Нечто подобное Фламбар слышал и из других источников, и потому решил поверить Лоуику. Но последние события опровергали его слова.

— И все же, — промолвил он, — она не покинула замок вместе с тобой, когда у нее появилась такая возможность.

— Клятвы, произнесенные у алтаря, слишком много значат для леди Джеанны, — выпрямился Лоуик, — и я преклоняюсь перед ее покорностью долгу.

— Это и в самом деле похвально, — отозвался Фламбар — если б не одна подробность. Насколько известно мне, она ни разу не была близка с тобою ни пока была в тягости, ни после.

Лоуик покраснел.

— И за это я тоже преклоняюсь перед нею. Милорд архиепископ, она не дурная женщина. Мы поддались слабости, но лишь однажды.

— И все же, я убежден, ты уговаривал ее согрешить еще.

— В этом я исповедовался вам.

Фламбар молча смотрел на человека, которого избрал орудием для исполнения своих замыслов, и размышлял. Скорее всего Лоуик не лжет и Джеанна из Хейвуда предпочла его мужу. Но архиепископ по опыту знал, что женщина не станет внимать столь истово голосу совести, в особенности, если думает, что муж ее погиб. Если леди Джеанна просто боялась бежать от законного мужа, то его смерть избавила бы ее от страха; если же она искренне раскаивалась в совершенном грехе, то могла вместе со всем своим имуществом уйти в монастырь, что для Фламбара было крайне нежелательно.

Джеанна из Хейвуда могла помочь Фламбару ослабить власть Вильяма Брома и упрочить собственное положение на севере. Но также она могла стать источником бедствий, ибо то, что он успел узнать об этой женщине, всерьез беспокоило его. Он предпочитал иметь дело с женщинами глупыми и смирными.

— Брат Фортред также поведал нам, что кто-то напал на лорда Галерана близ его дома.

— Разбойники? — без особого интереса спросил Лоуик.

— Вряд ли. Некто, вооруженный самострелом. Лоуик вздрогнул всем телом, и все его безразличие пропало.

— Самострел! Дьявольское орудие… На что же рассчитывал этот злодей?

— Убить лорда Галерана, думается мне.

— Галеран был ранен? — спросил Лоуик, и Фламбар, как ни старался, не заметил в его глазах и тени надежды.

— Нет, остался невредим.

— Хвала господу, что так. Не должно христианину умирать столь недостойной смертью. Клянусь Святым Распятием, попадись мне этот несчастный…

— Он уже получил по заслугам, сэр Раймонд. Лорд Галеран сам разделался с ним, проявив при том, как я слышал, недюжинную отвагу.

— Он на такое способен, — одобрительно кивнул Лоуик.

Фламбар не спускал глаз с благородного глупца.

— Но, знаешь ли, случись Галерану из Хейвуда погибнуть тогда, это не было бы так уж нежелательно.

— А при чем тут наше дело? — недоуменно сдвинул брови Лоуик.

Фламбар счел за благо сменить направление беседы.

— Ты дал мне понять, что лорд Галеран немногого стоит как воин.

— Разумеется, ведь он мал ростом. Но разве много нужно сноровки, чтобы зарубить смерда?

— В Святой Земле лорд Галеран как будто бы сражался отважно.

— А я разве когда-нибудь отрицал это? — с еще большим недоумением нахмурился сэр Раймонд.

— Но ты никогда не ценил его боевое искусство особенно высоко.

Чистый лоб Лоуика прорезала глубокая морщина, золотые брови слились в одну сплошную линию.

— Я говорил, что у него нет особого вкуса к битвам. Ростом и статью он не вышел. Но сражается честно и отважно.

— И все же ты полагаешь, что в поединке мог бы разбить его?

Лоб Лоуика разгладился.

— Несомненно, милорд. Я не хотел бы, но ради Джеанны и нашего ребенка мне придется сделать это.

Фламбар уже не был так уверен, что может рассчитывать на победу Лоуика, хотя тот и слыл опасным противником. Все дело внушало ему некоторые сомнения. Поведение хозяина Хейвуда после его возвращения из похода было совершенно неожиданным, кроме того единственного тумака, который достался жене при встрече. Да и исход поединка чести так сложно предугадать! Нет, не стоит на него полагаться. При возможности поединка лучше избежать, воспользовавшись способами более верными и тихими.

— Король мертв, — без предупреждения промолвил он.

Смысл сказанного дошел до Лоуика не сразу.

— Рыжий? Как?

— Не в пример лорду Хейвуду, не успел уклониться от вовремя пущенной стрелы.

— Король был с Галераном?

— Нет, — терпеливо отвечал Фламбар, — он охотился в Новом лесу со своим братом Генрихом, который, верно, теперь уже захватил трон. К несчастью, он не дружен со мною. Нам остается лишь уповать на скорое возвращение в Нормандию герцога Роберта.

— Вы полагаете, герцог встанет на мою сторону?

— Да, когда ты пообещаешь ему поддержку. Если Вильям Бром поставит на Генриха, герцогу Роберту тоже нужна будет надежная опора на севере. Я поддержу его, и ты тоже, раз Галеран из Хейвуда погибнет, и его вдова станет твоею женой.

При этих словах Лоуик словно бы стал еще выше ростом. Фламбар провел рукою по гладкому белому черепу, лежавшему на столе.

— Что это? — с отвращением спросил Лоуик. — Детский череп?

— Череп Иоанна Крестителя, когда он был ребенком. Лоуик почтительно опустился на одно колено.

— Боже милостивый! Можно мне дотронуться до него?

— Конечно, — вздохнул Фламбар.

Раймонд благоговейно коснулся белой кости, поцеловал ее, и на его лице отразилось почти детское изумление.

— Откуда у вас такое чудо, милорд?

— Воистину, чудо. Это благодарственный дар Галерана Хейвуда мне за то, что я примирил его с тобою.

Лоуик вскочил с колен.

— То есть взятка! О, теперь понимаю. Вы поддерживаете его, не меня.

Фламбар взял в руки череп и стал внимательно изучать его.

— Должен признать, я мог бы. Но нет. Это лишено смысла, ибо семья лорда Галерана ни за какие посулы не встанет на мою сторону. — Он положил череп обратно и, отбросив тонкие намеки, заговорил с Лоуиком прямо. — Мы должны обернуть смерть Рыжего себе во благо, но, что бы мы ни делали, ключом к успеху все же остается смерть лорда Хейвуда.

— Я счастлив буду убить его в честном бою.

— Остается дождаться, пока он бросит тебе вызов.

— Он не осмелится! — рассмеялся Лоуик.

— Осторожнее со словами, сэр Раймонд. Не забывай: лорд Галеран — крестоносец. О нем надлежит отзываться с должным уважением.

Лоуик мерил шагами комнату, то плащом, то ножнами меча опрокидывая мелкую утварь.

— Только потому, что он был там? О, почему я тоже не принял обет! Уж я бы показал им, что такое истинный героизм!

— Уверен, многие разделяют твое сожаление. Раймонд продолжал ходить взад-вперед, и, когда он чуть не свалил, задев ножнами, подсвечник, Фламбар прикрикнул:

— Да стой же, наконец!

Лоуик повиновался.

— Слушай внимательно, — продолжал Фламбар. — Я слышал, Вильям Бром и Галеран Хейвуд хотят отправиться на юг, чтобы представиться Генриху. Разумеется, они рассчитывают на его поддержку. Леди Джеанна с младенцем, вне всякого сомнения, едет с ними. Вот и тебе надобно мчаться сейчас на юг и постараться войти в милость к королю, пока они еще в пути. Я пошлю с тобою брата Фортреда; он охотно поможет и делом, и советом, ибо, кажется мне, у него с Хейвудом свои счеты.

— Но я думал, что принесу присягу Роберту Нормандскому?

Фламбар небрежно махнул рукою.

— В Лондоне много окажется таких, кто преданно смотрит на Генриха, но не упускает из виду Роберта. Кроме того, Роберт до сих пор прохлаждается в Сицилии и вернется, быть может, только через несколько недель. Я и сам завтра отправлюсь в Лондон, но ты, конечно, доберешься быстрее меня.

Лоуик кивнул.

— Так что я должен сделать, милорд?

— Открыто поддерживай Генриха; заручись дружбой тех, кто окружает его. Как только появится лорд Хейвуд, постарайся довести дело до ссоры и убей его в поединке. Поскольку через твой меч господь явит волю Свою, у Генриха не будет иного выбора, как отдать тебе в жены леди Джеанну со всем ее имуществом. А потом, если Роберт пойдет на Генриха войной, ты в твоем новом качестве поддержишь его и возвысишься под его началом.