременно. Вы можете исцелить меня и узнать, насколько неприятны на вкус мои губы.

– А вы смелы, коль бросаете мне вызов прямо здесь, в зале, где, насколько вам известно, правила приличия обязывают меня воздержаться от принятия вашего предложения, – парировала Сибель, но ее щеки снова запылали ярким огнем.

Уолтер неодобрительно прищелкнул языком.

– Нет, любовь моя, это неудачный ход. Надеюсь, в шахматы вы играете лучше. Я должен обучить вас тактике. Теперь мне остается лишь сказать: «Давайте удалимся в более укромное место». Как вы поступите в этом случае?

– Останусь здесь, – сердито ответила Сибель. – Только мужчина побоится отказаться от неблагоразумного обещания.

– Женщинам, – вздохнул Уолтер, – неведомо чувство чести.

– И это очень хорошо, – вмешался чей-то холодный посторонний голос, – иначе мир был бы гораздо хуже, чем он есть, если только вы подразумеваете под честью то, что мне кажется.

Обе головы повернулись. Уолтер поклонился.

– Леди Джоанна, к сожалению, должен сказать, что вы, вероятно, полностью правы. – И тут же рассмеялся. – Кстати, я должен извиниться перед вами за то, что до сих пор не поблагодарил вас за действенность вашего лечения. Я будто заново родился сегодня утром.

– Это заметно, – сказала Джоанна, улыбнувшись, – но вы быстро почувствуете себя стариком, если не сядете и не дадите ноге отдых. Уверяю вас, вы еще не в том состоянии, чтобы вести слишком активную погоню за желанной добычей.

– Даже если эта добыча не убегает очень быстро? – невинно спросил Уолтер.

Сибель тихонько возмутилась, но мать не обратила на внимания.

– Даже если добыча сама идет к вам в руки, – сдержано ответила Джоанна, – что вполне вероятно, если только лесничие лорда Ллевелина не ошиблись, напав на след, как они утверждают, двух прекрасных вепрей. Я пришла сообщить Сибель, что ее ожидает отец.

– Ах, Боже мой! – воскликнула Сибель. – Я совсем забыла. Прошу простить меня, сэр Уолтер.

Она присела в реверансе и убежала, чувствуя одновременно и досаду, и облегчение. Замечания Уолтера было вполне достаточно, и все же она заслуживала этого. Она считала, что поступила весьма благоразумно, решив делать вид, будто они помолвлены. Тем самым она подталкивала Уолтера поступать нерешительно, соглашаться со всем, что она говорила, во всем быть образцом любовного романа. Подобное поведение стало бы предостережением от бесчестного отношения к женщинам, которому большинство мужчин, проявляющих крайнюю честность в других вещах, не придавали значения. Естественно, Уолтер не собирался попадать в такую ловушку. Отнюдь нет. Но и его ухаживания, какими бы трогательными они ни были, тоже не являлись гарантией его будущей честности.

Уолтер наблюдал, как убегает Сибель, поддерживая подол юбки, являвшейся, как он только что успел заметить, юбкой платья для верховой езды. Он не смотрел на ее одежду, только на нее. Ее поспешный уход так сбил его с толку, что он лишь наблюдал, как она направляется к выходу. Когда Сибель скрылась за дверями, Уолтер повернулся к Джоанне.

– Вепри? Вы считаете благоразумным то, что Сибель будет участвовать в охоте на вепрей?

– Почему бы и нет? – спокойно ответила вопросом на вопрос Джоанна. – По крайней мере, ей не придется покидать седла. Нет, Джеффри и Иэн никогда не допустят этого, даже Вильям, насколько бы молод он ни был. Вот только Саймон... А впрочем, у нее надежная охрана. С ней ничего не случится.

– Похоже, что в некоторых вещах у Сибель побольше смелости, чем в других, – заметил Уолтер. Он не привык, чтобы женщины охотились на вепрей.

Джоанна посмотрела на него с оттенком удивления.

– Надеюсь, – сказала она, вскинув брови. – Плохой бы вышел из вас муж, если бы она была такой же азартной в любви, как и в охоте.

Такая прямота ошарашила Уолтера, но он не повел и бровью.

– Наверное, но не уверен, что мне пришлись бы по душе ее охотничьи пристрастия.

– Мы все охотницы, – решительно заявила Джоанна. – Моя матушка, несмотря на свой преклонный возраст, тоже отправляется сегодня на охоту, а я остаюсь лишь по той причине, что должна внести кое-какие поправки в меню этих валлийских поваров. Мне нравится лук, но если их не сдерживать, они напичкают им даже сладкие пироги. Мне следует также откровенно сказать вам, что Сибель рассмеется вам в лицо, если вы попросите ее остаться. Сэр Уолтер, подумайте как следует. Подумайте, хотите ли вы взять в жены женщину из нашей семьи! Нас не запереть в четырех стенах, не привязать к домашнему хозяйству. В других вопросах, если вы завоюете ее любовь, Сибель попытается угождать вам, но она не из тех, кто сидит у камина и занимается вышиванием.