Спорить мне не хотелось. Утром можно лишь предаваться жалости к самому себе. Да и это требует чрезмерных усилий.

– Есть ли кто-нибудь в доме кентавра или поблизости? – Вспомнив, что с этим народцем надо быть точным, я добавил: – Люди или иные существа.

– А сахар?

– Сахара нет.

– Тогда привет.

Что же, обычное дело. Без оплаты нет информации. Проклятые маленькие наемники! Я поразмыслил над тем, не стоит ли спуститься вниз и произвести опустошения в кухне кентавра. Но голод не настолько мучил меня, чтобы рисковать: я не был уверен, что хозяева Зек Зака сразу же ушли, оставив меня с подписанным по форме документом. Да и вообще не хотелось подниматься и что-либо делать.

Я сидел, стараясь в мыслях сопоставить Кейен, которую я знал, с Кейен, обитающей сейчас среди кошмаров. Я перебрал в памяти ее письма к Денни. Там не было ничего особенного, кроме редких намеков на то, что она чувствует себя не очень счастливой. Ни слова о местонахождении или окружающей обстановке. Она явно не гордилась собой.

Нет смысла ломать над этим голову – добьешься лишь головной боли и нервного возбуждения. Она сама все объяснит, когда я до нее доберусь.

Морли объявился около полудня. Он сгибался под тяжестью какого-то груза.

– Что это? – спросил я. – Ты планируешь вторжение? И где Дожанго? Что вы задумали?

– Я потратил кучу времени, играя на твою задницу с Васко, Розой и майором. Когда ставки дошли до половины марки, мне удалось скрыться. А это тебе.

Он сбросил к моим ногам половину груза. Я заметил мешок, в котором, казалось, лежали съестные припасы. Я сразу же развязал его.

– А это что за барахло?

– Сырье. Для изготовления оружия, которое нам потребуется, если мы полезем в их гнездо спасать твою даму сердца. Они чуют металл с расстояния в десять миль. Кстати, ты умеешь делать каменные наконечники для стрел?

– Никогда не пробовал.

– Неужели вас там в морской пехоте не научили ничему полезному? – ехидно поинтересовался он.

– Нас учили трем тысячам способов уничтожения венагетов. Я потребитель оружия, а не его изготовитель.

– Ну вот, опять вся нагрузка ляжет на Маршу и Дориса.

Он забормотал что-то на языке гроллей и передал большим ребятам груз. Через минуту, ворча и пыхтя, они принялись строгать наконечники. Они работали споро и аккуратно, их лапищи двигались, словно лапки мыши.

– Они ужасно недовольны, – пояснил Морли. – Заявляют, что это работа для гномов. Интересуются, почему им нельзя выстругать дубину футов десять длиной, чтобы сокрушать ею черепа. Гролли не всегда сразу разбираются в ситуации.

Я немного умел орудовать ножом и решил смастерить себе меч из дощечки железного дерева. Древесина оказалась очень твердой, и лезвие можно было сделать почти таким же острым, как стальное. К сожалению, оно быстро тупится. Я не стал его делать обоюдоострым. На тупой стороне я проделал отверстия и загнал в них остроконечные осколки – отходы производства гроллей. Получилось вполне зловещее и грозное оружие.

Время шло. Я пытался в работе утопить свое беспокойство.

– Побойся Бога, Гаррет, неужели ты хочешь выточить и канавки для стока крови?

Я осмотрел меч. Взвесил в руке, проверил балансировку:

– Почти кончил. Еще несколько прикосновений, и отполирую, чтобы уменьшить трение при ударе.

– И ты еще смеешь называть меня кровожадным?

– Для нашего дела лучше подошла бы сабля.

– Обойдешься. Тебе придется ограничиться тем, что имеешь. Заканчивай. Я уже вырезал несколько стрел для арбалета. Надо их заострить и вставить оперение. Потом я обмажу наконечники ядом.

Морли старательно удалял все металлические детали арбалета, заменяя их деревянными. Модернизированное таким образом оружие долго не проработает, но, как он заметил, на один рейд его хватит.

– Старик Тейт позеленеет от ярости, услышав о наших расходах. Но к чему яд? От него не будет никакого толка, – сказал я, заостряя арбалетные стрелы и закрепляя оперение.

– Да потому что не все, кого мы встретим, будут иметь к нему иммунитет.

Верно. Слуги по крови будут яростно сражаться, отстаивая для себя возможность когда-нибудь в будущем вступить в ряды ордена Владык.

– Гаррет, ты знаешь что-нибудь об их гнездовьях в Кантарде?

– Кто о них вообще что-нибудь знает?

– Ну да, тот, кто знал – не выжил. Но все же?

– Ходят лишь слухи. Из-за войны Обитатели тьмы в Кантарде не столь скрытны, как в других местах. К тому же здесь изобилие легкой добычи. Никто особенно не беспокоится о пропадающих время от времени солдатах. Поэтому и гнезда здесь должны быть крупнее, чем обычно. Когда я служил, поговаривали о шести гнездовьях. Их стало меньше после того, как однажды карентийские агенты захватили дочь военачальника венагетов и подстроили все так, чтобы ее утащили в одно из гнезд. Военачальник, забыв обо всем на свете, кинулся ее спасать, нашел и разорил притон дотла. В результате его самого тоже убили. Пока его войско охотилось за Обитателями тьмы, наши доблестные части зашли к нему в тыл. Это все, о чем я наслышан. Правда, я знаю, что ночное племя счастливо, видя, сколько серебра уплывает из этой части мира.

– Они, наверное, знают все о серебре, как думаешь?

– Я уверен, они знают все обо всем. Потому-то Кейен так успешно помогла Денни разбогатеть.

Серебро так же смертельно для Обитателей тьмы, как яд кобры – для человека. Оно их убивает быстро и неотвратимо. Других столь же эффективных средств нет. Остальные металлы беспокоят их гораздо меньше.

Появился Дожанго, сгибаясь под тяжестью копий, заготовок для луков и прочего снаряжения.

– И сколько глаз ты за собой привел? – поинтересовался Морли.

– Не волнуйся, братец. Я прибыл чистеньким. По правде говоря. Лошади и все необходимое будет ждать нас на заброшенной мельнице в трех милях от места под названием Северный Ручей. Они сказали, что пробудут там до утра, а потом уведут лошадей и вернутся опять к вечеру, если мы не объявимся в первый раз. По правде говоря, ребята побаиваются ждать за городом в глуши.

– Боюсь, нам придется вернуть к жизни кентавра, – заметил Морли и, обращаясь к Дожанго, добавил: – Садись и начинай превращать эти палки в стрелы. Гаррет, ты знаешь этот самый Северный Ручей?

– Да.

Меня все время подмывало спросить, кто здесь главный, но я пересилил себя и промолчал. В конце концов, Морли занимался совершенно необходимыми вещами.

Дожанго принялся за производство стрел. Не прекращая работы, он сказал:

– Когда я уже возвращался, услышал интересные новости. Вчера вечером, примерно в то время, когда мы лазали в склеп, Слави Дуралейник без чьей-либо поддержки, по правде говоря, атаковал Синие Ключи.

– Синие Ключи? – недоверчиво переспросил я. – Так это миль сто к югу от самой дальней точки, которую когда-нибудь достигала наша армия. И он попытался сделать это без магической поддержки?

– Не только пытался, – сморщил нос Дожанго, – но и сделал, по правде говоря. Застал их спящими. В стремительной атаке убил военачальника Шомадзо-Дза со всем его штабом и уничтожил половину армии. Остальные бежали в пустыню босиком в ночных рубашках.

– Хорошая охота для Обитателей тьмы, – пробормотал Морли.

– А также для единорогов, диких псов, хиппогрифов и других тварей, жаждущих человечины, – добавил Дожанго.

– Морли, это грозит нам осложнениями, особенно если мы там задержимся.

– Каким образом?

– Если все это – правда, то армия венагетов потерпела беспрецедентное поражение. Когда Слави Дуралейник перешел на нашу сторону, он поклялся отомстить пяти военачальникам венагетов. Много лет он делал из них дураков, заставляя плясать под свою дудку по всему Кантарду. Теперь же он нанес удар по традиционно безопасной территории и раздавил одного из пяти как букашку.

– Ну и что из этого?

– А то, что венагеты станут слепо отмахиваться, как боксер с залитыми кровью глазами. С другой стороны, карентийские войска начнут продвижение, чтобы развить успех. Все племена Кантарда попытаются извлечь из этой неразберихи свою выгоду. Через неделю заварится такая каша, что жизнь там не будет стоить ни гроша, если не быть постоянно начеку.