В Лондоне функционировали два клуба птицеводов, а также была группа фотографов при Ассоциации молодых христиан, часто выходившая на территорию заповедника.

— Вооружитесь фамилиями и номерами контактных телефонов членов нашего клуба. Члены другого представляют собой не что иное, как группу дилетантов. Вы поступите гораздо разумнее, присоединившись к нам, — напоследок посоветовали женщины.

Вики попрощалась с любезными птицеводами и с трудом стала пробираться сквозь кусты, готовая побиться об заклад на большие деньги, что не каждый человек с биноклем пользуется им исключительно для наблюдения за птицами и что кто-то больше увлекается стрельбой, нежели фотосъемкой.

— Генри Фицрой? — Дэйв Грэм уставился через плечо своего напарника на стопку бумаг на столе. — Не тот ли это парень, с которым встречается Вики?

— Что из того, если и так? — проворчал Селуччи, раздраженно переворачивая всю стопку бумаг лицом вниз.

— Ничего особенного, просто я хотел спросить… — Дэйв обошел его и сел на место на своей стороне стола. — Вики… это она просила тебя просмотреть дела, касающиеся его прошлого?

— Нет. Она не просила.

Дэйв распознал тон и понял, что лучше бы прекратить этот разговор, но бывают такие искушения, которым не может противостоять простой смертный.

— Я думал, что у вас с Вики сложились взаимоотношения, основанные на, как это называется… на «доверии и взаимном уважении»?

Глаза Селуччи сузились, и он забарабанил пальцами по бумаге.

— Да. Ну и что?

— Ну… — Грэм медленно отхлебнул большой глоток кофе. — Мне кажется, что проверка других мужчин в ее жизни не в точности соответствует этим параметрам.

С грохотом отодвинув стул, Селуччи встал.

— Это не твое проклятое дело.

— Ты прав. Извини, — вежливо улыбнулся ему напарник.

— Я интересуюсь этим потому, что хочу уберечь своего друга. Понятно? Этот тип — писатель, бог знает, в чем он может оказаться замешан.

— Да разве я спорю?

Казалось, пальцы Селуччи помимо его воли смяли верхний лист из пачки.

— Вики может встречаться с кем пожелает.

Он вымученно улыбнулся сквозь стиснутые зубы и, с шумом захлопнув дверь, выскочил из кабинета. Дэйв фыркнул в свой кофе.

— Разумеется, Вики может, — произнес он в пространство, — и сколько угодно, пока не встречается с ним слишком часто, а также до тех пор, пока мистер Селуччи эти встречи одобряет.

Сам он попытается оказаться как можно дальше, когда Вики все выяснит и разразится жуткий скандал.

К половине одиннадцатого Вики была совершенно убеждена в том, что заблудилась. Она уже дважды должна была выйти из лесу, но все еще блуждала. Все деревья выглядели одинаково, а под густым летним пологом было невозможно определить направление по солнцу. Две тропинки не вывели никуда, и синяя сойка потратила три минуты, пикируя на нее, словно бомбардировщик, и выкрикивая оскорбления. Различные шорохи в подлеске, казалось, указывали на то, что местные обитатели находили ее злоключения довольно забавными.

Женщина свирепо взглянула на бледно-зеленый мох, окруживший весь ствол дерева.

— Куда к черту провалились все бойскауты, когда тебе нужен хотя бы один?

Вики не успела заметить никакого видимого разрежения в лесной чаще; еще минуту назад она была в лесу, а в следующую оказалась на поле. Только это было не то поле, которое она видела раньше; здесь не было ни овец, ни изгородей — вообще никаких признаков, по которым она смогла бы определить, где теперь оказалась.

Перекинув сумку через плечо, она направилась к белому каркасному дому с группой надворных построек, расположенных на противоположном краю поля. Здесь она наверняка сможет расспросить о дороге или ей позволят воспользоваться телефоном…

… если, конечно, не обвинят во вторжении на частную территорию и ей удастся спастись от огромной собаки или свирепого фермера, вооруженного вилами. Вики была абсолютно уверена, что именно так и поступают в сельской местности, это вполне законно, а то, что она заблудилась и ни за что не желает возвращаться в жуткую чащу, не имеет никакого значения. Ну что ж, значит ей придется улаживать дело с полудюжиной фермеров, вооруженных вилами.

Приближаясь к дому, она вынуждена была пробираться через заросли высокой травы, золотарника и чертополоха, после чего пришла к убеждению, что на ферме уже довольно долгое время никто не работал. Старый амбар выглядел заброшенным, но она почувствовала аромат роз, карабкающихся по одной из стен дома.

Поле заканчивалось большим огородом Вики распознала вилки капусты, помидоры и кусты малины — другие растения ей были не знакомы. «Что, конечно, совсем не удивительно. — Она решила обойти огород по периметру. — Овощи я привыкла видеть с названиями на упаковке… »

— Ох, здравствуйте.

— Добрый день. — Пожилой человек, внезапно появившийся перед женщиной на тропинке, продолжал наблюдать за ней, очевидно ожидая, как она намеревается поступать дальше.

— Я… видите ли, я заблудилась в лесу.

Сперва он уставился на ее кроссовки, затем на расцарапанные и покрытые следами укусов насекомых ноги, на футболку с изображением «Синих Соек», скользнул по сумке на плече и, наконец, остановился на лице. Едва заметная улыбка подняла края его аккуратно постриженных седых усов. Тогда она решилась протянуть старику руку.

— Вики Нельсон.

— Карл Бьен.

У него была сухая и жилистая ладонь, рукопожатие оказалось крепким. На протяжении своей работы с людьми Вики обнаружила, что может сказать многое о человеке, основываясь на его рукопожатии. Некоторые представители сильного пола, кажется, все еще не знают, как поступать, если протянутая ему рука принадлежит женщине. Карл Бьен пожимал руку простым экономным движением, что свидетельствовало о том, что ему не нужно было ничего доказывать. Это ей понравилось.

— Вы выглядите так, словно не откажетесь от глотка воды, мисс Нельсон.

— Я могла бы выпить целое озеро, — призналась Вики, отирая пот, струящийся по шее.

Старик расцвел в улыбке.

— Ладно, озеро не озеро, но погляжу, чем можно вам помочь. — Он обошел кусты малинника, и Вики зашагала рядом с ним. Первый взгляд на открывшуюся часть сада невольно вызвал у нее возглас восхищения.

— Вам нравится? — Его голос звучал почти застенчиво.

— Это… — Она отбросила массу прилагательных из-за их недостаточной выразительности и закончила фразу просто: — Это самое прекрасное из всего, что мне доводилось видеть за свою жизнь.

— Вы очень любезны. — Ее новый знакомый прямо-таки просиял от удовольствия — как от ее признания, так и от вида цветочных грядок, где, казалось, упавшая радуга раскололась на тысячи сверкающих брызг, повисших над всеми мыслимыми оттенками зеленого. — Господь был довольно щедр ко мне в это лето.

Вики не имела ни малейшего представления, помогло ли ее искреннее восхищение пробиться сквозь природную скрытность этого пожилого человека, или он просто не мог удержаться от восторга, когда дело касалось его сада. Пока они шли мимо клумб, Карл Бьен представлял ей цветы, словно те были закадычными его друзьями; то поправлял подпорку, поддерживающую кроваво-красные гладиолусы, то ловко откручивал головку увядшего цветка.

— … Эти пыльные оранжевые красотки — карликовая куриная слепота, дневные лилии. Если потрудиться посадить ранние, средние и поздние сорта, грядки будут великолепно выглядеть с июня вплоть до самого сентября. Это неприхотливые растения, работать с ними несложно, обеспечьте им немного фосфата и поташа, и они докажут свою благодарность. Теперь взгляните на эти маргаритки…

Проведя большую часть жизни среди четырех стен городской квартиры, Вики почти ничего не понимала в садах или растениях, но могла оценить — и на самом деле оценила количество труда, вкладывавшегося в создание и уход за такими оазисами красок среди иссохших на летней жаре полей. Также она могла оценить глубину эмоций, изливаемых Карлом Бьеном на создания своих рук. Он не выглядел сентиментальным или высокопарным, когда рассказывал о выращенных им растениях, но сад для него был живым существом — и это было видно по голосу, фразам и поступкам старика. Люди, столь заботящиеся о чем-то вне их самих, не так часто встречались в мире Вики, и это обстоятельство усиливало ее первое благоприятное впечатление.