Только тут Александра остановила лошадь и швырнула поводья в коляску, но прежде чем усесться на козлы, оглянулась. Ей хотелось в последний раз взглянуть на дом, взрастивший такого зверя, как Жиль, но, к собственному ужасу, она увидела на веранде темную тень. Жиль! Он слетел по ступенькам и бежит к ним!

Александра оцепенела, не в силах пошевелиться. Так, значит, он все-таки настиг их и спасения нет!

Она по-прежнему не двигалась, а он неумолимо приближался...

– Гони! – прошипела Эбба, и знакомый голос вывел девушку из транса. Она вскочила в экипаж и, схватив поводья, стегнула заморенное животное. Застигнутая врасплох, лошадь рванулась вперед, но, несмотря на все усилия Александры, не убыстряла шага. Жиль бросился к ним, вцепился Александре в руку и дернул на себя, пытаясь стащить на землю. Отчаяние охватило девушку, и, забыв обо всем, она стала сопротивляться. Пальцы случайно наткнулись на кнут, оставленный Жилем на сиденье. Бесстрашно взглянув в горящие бешенством глаза, она размахнулась и с силой хлестнула кнутом по ненавистному лицу, искаженному яростью и болью, потом еще и еще раз, пока кровь не брызнула из ран. Испуганная лошадь понесла, но Александра одной рукой судорожно стискивала поводья, боясь вылететь из коляски, а другой стегала Жиля. И тут впереди появился поворот; толстые ветви деревьев низко нависали над дорогой. Девушке показалось, что это шанс к спасению, которым она не преминула воспользоваться. Она погнала лошадь, и когда деревья были совсем близко, снова хлестнула Жиля. Тот рванулся к ней, но ударился лбом о ветку и рухнул на землю.

Торжествующий смех Александры разорвал тишину ночи.

Техас! Неужто он и впрямь так бесконечен?

Александра, прикрыв глаза рукой, всмотрелась в горизонт. Жаль, что она не догадалась надеть более подходящую шляпу, чем эта, модная, с узкими полями, задорно сидевшая на густых локонах. И сколько бы они ни прошли за день, повсюду расстилалась выжженная земля, кое-где поросшая жесткой травой, уродливыми кустами и мескитовыми деревьями. Подобной природы она еще не встречала. Как ни странно, в этом сухом жарком климате прекрасно себя чувствовали мелкие животные, одичавший скот и огромные стада мустангов.

Несмотря на выносливую лошадь и удобное дамское седло, мышцы ног и спины надсадно ныли, и по мере того, как расстояние до ранчо Бар-Джей сокращалось, боль все усиливалась.

Александра оглядела своих спутников. Они казались неутомимыми, но ведь недаром о кавалерии Соединенных Штатов слагали легенды! Солдаты привыкли к длительным переходам, чего нельзя сказать об Александре. Кроме того, ее раны еще не зажили.

Четверо кавалеристов провожали ее на ранчо – лейтенант Блейк, его сержант и двое рядовых. Ей повезло получить такой эскорт в Корпус-Кристи, порту, где она сошла на берег с корабля, на который села в Новом Орлеане. Сама мысль о Луизиане вновь пробудила невеселые воспоминания.

Она не переставая погоняла измученную лошадь, пока не отъехала достаточно далеко от плантации. После этого они поплелись шагом до самого города. Путешествие было долгим и трудным, но на рассвете они уже въезжали в окрестности Нового Орлеана.

К счастью, Эбба хорошо знала город и настояла, чтобы они остановились у ее знакомых в негритянском квартале. Там они будут в безопасности. Жиль вряд ли додумается заглянуть в этот пользующийся дурной славой район. Дом был маленьким и тесным, но Александре он показался раем.

Как только открылись местные банки, девушка после мучительных раздумий и колебаний все-таки отправила телеграмму в Нью-Йорк с требованием перевести деньги. Теперь Стен Льюис, конечно, знает, где ее искать! Вся надежда лишь на то, что она успеет скрыться из Нового Орлеана и Стен, как и Жиль, не найдет ее в безбрежных просторах Техаса.

Однако она рискнула, получила деньги и отправилась на пристань, чтобы отыскать судно, отплывающее в Корпус-Кристи, порт на юге Техаса, ближайший к ранчо Бар-Джёй. Ей и тут повезло. Через три дня туда уходила шхуна.

Перед отъездом она дала денег Эббе и попросила купить для нее одежду, и особенно амазонку и ботинки для верховой езды. Сама она не смела показаться в лавках, боясь, что Жиль или мадам Лебланк найдут ее..

Эбба пропадала весь день и в конце концов вернулась со множеством свертков и картонок. По какой-то причине негритянка выбрала самые роскошные и дорогие наряды. Однако времени, чтобы заменить их на платья попроще, не оставалось, поэтому Александра поблагодарила Эббу, радуясь, что теперь у нее есть хоть какие-то вещи.

Она подарила лошадь и коляску негритянской семье, приютившей их, и оставила значительную сумму Эббе, чтобы та смогла перебраться на Север.

Путешествие было довольно приятным. Александра хорошо отдохнула, и чистый соленый воздух вытеснил из ее легких влажный гнилостный запах умирающего Юга. Александра делила каюту с несколькими северянками, ехавшими в Техас к мужьям – солдатам, расквартированным в форте Браунсвилла, и поскольку в Корпус-Кристи женщин должен был встретить кавалерийский эскорт, те заверили девушку, что будут рады взять ее с собой, ибо это куда безопаснее, чем нанимать неизвестных людей.

Итак, к тому времени как они пришвартовались в порту, Александра немного успокоилась, отдохнула, обрела былое самообладание и с нетерпением предвкушала момент, когда выполнит обещание, данное Олафу и Элинор. Сопровождающие, как и ожидалось, уже прибыли в Корпус-Кристи, и вскоре караван выступил в путь. Для женщин были приготовлены просторные фургоны, на повозки сложили сундуки, продовольствие и боеприпасы, доставленные шхуной.

Караван медленно продвигался на юг, почти параллельно мексиканской границе. Майор заверил девушку, что даже если ранчо окажется не по пути следования каравана, он пошлет солдат, чтобы доставить ее прямо на место.

Прошло четыре долгих жарких дня, но Александра была рада женской компании и наслаждалась неприкрытым восхищением военных. Лейтенант Блейк, похоже, совершенно потерял голову. Он всегда старался держаться рядом, помогал сесть в седло и спешиться, заботился об удобствах. Майор даже позволил ему проводить Александру на ранчо Бар-Джей, и девушка привыкла полностью ему доверять.

Завидев вдалеке коричневое здание из необожженного кирпича, Александра встрепенулась. Неужели это и есть ранчо? Плоская, опаленная солнцем прерия казалась ей весьма однообразной.

– Это асиенда Бар-Джей, мисс Александра, – сообщил лейтенант Блейк, со вздохом глядя на гордую красавицу. Как жаль, что она не поедет в Браунсвилл с остальными! Правда, вряд ли такая женщина надолго останется в забытом Богом Южном Техасе. Здесь никого нет, кроме горстки полуголодных мятежников, покинувших после войны умирающий Юг, да тысяч голов дикого скота и мустангов. Нет, это место не для благородной леди-северянки вроде мисс Александры Кларк, но он так и не сумел ее переубедить. По крайней мере они благополучно добрались до ранчо, и если девушка не захочет остаться, лейтенант будет счастлив проводить ее до самого форта.

– Невероятно, – пробормотала Александра, изучая строение из кирпича-сырца. Конечно, это не убогая хижина, но подобное здание трудно назвать особняком. Дом был выстроен в испанском стиле – с плоской крышей и арочным входом. Казалось, он составляет одно целое с окружающей местностью, сливаясь с блеклыми красками пейзажа. Солнце поднималось все выше, жара становилась палящей. И это в мае! Наверное, зимой здесь не намного холоднее.

– Мэм, сомневаюсь, что вам здесь понравится! Вы привыкли к большей роскоши.

– Возможно, но именно сюда я так хотела добраться, – задумчиво пробормотала Александра.

Лейтенант Блейк хмыкнул, уверенный, что девушка сама не понимает, во что впуталась. Конечно, сейчас почти не осталось непокоренных индейцев, но в Техас со всей страны стекался разный сброд, с которым порядочному человеку не пристало иметь дело. Буйные, разнузданные гуляки, пьяницы, игроки и просто бандиты. Форт в Браунсвилле и был предназначен для того, чтобы поддерживать хоть какой-то порядок, но на такой огромной территории этого было невозможно добиться. Мисс Александра слишком молода и невинна, чтобы осознать, чем рискует, и, кроме того, вряд ли выдержит тяготы здешней жизни. Но она так же упряма, как прекрасна, и полна решимости сама устроить свою судьбу. Впрочем, не пройдет и месяца, как она станет умолять кого-нибудь увезти ее назад, к цивилизации.