Он, нахмурившись, посмотрел на Николь, и его глаза раздраженно сверкнули.

— Николь, если ты не можешь сделать это…

— Я могу, — Она прыснула и тут же зажала рот рукой. — Прости.

Она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Что ж, прекрасно, — буркнул Патрик.

Николь взяла себя в руки и, сделав серьезное лицо, заставила себя прижаться к Патрику. Новый взрыв истерического хохота потряс ее, но на глазах блеснули слезы.

Но он неожиданно улыбнулся своей милой улыбкой, и она тут же расслабилась.

— Так-то лучше. — Он наклонил голову и прильнул губами к ее рту…

Она ожидала, что поцелуй будет нежным, по-братски невинным, но ошиблась. Его губы, источая безмолвный соблазн, казалось, шептали: «Доверься мне, Николь, позволь познать твой вкус, твою прелесть!».

Это послание было таким явственным, таким очевидным, что внутри у нее все оборвалось. Ее небесно-голубые глаза в недоумении расширились, руки уперлись в его грудь. Николь в гневе отшатнулась назад.

— Что происходит? — спросила она, задыхаясь.

Он выпрямился.

— Если ты не понимаешь, то ничем не могу помочь. Что, так уж плохо?

Плохо? О, нет…

— Это было ужасно, просто ужасно, — солгала она с дрожью в голосе. — Давай не будем делать так больше, Патрик. — Повернувшись к Розе и Ирвину, она выпалила: — Теперь все довольны?

Не помня себя, Николь вылетела из комнаты. В этом поцелуе было что-то запретное. А ведь Патрик был ей как брат.

Свежий, весенний воздух остудил ее пыл, и сердце потихоньку забилось в привычном ритме. Николь прикрыла глаза и предалась воспоминаниям. Его губы… Они ужасно сексуальны. Никогда прежде она не думала об этом. Неудивительно, что девушки карабкались по лестнице в окно его спальни в те далекие годы. Теперь она не осуждала их…

Николь решительно тряхнула головой. Нужно постараться забыть о своем поразительном открытии.

Только бы Джеральд и его спутница как можно скорее покинули город. И больше никаких поцелуев между ней и Патриком.

Это абсолютно исключено.

Николь хмуро глядела в одну точку. Как она могла так грубо обойтись с Патриком, зачем устроила эту сцену?

Но, благодаря Дэйзи, возвращение из госпиталя неожиданно оказалось легким и веселым. Николь в душе благодарила старшую сестру за рассказ о забавных историях, происходящих в отеле. Если бы не это, поездка прошла бы в тягостном молчании.

Сидя на заднем сиденье, Николь украдкой поглядывала на Патрика. Он от души смеялся над веселой болтовней Дэйзи, но от Николь не укрылась напряженная линия его плеч и сосредоточенный хмурый взгляд. Совершенно очевидно, что моя ребяческая выходка задела его за живое, виновато подумала она.

Патрик высадил их у отеля и отправился по своим делам. К ужину он не вернулся. Николь должна была признать, что на этот раз трапеза, несмотря на присутствие Джеральда, прошла для нее более спокойно, поскольку ей не приходилось изображать трепетную влюбленность, чувствуя себя при этом последней лгуньей. Но эпизод с поцелуем никак не шел у нее из головы. Необходимо все хорошенько обдумать… Несомненно одно: она должна извиниться перед Патриком.

Ужин закончился, и большинство туристов покинули отель, чтобы провести вечер в центре Луисвилла.

Остальные собрались в гостиной, в том числе Джеральд и его невеста. Николь искала повод улизнуть. Ей совсем не хотелось проводить время в компании бывшего жениха и его подружки. Впрочем, Гвиннет была вполне безобидным существом. Но Джеральд, без сомнения, верил в помолвку Николь не больше, чем она сама.

Улучив подходящий момент, Николь незаметно вышла из столовой. С нее довольно!

Спустившись к себе, она надела джинсы и свитер, который связала Джеральду в подарок, и раздраженно подвернула рукава. Черт возьми, ей пришлось немало повозиться, чтобы создать такой замысловатый узор. Взглянув на себя в зеркало, она решила, что небесно-голубой оттенок выгодно подчеркивает цвет ее глаз. При нынешней моде на свободную одежду никому в голову не придет, что свитер изначально предназначался мужчине.

Пойду прогуляюсь. Если идти быстрым шагом, то не замерзнешь, решила Николь, отбросив назад непослушные пряди, обрамлявшие ее бледное мрачное лицо. Да, с таким виноватым видом лучше не попадаться на глаза Джеральду, — он сразу все поймет.

Она на цыпочках прошла через кухню, выскользнула на крыльцо и тут увидела знакомую фигуру.

— Привет, Патрик!

Она намеревалась при встрече извиниться перед ним, но оказалась совершенно не готова к этому.

Патрик сидел на ступеньках в глубокой задумчивости, упершись локтями в колени и сжав руки. Темный свитер с высоким воротом подчеркивал его широкие плечи.

— Привет! — обернулся он на ее возглас. В слабом свете, пробивавшемся из-под двери кухни, вспыхнула его дружеская улыбка, как всегда, успокаивающая и ободряющая. — Куда ты так торопишься, Николь?

— Решила, что лучше пойти погулять, чем целый вечер сидеть… в духоте, — солгала она.

Лицо Патрика стало серьезным. Он похлопал рукой по ступеньке.

— Садись.

Странно, но ей вдруг отчаянно захотелось побыть с ним. Кивнув, она поправила свитер и села.

Какое-то время они сидели молча. Легкая белая изгородь, огибающая двор, в сумерках казалась почти призрачной. Николь решилась:

— Я… Извини, что я нагрубила тебе в госпитале…

— Забудь… Это я виноват. Я не должен был тебя так целовать.

Даже холодный воздух не мог остудить жара ее вспыхнувших щек.

— Я… Я не всегда такая… эмоциональная… Я просто была к этому не готова… — Она остановилась, ожидая его реакции, но Патрик молчал. Николь вздохнула. — Собственно, в твоем поцелуе не было ничего необычного. — Ее голос прозвучал неожиданно резко, и она, откашлявшись, продолжила: — Хотя, должна признать, ты здорово целуешься!

О, господи, это совсем не то, что я собиралась сказать, спохватилась Николь и прикусила губу. Патрик повернулся к ней. Она вздрогнула и невольно отодвинулась, пока не уперлась плечом в деревянную стойку перил.

— Прости, что напугал тебя, Ник. — Он говорил тихо, почти шепотом. — Я допустил ошибку, поцеловав тебя, как влюбленный мужчина целует женщину, образ которой постоянно носит в своем сердце. Прости…

— Ты именно это и должен был сделать. — Она удрученно пожала плечами. — Просто я была слишком расстроена, чтобы подыграть тебе. — Николь набрала побольше воздуха, собираясь раз и навсегда покончить с извинениями. — Ни ты, ни твой поцелуй тут ни при чем. Пожалуйста, не кори себя.

Он мягко взял ее за руку.

— Я в порядке, Ник. И тебе вовсе не надо извиняться за свою искренность и честность. Давай забудем об этом. — Он что-то вытащил из кармана джинсов. Она почувствовала, что Патрик надевает ей на палец кольцо. В лунном свете на ее руке мерцало что-то, подозрительно похожее на бриллиант. — Насколько я понимаю, — продолжал он, — это обязательный атрибут невесты. А Джеральду можно сказать, что мы отдавали его ювелиру, чтобы подогнать по размеру.

— Ох, Патрик! — Николь чуть пошевелила пальцами, и сноп искр радугой засверкал на многочисленных гранях камня. — Какое красивое! Надеюсь, ты не покупал его?

Он скрестил руки на груди и пожал плечами.

— Ты бы предпочла, чтобы я его украл?

— Ну пожалуйста, ради моего спокойствия, скажи, что это очень хорошая подделка.

— Да.

Николь быстро взглянула на него и, заметив улыбку, нахмурилась.

— Пожалуйста, не увиливай, Патрик. Это страз или нет?

— Нет.

Николь тяжело вздохнула. Именно этого она и боялась.

— И что ты собираешься делать с ним потом?

— Считай, что я просто выгодно вложил деньги.

Николь попыталась снять кольцо, но оно прочно сидело на пальце. Она вдруг вспомнила, как Патрик однажды сказал ей, что, в отличие от его матери, выходившей замуж шесть раз, он не женится до тех пор, пока не встретит девушку, которую полюбит на всю жизнь. Подделка! Ей следовало знать, что такие люди, как Патрик Полтер, относятся к помолвке очень серьезно.