— Я и не знала, что вы занимаетесь еще и частным извозом!

— Да. Мы ведь получаем меньше, чем американские полицейские. Вот и приходится. Садитесь.

— Нет смысла занимать вашу машину, — Мурадова все-таки села. Силов снова вывел машину на дорогу. — Я уже почти пришла…

— Мой друг Валентин Силов, — представил друга Саматов.

Анна улыбнулась:

— Тура много о вас рассказывал…

Силов обернулся:

— Искренне польщен…

Ехать пришлось недолго.

— Вот здесь, — она показала на угол дома судебно-медицинской экспертизы.

Силов затормозил.

Анна вышла из машины и, уже идя по тротуару, обернулась, помахала рукой.

— Ну, Тура! Я молчу, — сказал Силов, снова трогая машину.

На этот раз его шутка прозвучала грустно. Силову было невесело.

Они выехали из города, быстро набрали скорость.

— Насчет состояния Веденеева ничего нового? — спросил Тура.

— Ему не выжить. Жена никуда от него не отходит… Кстати, — Силов внимательно следил за дорогой. — У него оказалась при себе огромная — учитывая его скромную зарплату — сумма…

— Жена знала о ней?

— Нет.

— На Веденеева многие показали как на взяточника…

— Но я сказал, чтобы ей оставили деньги. Там остаются двое сирот.

— Так и будет.

На перекрестке впереди показался запрещающий знак.

— К нам это не имеет отношения, — заметил Тура.

— Вас понял.

— Сюда, — показал Тура. Силов свернул под знак.

Дорога вела в тупик, заканчивавшийся железными решетчатыми воротами, за которыми виднелся целый дачный поселок. Он выглядел зеленым оазисом предгорья.

На повороте перед воротами стояла патрульная милицейская машина и мотоцикл. Несколько гаишников сбились вместе, судачили о жизни.

— Знакомые порядки, — заметил Силов. — Ко мне что-нибудь будет, товарищ начальник? — Он обернулся к Саматову, достал сигареты.

— Я послал Хаджинура проехать по судам… — Тура ответил серьезно. — Мне нужно знать, видел ли кто-нибудь Баларгимова в автозаке, когда людей везли в тот день на суд. Можно ли верить записке Умара Кулиева из камеры смертников. Или это только уловка. А что у тебя?

— А я хочу попить чайку с соседями Баларгимова. Мне кажется — именно теперь, когда он арестован, в этом есть смысл.

— Если что — сразу же вытащи меня отсюда. И если даст знать о себе жена Умара Кулиева, тоже.

— Слушаюсь, — шутливо сказал Силов.

Позади показалась черная «Волга». Издалека засигналила. От патрульной машины к «Ниве» побежал гаишник, издалека замахал жезлом:

— Дорогу!

Силов уже съезжал к обочине, уступая дорогу. Гаишник отдал честь сидевшим в машине, подскочил к «Ниве», но, разглядев в ней Силова и Туру, козырнул:

— Торчу тут, как попка. А на трассе дел невпроворот…

— Кто это? — Силов показал на «Волгу».

— А-а… Небольшое дерьмо. Но лучше не связываться!

Гости — представители высшей восточнокаспийской номенклатуры — были в сборе, но в дом не входили.

Нарядная толпа празднично одетых, породистых мужчин и женщин дефилировала по аллеям закрытого для посторонних дачного поселка.

Подъезжали новые гости.

Агаев и Лора встречали гостей, принимали цветы, обменивались поцелуями, рукопожатиями. За ними тенью следовал то ли личный секретарь, то ли телохранитель Агаева — Смирнов. Только на этот раз вместо зеленой армейской «камуфляжки» на нем был обычный штатский костюм.

— Поздравляем!

— Спасибо…

— От души!

Слова эти порхали вокруг.

Все собравшиеся были по большому счету единомышленниками, сослуживцами по ответственной государевой службе, большой ценой заплатившими за место под солнцем и готовыми в любой момент общими силами защитить собственные привилегии от каждого, кто на них посягнет.

Ждали главных гостей и они, наконец, появились.

От железных ворот показалась машина ГАИ с мигалкой на крыше. За ней шел черный длинный лимузин Первого секретаря.

Гости образовали живой коридор, соединявший лимузин с дачей.

Хлопнули одновременно дверцы машины.

Первый секретарь обкома — Митрохин и заместитель министра внутренних дел Амиров, первый — в отлично сшитом модном костюме, второй — в генеральской форме; оба — высокие, уверенные в себе, в своей власти — двинулись к дому.

Агаев и его жена, как положено, встречали высоких гостей на пороге.

— Добро пожаловать…

— Большое спасибо, что вы приехали!

— Это вам спасибо…

Что говорили юбиляру приехавшие, было плохо слышно — их голоса тонули в общем радостном шуме, смехе, возгласах.

Агаев дал команду и Лора громко сказала:

— Прошу всех к столу… Прием был устроен на славу.

Все поднялись в едином порыве и зааплодировали, когда юбиляр принялся тушить разом все сорок пять свечей, горевших на огромном, в виде круглого замка, праздничном торте.

Генерал Амиров уловил это общее чувство локтя, когда поднял тост.

— Друзья, — сказал он. — Мы вместе с вами работали и я рад быть снова вместе с вами! Друзья — это друзья наших друзей или враги наших врагов…

Прежде, чем подать чай, устроили перерыв. Гости разбрелись по небольшим компаниям. Равные потянулись к равным.

Первый, заместитель министра Амиров, прокурор Довиденко, зампред Шалаев, Герой Соцтруда и депутат — директор Сажевого комбината Кудреватых расположились в беседке. Для них — на случай, если проголодаются — накрыли небольшой стол: красная рыба, черная икра, водка «Посольская»…

В узком кругу можно было сказать больше, чем за общим столом.

Все мужчины были уже изрядно под хмельком. С дачи доносилась мелодия знакомого шлягера.

— Товарищ генерал! — Агаев подвел к столу Туру. Он обращался к Амирову. — Этр подполковник Тура Саматов. Я говорил вам о нем. Начальник водной милиции…

Разговор за столом прекратился.

Генерал Амиров с секунду молча смотрел на Саматова.

— А-а… Наслышан, наслышан… — было что-то в его голосе, так что все насторожились. — Лихо взялся за дело…

Шалаев, который к этому времени был поддат сильнее других, как-то оскорбительно засмеялся. Он словно знал что-то, неизвестное другим.

Генерал Амиров взглядом остановил его, поднял рюмку:

— Друзья! Аллах создал нас всех разными! И слава Аллаху за это! Одни любят летать, другие ползать…

Тура понял, куда клонит Амиров со своим тостом, лицо его словно застыло.

Но кроме него догадался обо всем и Агаев, он взглядом нашел на аллее жену, кивнул на Туру и Амирова.

Лоре не надо было ничего объяснять.

— …Одни пьют шампанское, другие воду из грязного арыка… — продолжал Амиров. — Одни — есть за пиршественным столом, другие — подбирать объедки, упавшие со стола… — Он смотрел на Туру. — Если бы любили одно и то же, мы бы уничтожили друг друга… Выпьем за настоящих мужчин и настоящих женщин…

Амиров хотел что-то еще добавить, но жена Агаева была уже рядом. Она взяла под руки Саматова и мужа и быстро заговорила:

— Дорогие мужчины! Женщины уже скучают без вас! И чай давно стынет! Тура! — Она обращалась теперь только к Саматову. — Пойдем, я покормлю тебя! Ты же ничего еще не ел…

Генерал Амиров и юбиляр прошли в комнату, которая могла одинаково считаться и кабинетом, и библиотекой.

— Мое есть мое, — жестко объявил Амиров. — И об этом все должны помнить…

Он подошел к телевизору, включил его.

Передавали речь Горбачева. Она была как нельзя кстати.

«… И чем чище будет в нашем партийном деле, тем скорее мы справимся с нашими непростыми задачами…»

Генерал Амиров уменьшил звук, взял со стола бутылку коньяка, внимательно осмотрел наклейку.

Агаев тем временем достал из верхнего ящика письменного стола кейс, положил его на стол. Щелкнул запор, Агаев открыл крышку кейса, молча показал генералу Амирову содержимое.

— Это все? — спросил Амиров.

— На Берегу такое творится… — объяснил Агаев. — Баларгимова взяли. Кадыров убит. Бураков, я уверен, под колпаком у Саматова…

— Это твои проблемы! — Амиров внезапно поднялся, пошел к дверям. — Ты его сам сюда пригласил. А этим… — Амиров показал на содержимое кейса, — можешь подтереть себе задницу…