— Ты найдешь кого-нибудь…

— Мне нужна, только ты!

— Это не так: если бы мы не встретились у Инскипов…

—…То я приехал бы сюда и разыскал тебя! Это неизбежно… с того самого момента, как мы встретились друг с другом, давным-давно! Это должно было случиться!

— Мы должны быть сильными… Я собираюсь взять себя в руки! В Лондоне, должно быть, на меня нашло затмение! Теперь, когда я дома, с Эдвардом, я понимаю это!

В комнату ворвалась Тамариск в новом платье для верховой езды, очень довольная собой.

— Я готова! — объявила она.

— Ну что ж, едем, — сказал Джейк.

Он открыл дверь, и она вышла. Тогда он повернулся и взглянул на меня. Приложив пальцы к губам, Джейк послал мне воздушный поцелуй.

Встреча отца и дочери прошла лучше, чем я ожидала. Тамариск была сдержанна в выражении чувств, но вскоре Джейк, несомненно, ее очарует. Возможно, кроме Джонатана, теперь в ее душе поселится еще один герой. Я отправилась к Эдварду.

— Все прошло хорошо? — спросил он. — Видно, ты довольна собой!

— Они поехали покататься верхом. Думаю, Тамариск привяжется к отцу.

— Ну что ж, Джейк — весьма приятный человек! Интересно, не захочет ли он увезти девочку от нас?

— Это будут решать только он и она!

— Ей может понравиться мысль пожить в Корнуолле. Да, есть еще один человек, о котором ты забыл: Джонатан. Тамариск питает к нему настоящую страсть!

— Да, нужно очень постараться, чтобы оторвать ее от Джонатана!

— Я была бы не против, если бы Тамариск отправилась в Корнуолл.

— Она склонна к необдуманным поступкам.

— Я не об этом. Тамариск слишком взрослая для своих лет. И эта ее страсть к Джонатану. А у него весьма дурная репутация!

— Я убежден, что Джонатан не сделает дома ничего дурного!

— Хочется надеяться, но боюсь, что бурная страсть Тамариск может искусить молодого человека!

— Нет, нет! Правда, он весьма свободно ведет себя с девицами, но Тамариск — совсем другое дело! Какими бы ни были его наклонности, Джонатан сумеет подавить их, если дело касается этой девочки!

— Эмоции могут взять верх! В конце концов, она его покорная раба! Она выглядит старше своих лет, созревает раньше времени, быстро подрастает…

Эдвард покачал головой:

— Джонатан будет сдержан, в этом я уверен! В глубине души он порядочный юноша!

«Ах, Эдвард! — подумала я. — Ты во всех видишь только хорошее! Что бы ты сказал, узнав о том, что твоя жена отбросила все правила приличия, бывая в доме на Блоур-стрит и изменяя тебе с человеком, который является гостем твоего дома?»

В Эдварде была какая-то наивность. В этом он напоминал мне Амарилис: он верил в то, что все люди добры. Такие люди, как мой муж, пробуждают покровительственный инстинкт. Я не хотела, чтобы Эдвард узнал когда-нибудь правду обо мне, молилась, чтобы этого не случилось. Невольно пришел на память тот случай, когда Питер встретил нас идущими под руку на Блоурстрит. Возможно, он не слишком наблюдателен и голова его в тот момент была занята совсем другим, но не все же так рассеяны.

Был только один способ, чтобы Эдвард никогда не узнал о неверности своей жены: мы с Джейком не должны были делать ни одного неосторожного шага, способного выдать нашу тайну!

Я вспомнила о том, какую большую роль сыграла в нашей истории Ли. Она прижилась в нашем доме и теперь была просто одной из служанок. Она прекрасно управлялась с Тамариск, и я часто задумывалась, что бы я делала без нее? Между собой слуги говорили, что Ли тихоня и держит свои мысли при себе. Девушка не интересовалась молодыми людьми, хотя многие из них, несомненно, были бы не прочь привлечь ее внимание. Люди судачили, что Ли побаивается их, так как у нее из-за этого когда-то были «неприятности». Мы-то знали, какого рода были эти неприятности, поскольку Джейку чуть не пришлось поплатиться за это жизнью, и в результате отбыть семь лет на каторге.

И вот теперь Ли должна была встретиться лицом к лицу с Джейком. Когда отец с дочерью возвращались с прогулки, Ли находилась поблизости. Я решила, что будет лучше подготовить ее заранее. Выслушав меня, Ли побледнела, а потом вспыхнула.

— Это было давным-давно, но я никогда не забуду, что сделал Джейк для меня!

И вот они подъехали. Джейк раскраснелся от езды, глаза сияли от удовольствия. Думаю, ему понравилась дочь. В одежде для верховой езды Тамариск была похожа на очень красивого мальчика.

— Как мы здорово покатались, Ли! — воскликнула Тамариск. — Мы скакали наперегонки, и он обогнал меня… совсем немножко!

— Ли…— произнес Джейк. — Маленькая Ли!

Он подошел к ней и взял за руки. Ли подняла на него глаза, и я увидела в них глубокое обожание. Это очень тронуло меня.

— Значит, ты присматриваешь за моей дочерью? Ли кивнула. В ее глазах стояли слезы.

— Я все время думала о тебе!

— Я тоже думал о тебе, Ли, — ответил он.

— То, что ты сделал для меня…

— Это было давно, давным-давно!

— А тебя осудили, даже собирались повесить…

— Но теперь я опять здесь, живой и здоровый!

— Теперь ты благородный господин! Ты никогда не был одним из наших!

— Но ты не скажешь, что я не старался?

Я решила, что мне лучше уйти, оставив их наедине.

— Пойдем, Тамариск, — сказала я. Как ни странно, она не стала спорить и пошла посмотреть, все ли в порядке с лошадью. Я отправилась в сад, в заросли кустарника.

Я задумалась над тем, любила ли Ли Джейка? Конечно, она считала его героем — это я знала. Ли сумела выманить его ребенка из дому потому, что, вероятно, хотела иметь что-то, связанное с Джейком. Она преданно любила Тамариск.

А каковы были его чувства к Ли? Джейк говорил о ней с нежностью, покровительствовал невинной девочке в те дни, когда жил у цыган. Он обезумел от ярости, увидев, что собирался сделать с Ли тот негодяй, дал волю этой ярости, и это чуть не стоило ему жизни. Что Джейк чувствовал сейчас по отношению к Ли? Я ощутила уколы ревности.

Джейка тянуло к женщинам, я была в этом убеждена. Я вспомнила Долли, танцующую вокруг праздничного костра. Долли любила его, но как относился к ней он? Думаю, жалел ее, но, должно быть, испытывал и влечение, которому легко уступил. Не так ли он поступил недавно на Блоурстрит?