— Как будто ты не знала, что я полюбил бы тебя еще больше? — прошептал он, нежно поглаживая бумагу, как ночью гладил щеку Полины. — Но ты права, и я сделаю так, как ты хочешь…

Пора было обрезать крылья мечте и вернуться к реальности. Взяв зажигалку, он сжег письмо, аккуратно собрал пепел и высыпал его в камин. Потом заказал завтрак и такси. Направление — Версаль!

Ровно через час он вышел из роскошного здания на Вандомской площади и даже не обернулся, чтобы взглянуть еще раз на окна Полины…

Приехав в Трианон ближе к полудню, Альдо застал Адальбера за чтением газет на залитой солнцем террасе в компании с бокалом должным образом охлажденного напитка. Он сел рядом с другом, но тот, казалось, не заметил его присутствия. Только когда Альдо поднял руку, подзывая официанта, он равнодушно повернул голову и вновь уткнулся носом в печатную страницу.

— Мы ждали тебя вчера вечером. Похоже, тебя что-то задержало? — спросил он небрежно.

— Мориц не совсем здоров. Сам он об этом не говорит и делает все, чтобы скрыть свою болезнь, но его дворецкий, совсем не склонный болтать попусту, был весьма встревожен.

— Лиза знает?

— Нет. Она отправилась в Ишль еще до моего приезда, так ничего и не заподозрив. Надо полагать, все ее мысли занимал младенец. Кроме него, она никого не видит! — проворчал Альдо.

Не поднимая глаз от газеты, Адальбер заметил:

— Берегись, старик, слова часто превращаются в реальность, и ты можешь сам накликать то, что тебе вряд ли понравится. Ты приехал в Париж ночным поездом?

— Да. А что?

— В этом случае тебе давно следовало быть здесь. Ты не нашел такси?

— Слушай, не действуй мне на нервы! Я что, отчитываться должен перед тобой? Если хочешь знать, я заходил к Вобрену, но не застал его: он вчера уехал в Страсбург… Доволен?

— Заметь, я говорю все это лишь потому, что ты был нам чертовски нужен.

— Тогда закрой наконец свою газету! Если бы я не знал, где тебя воспитывали, у меня возникли бы вопросы.

— Может быть, тебе хочется почитать? Прошу! И Адальбер вынул из кармана листок бумаги, найденный журналистами:

— Бертье принес мне это вчера утром… После чего я решил нанести визит моему почтенному коллеге. Он встретил меня не слишком сердечно, но я узнал много интересного…

Альдо прочел старинный текст, а потом резким движением вырвал «Фигаро» из рук своего друга.

— Понятно! Ну, хватит уже выдавать информацию по капле! Не строй из себя автора скверного романа-фельетона и излагай все по порядку!

Адальбер не замедлил это сделать, и по мере его рассказа лицо Альдо все больше мрачнело.

— Есть две вещи, которые мне очень не нравятся, — подытожил он, — машина, похожая на твою, и то, что Леонар был предком Каролин. — Это означает, что драгоценности, пропавшие в штаб-квартире маркиза де Буйе, всплыли где-то еще и что цирюльник повел себя мерзко, даже если и раскаялся впоследствии. Но из бумаги этого не следует…

— Заметь: если бы он не вмешался, бесценную шкатулку унес бы ворвавшийся к адъютанту незнакомец, и, вероятно, она исчезла бы навсегда. Кроме того, в шкатулке были далеко не все драгоценности Марии-Антуанетты.

— Из списка ее личных украшений следует, что некоторые из них оказались у эрцгерцогини Марии-Кристины… Я в этом совершенно уверен.

— А меня больше всего тревожит третье обстоятельство: поведение Понан-Сен-Жермена. Возможно, убийцу следует искать именно в этой стороне… К счастью, сегодня мы узнаем больше: тетя Амели будет пить чай с маркизом дез Обье, который вчера прислал ей приглашение. Насколько мы смогли понять, он хочет уговорить ее не подпускать Мари-Анжелин к этому опасному маньяку…

— Очень интересно! И вот что еще… скажи-ка мне, Лемерсье в курсе?

— Я пока в своем уме! Он все испортит и затопчет своими сапожищами! Мерзавец, которого мы ищем, знает, что делает, когда обращается к нему с требованием выкупа. Имея дело с этим идиотом, он ничем не рискует. Смотри… леди Мендл! И в обществе очень красивого кавалера!

Элси Мендл подала им знак своим ярким зонтиком, и они встали, чтобы поздороваться с ней.

— Мы с Болдуином встретились по пути сюда! Полагаю, вы знакомы?

— Нет! — ответили мужчины одновременно, ответив поклоном на улыбку — застенчивую — молодого человека.

— Я секретарь лорда Кроуфорда. Он поручил мне передать вам эти приглашения, — объяснил юноша, вынув из кармана два конверта, и, быстро взглянув на надписи, вручил их каждому из друзей. — Лорд Кроуфорд просит извинить его за не вполне официальный характер этих посланий, но он надеется на вашу снисходительность, поскольку всем сейчас приходится тяжело. В общем, он ждет вас обоих сегодня вечером на ужин, где будут и остальные члены комитета. В том числе, разумеется, и леди Мендл. Лорд Кроуфорд весьма озабочен нынешними событиями и желает укрепить связи между всеми, кто имеет отношение к выставке.

Казалось, он был так же обеспокоен, как и его патрон. Альдо ответил ему с улыбкой:

— Не нужно никаких объяснений. Приглашение лорда Квентина ценно само по себе… Кстати, месье Вобрен тоже приглашен?

— Я только что отправил ему телеграмму.

— А я заходил к нему сегодня утром: он уехал в Страсбург.

— Спасибо, что сообщили мне об этом. Я доложу лорду Кроуфорду. Боюсь, — добавил он и тоже слегка улыбнулся, — как бы это не расстроило леди Кроуфорд.

— Мы сделаем все, чтобы она забыла об этой маленькой неприятности! — живо откликнулся Адальбер. — Леди Элси, я надеюсь, вы направлялись именно сюда?

— Да, но не к вам, — со смехом ответила она. — Не сердитесь, у меня дело к шеф-повару отеля. Я пригласила на обед друзей, которые обожают улиток, а моя кухарка падает в обморок от одного их вида…

Попрощавшись с ними легким кивком, она вошла в гостиницу своей танцующей походкой, которая при взгляде со спины заставляла забыть о ее возрасте.

Маркиз дез Обье жил недалеко от собора Святого Людовика, в одном из тех прекрасных домов, чьи парапеты из кованого железа красиво выступали над розовато-желтыми фасадами. Это было признаком и высокого стиля, и хорошего вкуса, поэтому маркиза де Соммьер выразила уверенность, что здешние обитатели принадлежат к сливкам версальского общества. В тот момент, когда Люсьен описывал плавную дугу, чтобы остановить автомобиль у входа, его обогнала неистово трезвонящая карета «Скорой помощи» и вынудила притормозить, остановившись прямо перед ним. Не обращая внимания на негодующие сигналы Люсьена, из передних дверей машины выскочили люди в белых халатах, проворно извлекли из капота носилки и помчались с ними к дому.

Маркиза, взяв акустическую трубку, позволявшую общаться с шофером, сказала:

— Взгляните, Люсьен! Должно быть, произошел какой-то несчастный случай, и я надеюсь…

Она не договорила. Люсьен уже понял ее. Выйдя из машины, он быстро пошел за санитарами во двор и, увидев консьержа, стоявшего у своей каморки, обратился к нему:

— Здесь проживает маркиз дез Обье?

Консьерж в синем фартуке грустно взглянул на него сквозь очки.

— До настоящего времени — да, но я, увы, не уверен, будет ли он жить и впредь! «Скорая помощь» приехала за ним…

— Что случилось? Он неожиданно заболел?

— Нет, на моей памяти у него даже насморка не было. Он упал с лестницы. Мраморной лестницы, которая ему так нравилась, что он не хотел застилать ее ковром. Он пересчитал ступеньки целого пролета. А у вас к нему какое дело?

— Мадам де Соммьер, моя хозяйка, была приглашена к нему на чашку чая.

— Ей придется простить его, сегодня это невозможно. Смотрите! Вот они спускаются…

Действительно, вновь показались люди в белых халатах: они очень осторожно выносили из дома бедного маркиза, белого как мел. Но тихой скорби не было ив помине: побагровевший от гнева главный санитар завершал яростную речь, обращенную к испуганному камердинеру, который шел за носилками и что-то лепетал в свое оправдание.

— Вы представляете угрозу для общества! — орал санитар. — Ваша лестница — это настоящая ловушка! Я сообщу в полицию!