Топическая регрессия особенно ярко проявляет себя в сновидениях, где она осуществляется до конца. Однако ее можно обнаружить и в патологических процессах, где она распространяется не столь широко (галлюцинация), или в нормальных процессах, где она идет не столь далеко (память).

Понятие формальной регрессии реже использовалось Фрейдом, хотя оно охватывает многие явления, при которых происходит возврат от вторичных процессов к первичным (переход от тождества мысли* к функционированию сообразно с принципом тождества восприятия*). Здесь напрашивается сравнение того, что Фрейд называл формальной регрессией, с нейрофизиологическим «разложением» (поведения, сознания и т. д.) джексоновского типа. Предполагаемый при этом порядок связан не с последовательностью этапов развития индивида, но скорее с иерархией функций и структур.

В рамках временной регрессии Фрейд различает несколько линий: регрессию по отношению к объекту, регрессию по отношению к либидинальной стадии и регрессию по отношению к эволюции Я (Зb).

Все эти различия связаны не только с заботой о строгости классификации. Дело в том, что в некоторых нормальных или патологических структурах различные типы регрессии не совпадают друг с другом; Фрейд отмечал, например, что «…при истерии систематически наблюдается регрессия либидо к первичным сексуальным объектам инцестуозного типа, хотя регрессии к предыдущим стадиям сексуальной организации при этом не происходит» (Зс).

Фрейд настаивал на том, что прошлое ребенка – индивида, а тем самым и всего человечества – навсегда остается в нас: «Первичные состояния всегда могут возникнуть вновь. Первичная психика в собственном смысле слова неуничтожима» (5). Фрейд повторяет эту мысль о возврате к прошлому применительно к самым различным областям – психопатологии, сновидениям, истории культуры, биологии и пр. На обновление прошлого в настоящем указывает также и понятие навязчивого повторения. Для выражения этой мысли Фрейд использует не только термин Regression, но и смежные по смыслу термины – Rьckbildung, Rьckwendung, Rьckgreifen и т. д.

Понятие регрессии прежде всего описательное, как считал и сам Фрейд. И потому его недостаточно для понимания того, каким именно образом субъект осуществляет возврат к прошлому. Некоторые разительные психопатологические состояния подталкивают нас к реалистическому пониманию регрессии: иногда говорят, что шизофреник становится грудным младенцем, кататоник возвращается в зародышевое состояние и т. д. Однако, когда применительно к человеку, страдающему неврозом навязчивости, говорят о регрессии к анальной стадии, это понимается не так, как в предыдущих примерах. В еще более ограниченном смысле можно говорить о регрессии при трансфере, когда речь идет о поведении субъекта в целом.

Хотя все эти фрейдовские разграничения и не позволяют дать понятию регрессии строгое теоретическое обоснование, они по крайней мере запрещают нам мыслить ее как нечто всеобъемлющее. В результате мы видим, что понятие регрессии связано с понятием фиксации, вовсе не сводимым к закреплению поведенческих схем. Если понимать фиксацию как «запись» (см.: Фиксация; Представление как репрезентатор влечения), регрессия может быть истолкована как повторный ввод в действие того, что уже было «записано». Тогда, скажем, «оральную регрессию» (в особенности при прохождении психоанализа) стоило бы понимать так: в своих высказываниях и установках субъект заново открывает то. что Фрейд некогда называл «языком орального влечения» (6).

Нем.: psychische Reprдsentanz или psychischer Reprдsentant. – Франц.: reprйsentant psychique. – Англ.: psychical representative. – Исп.: reprйsentante psiquico. – Итал.: rappresentanza psichica. – Португ.: reprйsentante psiquico.

• В теории влечений Фрейда – психическое выражение эндосоматических возбуждений.

• Этот термин невозможно понять без ссылки на влечение, которое у Фрейда находится на границе между соматическим и психическим. С точки зрения соматической, источник влечения – это органические явления, создающие внутренние напряжения, от которых субъект не в состоянии избавиться; однако по своей цели и объектам «судьба» влечения (Triebschicksal), по сути, определяется областью психического.

Именно эта пограничная ситуация, несомненно, обусловливает обращение Фрейда к понятию репрезентатора или представителя соматического в психическом. Однако эта идея представительства формулируется двумя различными способами.

Иногда само влечение оказывается чем-то вроде «… психического репрезентатора возбуждений, которые возникают в глубине тела и достигают души» (1,2); иногда влечение уподобляется процессу телесного возбуждения, и тогда его представляют в психике двоякого рода «репрезентаторы влечения»: представление как репрезентатор* и квант аффекта* (3).

В противоположность составителям Standard Edition нам вовсе не кажется, что взгляды Фрейда по этому вопросу как-то существенно менялись: мы встречаем в одном и том же 1915 г. обе формулировки. Мнение о том, что в последних своих работах Фрейд стал склоняться ко второй точке зрения, представляется нам неверным, ибо в работе «Очерк психоанализа» [Abriss der Psychanalyse, 1938] мы обнаруживаем скорее первую точку зрения. Должны ли мы, вслед за составителями Standard Edition, устранить это противоречие, обратившись к далекому от ясности понятию влечения как границы между соматическим и психическим (4)? Возможно, однако в любом случае мысль Фрейда по этому поводу следует уточнить.

1) Хотя эти две точки зрения, на первый взгляд, противоречат друг другу, между ними есть и нечто общее: это мысль о том, что в отношении между соматическим и психическим нет ни параллелизма, ни причинной зависимости – скорее оно похоже на отношение между уполномоченным и уполномочивающим (Я).

Это отношение часто присутствует во фрейдовских высказываниях, причем внешние различия между ними чисто словесные, а именно: соматическое изменение обозначается в одном случае термином «влечение» (Trieb), в другом – термином «возбуждение» (Reiz), а психический репрезентатор называется в одном случае «представление как репрезентатор», а в другом – «влечение».

2) Однако между этими обозначениями все же существует различие. То решение, согласно которому влечение (соматическое) имеет представительство в психике, кажется нам одновременно и более строгим (поскольку оно не ограничивается общим указанием на то, что соматическое выражается в психическом), и более последовательным (поскольку идея записи представлений неразрывно связана с фрейдовской концепцией бессознательного*).

Нем.: Identifizierung. – Франц.: identification. – Англ.: identification, – Исп.: identificaciфn. – Итал.: identilicazione. – Португ.: identfficaзаo.

• Психологический процесс, посредством которого субъект присваивает себе свойства, качества, атрибуты другого человека и преобразует себя – целиком или частично – по его образу. Построение и обособление личности осуществляется посредством (само)отождествлений.

• 1) Понятие (само)отождествления принадлежит как обыденному, так и философскому языку, и потому было бы полезно прежде всего уточнить его смысл и место в психоаналитическом словаре.

Существительное «отождествление» может быть понято двояким образом: либо в переходном смысле, как в глаголе «отождествлять», либо в возвратном смысле, как в глаголе «самоотождествляться». Это различие учтено в определениях данного понятия в словаре Лаланда:

А) «Отождествление, т. е. установление тождества либо путем учета признаков (например, „опознание преступника“), либо путем определения сущности, а значит и принадлежности предмета определенному классу […], либо путем сопоставления одной группы фактов с другими […]».

Б) «Действие (само)отождествления одного индивида с другим или двух индивидов друг с другом (в мыслях или на деле, целиком или с ограничениями)» (1).