Уинстон несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем наконец смог успокоиться настолько, что бы у него перестали дрожать руки.

— Я всё понял, адмирал. Прошу прощения за эту...

— Не нужно. Я всё прекрасно понимаю. Ладно, Уинстон, можешь быть свободен. Сдавай дела.

Не сказав больше ни слова, Мак’Найт повернулся на пятках и быстро направился в сторону выхода. Грегори смотрел ему в след.

Чувствовал при этом он себя просто отвратительно.

13 февраля 786 года.

Система Верден

Планетарная столица Галахда — Франкс

«Это просто не мыслимо...»

Помощник директора разведывательного управления флота, коммандер Риваль Блауман, едва удерживал себя от того, чтобы не начать ходить по замкнутому пространству кабины лифта туда-сюда. Его глаза раз за разом метались к электронному табло, показывающему быстро сменявшие друг друга номера этажей. Каждый раз, как одна цифра сменяла другую, Риваль мысленно подгонял лифт, желая, чтобы тот двигался быстрее.

Наконец, кабина замедлилась и остановилась на двести сорок шестом этаже. Риваль быстро покинул лифт и направился по коридору, в сторону нужного ему кабинета.

Самого важного кабинета, на этом этаже. А кое-кто, похоже считал, что и во всём здании, если быть точным.

Вице-адмирал Изабелла Решар, нынешний новый глава РУФ, назначенная на этот пост после трагической смерти Дэвида Остерленда, не захотела оставаться в старом кабинете своего предшественника. Рабочее место Остерленда располагалось гораздо, гораздо ниже, в подвалах трёхсотэтажной башни. Там, где находились аналитические отделы сбора и обработки информации. Бывший глава РУФ был трудоголиком, каких ещё нужно было поискать и порой проводил на работе сутки за сутками лишь ради того, чтобы не выпадать из рабочего процесса. По этой же причине, он предпочитал держаться ближе к людям, непосредственно работающим с этой информацией.

Изабелла же, была несколько иного мнения относительно того, где должен был располагаться рабочий кабинет человека, занимавшего столь высокий должностной пост.

— Коммандер?! Стойте! Вам не назначено...

Молоденькая девушка секретарь в чине лейтенанта даже не успела вскочить со своего места, когда Блауман быстро и решитесь прошёл мимо неё. Прямо в кабинет адмирала.

Изабелла сидела в кресле, что-то читая на экране своего личного терминала. Привлечённая вторжением, она подняла взгляд на буквально ворвавшегося в её кабинет Риваля.

— Коммандер? Не помню, чтобы я назначала вам встречу...

— Прости, мэм, я пыталась его остановить, но коммандер...

— Что вы творите! — Риваль впечатал документы, которые сжимал в руках на всём протяжении своего пути до кабинета прямо в поверхность адмиральского стола.

— Мэм, я не смогла...

— Тихо!

Изабелла встала со своего кресла.

— Оливия. Выйди. Я сама поговорю с коммандером Блауманом.

— Да, мэм. Сейчас. Конечно.

Девушка секретарь бросила на стоящего рядом с ней офицера короткий, несколько смущённый и недовольный взгляд, после чего вышла из кабинета, оставив двух офицеров наедине друг с другом.

Риваль дождался пока дверь не закрылась за её спиной.

— Какого дьявола вы творите, адмирал!

Начальница верденского РУФ нахмурилась. Её лицо исказилось в гримасе, словно женщина только что учуяла крайне неприятный для её нюха запах.

— Вы забываетесь, коммандер.

— Нет, адмирал, это вы забываетесь. Вы не подвергаете обязательной цензуре информацию, поступающую от «Регента». Я ещё раз спрашиваю, что вы делаете.

— Только лишь свою работу, коммандер, — произнесла она с нажимом на последнее слово, дополнительно подчёркивая разницу между их званиями.

Риваль это заметил и с трудом заставил себя успокоиться и глубоко вздохнуть.

— Адмирал, данные от него обязаны быть цензурированы. Это один из... Нет, чёрт подери, это, наверное, самый ценный источник по ту сторону границы. Вся поступающая от него информация должна проходить через обязательную цензуру. Вы что, не понимаете, что таким образом ставите этот источник под удар? Дэвид Остерленд никогда бы не позволил использовать эти данные без изменения.

— Дэвид Остерленд мёртв, — Отрезала Решар, — он более не руководит действиями РУФ, если вы ещё этого не заметили, коммандер. Более того, скорее всего именно политика тотальной конспирации контр-адмирала Остерленда привела к тому, что наше высшее командование не получала полную и, что более важно, достоверную информацию о происходящем на территории Рейнского Протектората.

— Адмирал, но так нельзя поступать, вы что, не понимаете на сколько ценен этот источник информации? Благодаря «Регенту» мы знаем практически всё о новой программе модернизации рейнского флота. Знаем спецификации их кораблей. ТТХ вооружения. Дьявол, да от него мы получили практически полные спецификации на усовершенствованные инерционные компенсаторы, которые рейнцы ставят на свои корабли. А вы решили всё это похоронить? Вы хоть понимаете, что случиться, если эти данные попадут в Протекторат?

Изабелла молчала несколько секунд, после чего развернулась и села обратно в своё кресло. Ей нравилось то, как она выглядит в нём. В большом, массивном кресле.

— Коммандер, Дэвид Остерленд, помилуй господь его душу, был пережитком прошлого...

— Да что вы...

— Я не закончила, коммандер, — рявкнула Решар, — вы, как и ваш предыдущий руководитель — пережиток своего времени. Сейчас, у нас новое, более компетентное, в вопросах государственной безопасности и внешней политики, правительство. И разведывательное управление флота более не может вести дела в том виде, в котором оно делало это при адмирале Остерленде. Скрывать от правительства информацию по собственной прихоти. Искажать получаемые сведенья из-за страха или желания в каждом встречном видеть врага. Решать, какая информация должна ложиться на стол президента и его помощников, а какая нет. Такой подход не конструктивен.

— Да какой к чёрту конструктивизм, адмирал, вы что не понимаете, что если эти данные попадут туда, куда не должны, то рейнская контрразведка сможет определить личность нашего человека? Плевать на данные!

Риваль толкнул лежавшие на столе бумаги к сидящие перед ним женщине.

— За этими грёбаными бумажками живой человек. Тот, кто постоянно рискует своей жизнью для того, чтобы мы получали эту информацию. Если рейнцы узнают о том, кто он такой, то его в лучшем случае убьют. Вы это понимаете? Или нет?

— Это без сомнения печально, — спокойным голосом отметила Решар, — но уверяю вас, что эти данные будут переданы лишь тем, кто обладает допуском к сведениям подобного рода, коммандер. Более того, комитет по надзору за разведывательной деятельностью уже просмотрел поступающую от «Регента» информацию и признал эти сообщения безопасными...

Риваль замер на месте. Под офицерским мундиром по его спине пробежали капли холодного пота, когда он осознал услышанное.

— Вы... Адмирал, только не говорите мне, что вы показали это комитету.

— Конечно же я предоставила им эти данные, — искренне удивилась Решар, — КНРД обязан оценивать и удостоверяться в том, что данные не искажаются по прихоти отдельных людей.

— Это гражданские люди! — не выдержал он.

— Не смейте на меня орать, Блауман!

Решар вскочила со своего кресла. Сейчас она выглядела подобно разъерённой кошке.

— Адмирал...

— Молчать! — вновь рявкнула она, — я не собираюсь терпеть ваши истерики. Всё! Хватит. Отныне и пока я занимаю этот пост, РУФ будет работать максимально прозрачно и открыто, взаимодействуя с правительством так, как это необходимо было делать с самого начала. Если бы не параноидальные действия Остерленда, то возможно, мы бы заранее знали о том, что Протекторат готовит нападение на нас и сейчас не находились бы в такой отвратительной ситуации.

В этот самый момент Блауман понял. Он ничего не добьётся. Риваль шёл сюда с чёткой уверенностью в том, что произошла какая-то страшная ошибка. Да, опасная, но всё же ошибка. Но сейчас, стоя перед этой женщиной, он осознал всю глубину пропасти, в которую прямо на его глазах проваливалось РУФ.