– Какую? – спросила Джес и повернула голову к окну: к дому подъехал их с Элизабет «фиат».

– Не оставляй ее, когда ей плохо. Обещаешь? – дрогнувшим голосом сказал Тодд.

– Обещаю, – прошептала Джессика, осторожно кладя трубку.

«Конечно, обещаю. Николас и я что-нибудь обязательно придумаем».

«Странно, – думала Элизабет в среду вечером.

– Джес, когда ты вчера разговаривала с Тоддом по телефону, он не говорил, что его не будет дома на неделе? Я пыталась дозвониться до него три раза, но он так и не перезвонил.

– Ни слова, – сказала Джес рассеянно, притворяясь, что пристально разглядывает розовый чек, который дала ей Мэри Энн. – Скоро я смогу вернуть деньги родителям. – торжественно объявила она, – и тогда через неделю или две я стану снова свободным человеком.

– Итак, – задумчиво проговорила Элизабет, вытирая яблоко о свитер, – последний раз он позвонил в понедельник вечером. Когда я ему перезвонила, его мама сказала, что он уже спит. Вчера его папа сказал, что его нет дома. Сегодня я позвонила еще раз, но он еще не пришел.

Джессика вздохнула:

– Ты же сама все понимаешь, Лиз. Новая школа, новые обязанности. Помнишь Регину Морроу, когда она пришла первый раз в нашу школу? На нее все тут же обратили внимание.

Чтобы просто подойти к ней, нужно было продираться сквозь плотную толпу поклонников, как будто она была – ни больше ни меньше – президент. Возможно...

– Спасибо за догадку, – сухо сказала Элизабет. – Я действительно за него беспокоюсь, Джес. Тодд обязательно перезвонил бы. Может быть, он обиделся на меня?

– За что? – удивилась Джессика. – Ты как та гречанка, которая десять лет сидела и вязала всякую ерунду, пока ждала мужа.

– Ты хочешь сказать, как Пенелопа, – засмеялась Элизабет. – Не знаю, наверное, я действительно похожа на нее. Интересно, что же все-таки с Тоддом?

– Может, он просто занят, – предположила Джес, пристально глядя на сестру. – Ты ведь ни в чем его не подозреваешь?

– Конечно, нет. Я ему абсолютно доверяю, так же, как и он мне. Кстати, – как бы между прочим добавила она, избегая встречаться глазами с Джес, – если Тодд позвонит сегодня вечером, скажи ему...

– Что ты пошла в кино с Николасом? – закончила за нее Джес с улыбкой.

Элизабет покраснела как помидор.

– Джессика, не говори ерунду. Ты же знаешь, что Тодд все равно поймет меня. Скажи ему...

– Не беспокойся, Лиз, – успокоила ее Джессика, слегка похлопывая по плечу. – Я все объясню Тодду.

– Ладно, – вздохнула Элизабет.

Она была так расстроена, что не заметила хитрой искорки в глазах сестры, когда вышла из кухни.

«Что-то происходит. С ним всегда можно было без труда связаться. Почему он мне не перезвонил?» Элизабет беспокоилась о Тодде и в то же время чувствовала вину из-за Николаса Морроу. Правда, она объяснила ему, что они могут быть лишь друзьями, не больше. Но она знала, что Тодду это все равно бы не понравилось. Зачем же тогда она согласилась пойти с ним в кино? Почему она не может заставить себя позвонить ему и все отменить?

Внутренний голос ей ответил:

«Потому что тебе нравится Николас. Потому что последние несколько недель ты писала письма и сидела дома у телефона, ожидая звонка. И теперь тебе просто хочется пойти куда-нибудь проветриться, почувствовать себя вольным человеком. Но я знаю, что должна остаться дома и ждать его звонка!»

– Что-нибудь случилось? – прошептал ей на ухо Николас.

Элизабет едва ли понимала, что происходило на экране, так сильно она ощущала присутствие Николаса рядом с собой.

– Все хорошо, – прошептала она, но от этого ей не стало легче.

Она нервничала, неприятное ощущение не покидало ее. Элизабет заранее знала, что Бонд украдет героиню у ее кавалера, выполнив свою миссию.

«Так несправедливо, – думала Элизабет. – Почему это обязательно должно случаться с теми, кто любит друг друга? Зачем нужно так усложнять жизнь?»

– Я вижу, что-то случилось, – не отставал Николас. – Ты плачешь?

Элизабет наспех вытерла навернувшиеся слезы.

– Нет, все в порядке. Так, немного взгрустнулось.

– Ты не обидишься, если я тебя обниму? – Николас был серьезен, как никогда. – Это единственное, чем я могу тебя поддержать.

Элизабет улыбнулась сквозь слезы и тихо проговорила:

– Обними.

Его рука была теплая и сильная. Ей было все равно, правильно она поступает или нет. Она прижалась к Николасу. В эту минуту он для нее был, как брат, с ним она чувствовала себя в безопасности...

– Сегодняшний вечер для меня был чем-то особенным, – с улыбкой сказал Николас на пороге дома Уэйкфнлдов.

Элизабет затаила дыхание. Теперь он уже не казался ей братом. Она чувствовала, что он хочет поцеловать ее.

– Мне тоже было хорошо, – призналась она.

– Лиз, – ласково прошептал Николас, слегка касаясь кончиками пальцев ее губ.

Через минуту он заключил ее в объятия и нежно поцеловал. Сперва Элизабет не знала, что делать. Потом, неожиданно для самой себя, тоже поцеловала его.

Николас вдруг отпрянул.

– Прости меня, я не хотел, – с трудом выдавил он, глядя на Элизабет смущенно и вопрошающе. – Лиз, я ни за что на свете не хотел бы обидеть тебя, ты ведь знаешь.

Элизабет кивнула.

– Я думаю, мне нужно время, чтобы подумать обо всем как следует, – неуверенно сказала она. – Извини, Николас, но...

– Конечно, подумай. Я же не заставляю тебя сразу принять решение.

– Спасибо, что пригласил меня в кино. Мне было действительно очень хорошо с тобой, Николас. Честно.

– Может, сходим куда-нибудь в выходные?

– Позвони мне, – устало сказала Элизабет.

Если бы только она могла ему отказать!

«Он мне нравится, – с грустью подумала она. – Даже очень».

Она дотронулась до медальона Тодда. Что сказать Николасу, когда тот позвонит? И что потом сказать Тодду?

В пятницу к вечеру Элизабет была настолько измучена переживаниями, что с ней едва не произошел нервный срыв. От Тодда по-прежнему не было никаких известий. Каждый раз, когда она звонила ему, папа или мама говорили, что его нет дома или что он занят, но обязательно перезвонит ей. Но он так и не звонил. Самое ужасное то, что он перестал ей писать: за целую неделю Элизабет не получила от него ни строчки. Наверное, она что-то не так сделала или сказала, что расстроило его! Элизабет вошла в дом с заднего входа и, положив книжки на кухонный стол, подумала:

«Но что такого я могла ему сказать?»

Элизабет с тоской думала о единственной оставшейся причине его молчания: Тодда закрутил круговорот новой жизни. Возможно, он уже нашел себе новую девушку и боялся сказать правду Элизабет, поэтому и перестал писать.

Как только Элизабет представила себе Тодда с другой девушкой, ей стало плохо...

Нервное напряжение Элизабет сказывалось на всем. Работа в «Оракуле» не клеилась. Послепоследней статьи о гонках Элизабет еле-еле осилила колонку «Глаза и уши». Она была рассеянна на уроках и не думала ни о чем, кроме Тодда. Кроме Тодда и Николаса.

Элизабет потеряла способность трезво воспринимать жизнь, что на нее было очень не похоже. Где-то в глубине души она понимала, что поступает глупо, по ничего не могла с собой поделать.

Она очень скучала по Тодду.

– Эй, Лиз! Николас пришел. – Джессика распахнула дверь в кухню и с любопытством посмотрела на сестру.

– Николас? – чуть ли не шепотом переспросила Элизабет.

– Он говорит, ему надо с тобой поговорить, – затараторила Джессика. – Ты даже представить себе не можешь, какой он сегодня симпатичный, Лиз!

«Я рада, что Николас пришел, – нервно подумала Элизабет. – Я устала сидеть и ждать, пока позвонит Тодд Уилкинз. Ясно, ему наплевать, что со мной происходит, а Николасу нет».

Элизабет прошла в прихожую и отворила дверь.

– Лиз, – осторожно начал Николас, – я знаю, мне не следовало приходить без звонка, но я так хотел увидеть тебя. Вчера вечером я чувствовал себя очень странно. И сейчас пришел сказать, что неважно, как ты ко мне относишься. Я бы хотел остаться твоим другом. Может быть, еще слишком рано говорить о чем-то другом...