— А зачем? — я спокойно пожала плечами. — Что бы вам это дало?

— Верно — ничего. Поэтому мы не стали. Мы ждали. Он и я. Но теперь ты пришла к нам снова. Сперва вытащила его. А теперь почему-то явилась за мной. Почему?

— Ты же хочешь жить?

— Хочу, — охотно призналась Тень.

— Ну, так и живи спокойно. Вернись к Гору. Станьте тем, кем вы были раньше. Без тебя он не справится с Тенью. Ты ему нужен.

— Ему? — еще более странно наклонил голову «Гор». — А тебе? Я тяжело вздохнула.

— Гор — мой брат. Получается, что и ты… тоже. Хотя я даже не знаю, кем ты был и давно ли умер. Но мне, впрочем, все равно. Ты был с ним до меня и должен остаться после. Я не хочу смотреть на то, как каждый из вас умирает по отдельности. Не хочу видеть, как он страдает. А раз так, то… — я протянула руку, — пойдем домой, брат? Мне не хочется тебе приказывать. Ты — часть Гора, хоть когда-то и был ему чужим. Но ты очень на него похож. Ты разумен. Ты — человек. По-прежнему. В каком бы виде ни был и где бы ни находился. Поэтому я не приказываю. Просто прошу: вернись, пожалуйста. Ты нам очень нужен. Тень вздрогнула.

— Нужен?

— Очень. И мне, и ему. Без тебя нам не справится. Без тебя я потеряю вас обоих. А я этого не хочу. Хватит уже мертвых душ и разбитых сердец. Хватит разочарований. И хватит сомнений. Пожалуйста, пойдем обратно. Пожалуйста, помоги мне, брат. Призрак неуверенно качнулся навстречу, но вдруг нерешительно замер.

— Ты стала нам Хозяйкой… ты держишь нас обоих на грани… от тебя мы питаемся… и нам время от времени будет нужна твоя дейри. Это — цена за воскрешение. Ты согласна ее платить?

— Да, — твердо сказала я. — Столько, сколько нужно.

— Нам иногда будут нужны твои сны…

— Хорошо, приходите.

— Сны — это якорь, — шепнула Тень. — Без них даже я могу потеряться. Когда-то они были у Гора — так я его находил. Но теперь он — такая же Тень, как и я. И он больше не видит снов: все они остались здесь, похороненные и забытые. Я пожала плечами.

— Я уже сказала, что согласна. Если для него это важно, я пойду на все.

— На все?

— Да. Тень странно улыбнулась.

— Мой брат нашел хорошую сестру… для нас обоих… я тебя принимаю.

А в следующий момент меня что-то с силой ударило в грудь и вышвырнуло прочь из темноты.

Пришла я в себя довольно быстро. От того, что кто-то яростно спорил над моим бренным телом, не слишком стесняясь в выражениях.

Так. А что случилось? Лежу, молчу, никого не трогаю… а почему лежу? Да потому, что кто-то очень вежливо меня куда-то перенес. Ага, на кровать. Соседнюю. Очень мило. Только шумно что-то стало.

— …это ты виноват!! Ты сказал, что ничего страшного!!

— Да ни х… подобного! Я сказал, что все должно быть нормально!

— ДА?!! И где оно, б…, нормально?! П…ц, как нормально!! Просто зае…сь!! Я ошарашено моргнула.

— Ого. У кого это такие глубокие познания моего родного языка?

— Гайдэ!! — дружно вскрикнули сразу три мужских голоса, и надо мной в тревоге склонились три черноволосые головы.

— Ас, Бер, Ван… а кто тут только что матерился?

— Живая! — выдохнул Бер, жадно всматриваясь в мое лицо. — Бледная, серо-зеленая, но живая! Ван устало опустился на корточки и осторожно взял мою руку.

— Гайдэ, ты нас до смерти напугала. То стояла, как статуя, то вдруг рухнула навзничь, как будто тебя ударили. И все — ни звука, ни движения, ни даже нормального вдоха. Я озадаченно потерла грудь и поморщилась.

— Да меня, собственно, и правда… ударили. А где Гор?! — я аж подскочила, когда вспомнила свой необычный… сон? Да нет вроде, непохоже на сон. Какое-то очередное видение. — Что с ним?! Живой?!

— Живой, — осторожно уложил меня обратно Ван. — Все с ним нормально. Спит просто. И крепко так спит. Его Лин караулит. Ты сама-то как?

— Да ничего вроде. Слабость только в теле да виски гудят. А так терпимо.

— Что у вас произошло? У тебя вышло?

— Кажется, — неуверенно сказала я, но потом подумала и решительно полезла с кровати. Кажется, это постель Вана, куда меня уложили, как сомлевшую принцессу. — Погодите, я хочу проверить.

— Куда?! — тут же попытался перехватить меня Бер, но я ловко вывернулась и, прошмыгнув у него между рук, торопливо поползла к соседней кровати. На карачках, потому что ноги действительно держали плохо. — Стой! Гайдэ!

Я упрямо добралась до постели и с тревогой посмотрела на бледное лицо Гора: оно было странно спокойным. Глаза закрыты, кожа сухая, губы плотно сомкнуты и едва заметно шевелятся, будто он с кем-то до сих пор говорил. Дышит ровно, руки привязаны, но не скручены судорогой, тело расслаблено.

— Гор? — я тихонько провела ладонью по его щеке. Скарон что-то тихо выдохнул и улыбнулся, а у меня словно гора с плеч свалилась. — Ну, слава богу. Кажется, порядок… ой!

Какая-то сила вдруг подхватила меня с пола и решительно взметнула наверх.

— Бер!

— Все, — строго сказал брат, бесцеремонно сгребая меня в охапку. — Ты идешь отдыхать. За Гором мы присмотрим. Будем по очереди караулить. Как проснется, скажем.

— Но…

— Спать, — еще строже посмотрел он. — И никаких гвоздей. Поняла?

Я обреченно вздохнула: блин, когда он начинает играть в Большого Брата, с ним просто невозможно договориться! Куда только девается улыбка? Куда пропадают веселые смешинки в зеленых глазах? Прямо скала, а не человек! Хрен такую прошибешь! Да еще Ван смотрит с неодобрением! А Ас даже не пытается меня спасти! Просто заговор какой-то!

Я жалобно посмотрела на одного, другого, третьего. Затем с надеждой покосилась на сидящего возле дальней стены Лина, но тут же поняла, что никто за меня не вступится, и покорно обвисла в руках Бера, как старая тряпка. Тот, не особо церемонясь, перехватил свою «ношу» поудобнее, нахально меня похвалил (мол, молодец, хорошая девочка) и, провожаемый нашим дружным молчанием, бодро вышел. Потом так же бодро добрался до спальни, осторожно сгрузил мою слабо блеющую о справедливости тушку на постель. Придирчиво проследил, чтобы я разделась и заползла под одеяло, а потом ласково так сказал, что если заметит меня поблизости от соседней комнаты, то устроит такое наказание, что милые шалости «маркиза де Сада» покажутся мне детскими развлечениями. Я вняла. Я содрогнулась.

Я обиженно забилась под одеяло и сердито кинулась в вымогателя подушкой. Но он невозмутимо перехватил ее прямо в полете, так же невозмутимо вернул на место, быстро чмокнул меня в щеку и испарился, предварительно задвинув щеколду на окне и плотно притворив за собой дверь. Вот ведь засада…

Я устало зевнула, а потом плюнула на все и решила, что это к лучшему: зато высплюсь, как уже давно мечтала. А то эти подушечные бои, игры в догонялки по лестницам, вечерние тренировки до полного изнеможения… все. Баста. Сегодня, наконец, отосплюсь всласть, а уж завтра буду пытать Гора насчет того, помнит ли он хоть что-то из сегодняшнего эксперимента и ждать ли мне в ближайшее время его ночного визита для совместного просмотра какого-нибудь нелепого сна. Хорошо бы — не эротического, иначе стремно будет. Хотя ему, может, и интересно. Вдруг что-то новое для себя почерпнет? Главное, чтобы сон был без моего непосредственного участия, не то поутру просто сгорю со стыда.

Я снова зевнула, строго наказав себе больше никогда не видеть эротики, и благополучно закрыла глаза, клятвенно пообещав, что потом щедро расквитаюсь с Бером за самоуправство. И еще стребую с него обещанные пирожные, про которые он сегодня благополучно позабыл.

Во второй раз я проснулась уже поздним вечером — от поразительной тишины, царящей в доме, и от того, что по комнате витает восхитительный аромат свежеиспеченных булочек. Видимо, он так долго и аппетитно дразнил мои ноздри, что уставшее тело не больше смогло сопротивляться искушению и решило, что непременно хочет подкрепиться.

Набросив на плечи легкий шелковый халат, я бесшумно спустилась на первый этаж и, воровато оглядевшись, на цыпочках прокралась к кухне. Почему на цыпочках? Да потому, что не была уверена, что ребята не вернули слуг обратно. Сами-то они вряд ли занялись готовкой, так что или вызвали девчонок, чтобы напекли всякой вкуснотени, или же заказали в ближайшем трактире… правда, я не могла себе представить, сколько надо было в таком случае заказать еды, чтобы ТАК сильно и вкусно пахло по всему дому.