— Меня зовут Кридл, и я обычный наемник, который ехал через лес, как на него налетела толпа солдат, скрутила и притащила в уютную пещеру. Еще вопросы?

— А мне вот кажется, ты из Ферксии. Не заметил предупреждений?

Кридл сделал вид, что задумался.

— А, это та табличка, где в двух словах пять ошибок?

Капитан понимающе улыбнулся.

— Я командую воинами, а не учеными. — Он снял с пояса флягу и отпил. Кридл сглотнул. Из-за этой передряги у него горло пересохло. — А ты, стало быть, многое знаешь, раз не только понимаешь язык, но и умеешь читать. Редкое качество для простого наемника.

«Что за игру он ведет?».

— В школе хорошо учился, — буркнул Кридл.

Капитан потер бородку, с хитрым прищуром поглядывая на пленника.

— Дерзкий мальчишка. От тебя разит высокомерием и пренебрежением к человеческой жизни. — Мужчина глубоко вдохнул. — Так же как и кровью. Оттон умеет натаскивать своих бешеных псов.

— Я. Не. Ферксиец, — отрезал Кридл. — Да и ты не простой капитан. Складно говоришь, не бьешь меня. — Наемник ехидно ощерился. — Или вдруг ликейцы вылезли из пещер и неожиданно поумнели?

Кридл заметил, как его слова задели капитана. Тот грозно засопел, борясь с желанием треснуть пленника.

— Все мы знаем истории о грозном царе Леосе, — продолжал издеваться Кридл. — Доблестный муж горой встал у Ущелья Мертвецов, чтобы что? Умереть глупой смертью вместо встречи с союзниками? Похвалиться мускулистым телом? В толк не возьму, зачем было гробить свою жизнь.

Глаза капитана налились неудержимым гневом.

— Поумерь свой гонор, сопля, — прошипел он, а потом встал, сжимая внушительные кулачища, и направился к выходу.

— Агопайос! — выкрикнул он. — Пригляди за пленником.

— Уже уходишь?

Капитан обернулся.

— Я скоро вернусь…ферксиец.

— С чего это вдруг?

— Мы говорили на ферксийском.

****

— С этого и надо было начинать! — вскинув руки, восторженно воскликнул фэй.

Глаза эльфа загорелись страстью от возможности выиграть нечто большее, чем человеческого ребенка. Фэй жаждал схватки с ней, чтобы хоть как-то скрасить пресную, бессмысленную и вечную жизнь.

— И во что ты хочешь сыграть, ведьмочка? — спросил фэй и развалился в кресле. Тщеславная улыбка не сходила с его лица.

«Самодовольный гад, — мелькнуло в голове Лисандры. Она тотчас заглушила мысли, опасаясь, что фэй уже копошится в ее сознании. — Но вопрос хороший».

Лисандра на минуту задумалась. Она никогда не считала себя опытным игроком в любые игры, будь то карты, кости или закидывания крохотного шарика в лунку с помощью кривой палки. Ребячество, да и только. Вдруг на Лисандру нахлынули воспоминания и образ возлюбленного. Неас — статный и любознательный юноша весь красный от возмущения показывает Лисандре, как играть в шахматы. «Во время партии проявляются слабости нашей души, не будь так легкомысленна!». Она усвоила урок и теперь могла навязать борьбу любому, кто решится бросить ей вызов.

— Шахматы, — громко произнесла Лисандра. По движению бровей фэй девушка поняла, что тот рассчитывал услышать нечто иное. «Не нравится напрягать мозги?».

— Шахматы, значит, — тихо проговорил фэй. — Ладно, — он хлопнул себя по коленям, — будь по-твоему. Что ставишь?

— Жизнь, — не думая, ответила Лисандра.

— Жизнь? — с пренебрежительной усмешкой спросил фэй. — Ведьмочка, твоя жизнь — череда ошибок и несчастий. Ты ценишь ее гораздо меньше, чем мне бы хотелось. Нет, — глаза существа сузились, — я хочу то, что ты бережешь как зеницу ока. Так ведь говорят люди?

Лисандра пожала плечами:

— Мне нечего предложить тебе.

— Ошибаешься, девочка. Тут, — фэй прикоснулся кончиком пальца к виску, — все самое значимое в твоей жизни. Воспоминания.

Девушка насторожилась. На секунду ее охватило сомнение в правильности поступка, однако Лисандра сразу взяла себя в руки, ведь так она спасет жизнь невинного дитя, пускай и человеческого, но такого важного для кого-то. Нет, она сполна насытилась хаосом, теперь пора вернуть долг. Этот вызов поможет ей воспрянуть.

— По рукам.

— Замечательные слова, а твои воспоминания — поразительная смесь из любви, тепла, заботы, сострадания. На одной стороне весов незнакомый ребенок, на другой — человечность. — Фэй смаковал каждое слово, его начинало трясти от предвкушения. — А теперь, — древний провел рукой над столом и на нем тотчас материализовалась доска с изысканными фигурами. Деревянная белая армия людей против устрашающих темных эльфов, — начнем нашу игру, Лисандра.

Колдунья смотрела на фигурки из кости неведомого ей создания. Свет нескольких ламп отражался от полированной поверхности миниатюрных солдат, извивался, преображался, словно наполнял энергией эту бездушную армию, а темная сторона, напротив, пропитывалась тенью, заполняла костяные сосуды сущностью древнего.

Лисандра прикоснулась к пешке, которая напомнила ей илларийского воина. «Дикарь с двумя смертоносными топорами? Символично», — подумала она и уверенно передвинула фигурку на пару клеток вперед, навстречу противнику. Фэй ответил тем же. Несколько ходов соперники изучали друг друга, искали слабые места, пытались побудить сделать ошибку. Каждая съеденная фигура заставляла их дольше думать над ходом.

— Ты хороша, ведьмочка. Кто учил тебя играть?

Лисандра смутилась.

— Неважно. — Она вывела из игры наездника на ящере. — Твой ход.

— Как раз это и важно, — ответил фэй, «съев» илларийского воина. — Этот человек был важен для тебя, раз ты больше не сжигаешь города.

— Древним фэй знакомы чувства? — съязвила девушка. — К чему такие вопросы?

Древний умелым ходом снес осадную башню, теперь перевес сил был на его стороне. Вопрос нисколько не взволновал древнюю сущность. Уголок рта немного приподнялся.

— Хоть ты и сама наполовину фэй, тебе не дарована вечная жизнь. Мы проявляем чувства…иначе. В какой-то мере люди и низшие фэй превзошли нас, и я прибыл сюда учиться понимать смертных, а игра, — древний усмехнулся, качая головой, — просто…

— Просто повод поболтать, — закончила девушка. Она снова передвинула фигурку. — Шах.

Фэй не отрывал глаз от Лисандры, и при этом делал ходы так, что она из раза в раз кусала ноготь от досады. Теперь ей казалось, будто фэй еще с начала их разговора знал о своей победе.

— Ты так пытаешься быть похожей на него, — продолжал упрямо гнуть свое древний. — Это выражение любви? Или почтения? Ради чего ты живешь, Лисандра?

— Заткнись, — прошипела она. — Ты ничего не понимаешь в человеческих чувствах, иначе бы не забирал детей у их матерей! — Фигурка зависла над доской. — Смертные для вас не больше, чем забава. — Всадник со стуком занял клетку.

Фэй впервые сердито нахмурился.

— Отнюдь, ведьмочка. Для молодых — возможно, а для меня и моих братьев смертные — полезный инструмент и кладезь знаний. Я просто пытаюсь понять вас.

Древний словно танцевал на доске, где его крохотная армия легко и непринужденно отбивала все попытки Лисандры поставить шах и мат. Колдунью коробило от того, что фэй изводит ее вопросам, которые не касаются игры. Он так и норовит залезть в душу, вскрыть старые раны.

— Донимай своими глупыми вопросами кого-нибудь другого, — резко ответила Лисандра. — Не надо читать мои мысли.

Фэй звонко рассмеялся.

— Ха-ха-ха, ой, ведьмочка, я не умею читать мысли, но кого, как не тебя спрашивать о чувствах? Расскажи, каким он был.

Лисандру поразил вопрос. Фэй оказался первым, кто спросил об этом.

— Каким? — переспросила она, погружаясь в воспоминания. — Добрым, отзывчивым, романтичным, усидчивым. В нем уживались острый ум и, — девушка взгрустнула, — воинственность. Он умел побороть страх, умел воодушевить и направить. Но я не ценила Неаса, использовала, влюбила в себя. И, — Лисандра вертела фигурку в руке, — только после его смерти поняла, как сильны были мои чувства. Я пообещала себе, что понесу его мечты в себе.