Простое уравнение.

*

Утро Гермионы Грейнджер вновь началось одинаково. Снова завтрак с Розали, сборы на работу, поездка до детского сада и следом на работу. Утреннее согласование встреч и выпуска Пророка. Звонок в редакцию Еженедельника, чтобы назначить время пресс-конференции и интервью.

Всё как всегда.

За разговором с адвокатом после обеда Гермиона окончательно согласовала список свидетелей для суда, и всё шло хорошо… Даже слишком.

Грейнджер выбежала из кабинета на планерку авроров, а когда вернулась, двери были открыты. Изабеллы на месте не было, зато доносились голоса. Министр тут же напряглась, ворвалась в комнату и оглядела присутствующих. Драко сидел на кресле перед её столом, уперевшись лбом на тыльную сторону ладони. Изабелла была тревожной, как и Джеймс, и начальник её личной охраны. Четыре человека, и все они резко подняли голову, когда услышали, что Грейнджер появилась в кабинете.

— Что случилось? — тут же вырвался у неё вопрос.

Малфой закусил губы, словно боясь ей говорить. В его второй руке она заметила целую стопку снимков. И едва не повторив свой вопрос, Гермиона услышала ответный.

— Ты поручала Харрису встретиться с Уизли?

— Что? — переспросила она, делая к нему шаг.

Драко бросил на стол все фотографии, которые Гермиона тут же подхватила. На каждом снимке было абсолютно хорошо видно, как Рон и член совета разговаривают, сидя в каком-то ресторане. Потом встреча в тёмном переулке. Передача каких-то документов в машине. Слишком много пересечений двух людей, которые были незнакомы друг с другом. Ещё на десятке фото Лаванда. И появление Харриса у их квартиры.

— Откуда это?

— Детектив передал информацию сегодня утром.

Изабелла посмотрела на начальницу с искренним сожалением.

— Харрис пообещал уничтожить вашу репутацию и вернуть мистеру Уизли пост главного Аврора. В обмен на помощь и поддержку в выборах.

— И только? — рискнула уточнить Грейнджер, поднимая глаза.

— Он угрожает Розали.

Гермиона снова посмотрела на фотографии в своих руках. Как и с первой статьей в газете, она неотрывно смотрела на снимки, пытаясь найти на них хоть что-то, что могло бы дать ей ответ. Последние дни были слишком хороши, и вот она — расплата за счастье.

Министр вздохнула.

— Все свободны.

Драко поднялся со своего места, но ему она качнула головой, не позволяя уйти. Постепенно остальные сотрудники испарились из комнаты, прикрыв за собой двери. Грейнджер села в кресло за столом и уронила руки на колени в бессилии, все снимки посыпались на пол. Малфой всё-таки встал со своего места, чтобы подойти к ней и присесть возле её ног.

— Хочешь, чтобы я уволила Харриса и обвинила его и Рона в заговоре?

— Они пытаются тебя сместить, Гермиона, — тихо проговорил он, сжимая её ладонь. — Он один из самых сильных кандидатов на пост в следующих выборах. Если они вынесут импичмент, тебя отстранят, и те проведут досрочно.

— Это уголовное преступление, — напомнила она, Драко кивнул. — И они оба могут сесть.

— Не смогут, если ты не будешь их судить.

— Что ты предлагаешь?

— Выслать их, очевидно, — он дёрнул плечами. — Уизли на всю страну рассказал о том, что ты бьёшь свою дочь. Может, он не заслуживает сидеть, ведь пытается защитить Рози, но он точно не заслуживает прощения.

Гермиона отвернулась к окну, чтобы посмотреть на по-своему спокойный и такой любимый Лондон. Ей не хватало сейчас прогулки по его улочкам, чтобы привести мысли в порядок.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Поговори. Но, — Драко аккуратно обхватил её подбородок двумя пальцами, чтобы повернуть лицом к себе, — Грейнджер. Ему стоило сразу же прийти к тебе, а не поступать так на глазах у всего мира. Держи эту мысль в голове.

— Ты назначил охрану для Розали?

— Изабелла занимается этим.

— Что насчёт Джеймса?

— Он чист.

Ещё один кивок головы. Хоть кто-то в команде заслуживал доверия, это было приятно. Но больше сказать ей было нечего. Сердце словно вырвали из груди и сдавили. Было тяжело, даже слишком. Она спокойно верила в то, что Лаванда надоумила Рона на эту идиотскую идею. Но так, чтобы её дочь попала под удар, чтобы работники Совета, который она же и создала, так яро строили интриги против неё… Видимо, в этом заключался удел политика.

Драко сжал обе её ладони, и поднёс к своим губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев.

— Грейнджер.

— Я в порядке.

— Мы же оба знаем, что нет.

И вот тогда она расплакалась. Слёзы просто побежали по щекам, а она не смогла их остановить. Малфой тут же привстал, утягивая её в крепкие объятия. Гермиона уткнулась ему в плечо, всхлипывая, и впервые за долгое время почувствовала себя просто маленькой девочкой, которой позволена слабость, пусть и ненадолго. Драко зарылся пальцами в её волосы, притягивая ближе, разрешая ей плакать у него на груди.

— Всё будет хорошо. Мы найдем из этого выход, слышишь?

Мы.

Мы, мы, мы, мы.

Слово застучало в висках, почти с болью отдаваясь в сердце.

Вместе. Вдвоём.

Мир словно перестал давить на плечи так сильно, половину забрал на себя он.

Чувство было невероятное. Когда кто-то рядом, поддерживает, готов помогать, берёт на себя такую же долю ответственности. Забытое. Чуждое. Но приятное…

— Обещаешь? — шмыгнув носом, спросила Гермиона.

— Обещаю.

И не было у неё никакой причины сомневаться в нём. Почему-то само его присутствие рядом дарило уверенность, что так просто он не уйдет.

И он не уходил.

*

Гермиона была на пределе своих эмоций, ей хотелось кричать, ей хотелось ругаться, сбрасывать вещи со стола. Ей так чертовски нужно было сделать хоть что-то, чтобы прекратить этот ад и выплеснуть всё, что накопилось в душе. Казалось, что кончики пальцев искрили магией от ярости, кровь в венах закипала. Но всё это приходилось прятать глубоко в своей душе, куда никому не добраться.

Она смотрела вниз на проносящиеся мимо машины, на занятых людей, вечно спешащих куда-то, да просто на жизнь, словно не была её частью. Она прислушивалась к шагам, и, когда пара особенно тяжёлых послышалась в приёмной, напряглась, сжимая в руках заветную стопку фотографий. Едва прикусив губу, Грейнджер обернулась, как только двое мужчин шагнули в кабинет.

Драко закрыл двери за Харрисом и тут же расположился у стены, засовывая руки в перчатках в карманы брюк. Он только что вернулся с улицы. Лондон сегодня не радовал ни солнцем, ни теплом. Гермиона и сама была бы не прочь укутаться во что-то тёплое, ведь по рукам бегали мурашки. Только вот она знала, что её озноб вызван отнюдь не прохладной английской погодой.

— Гермиона? — неуверенно начал мужчина перед ней, когда прошло секунд 30 молчания, нарушаемого лишь его тяжелым дыханием.

Харрис обернулся на Малфоя, напрягаясь ещё сильнее, а потом вернулся взглядом к Грейнджер.

— Министр магии всегда превыше всего? — язвительно проговорила Гермиона, стараясь не кричать, а держать свой тон ровным, выражение лица пустым. Настолько, насколько это было возможно. — Так что посулили Вам за предательство вашего Министра? — она швырнула на пол к его ногам все снимки. — За угрозы моему бывшему мужу? Дочери? За интриги за моей спиной?

Он открыл рот, словно выброшенная на берег рыба, пытающаяся ухватить немного воздуха, и поднял к ней глаза, сводя брови на переносице.

— Не понимаю, Гермиона… — попробовал начать он, но она моментально прервала его.

— Министр Грейнджер. Для Вас.

— Это ужасное недоразумение… — снова постарался оправдаться Харрис хоть как-то. Но слова давались ему плохо, а его метания, его испуг — всё это согревало душу, которая и так пылала от гнева. — Всё не так, как кажется. Я только…

— Только что? — Гермиона подняла брови, намереваясь услышать ответ. — М?

Но когда ответа не последовало, а видна была лишь ненависть в глазах Харриса от того, что какая-то выскочка девчонка смела указывать ему, взрослому мужчине, политику, что делать и как жить, что она смела отчитывать его здесь, в своем кабинете, вызвав словно шавку на разговор, Гермиона продолжила, уже увереннее заявляя: