Но она не принадлежала им. Она принадлежала только ему.

Странный грохот пронзил темноту ночи. Руби обернулась и посмотрела на дорогу. Она увидела яркий свет фар, прорвавшийся сквозь влажный туман, и почувствовала, что бабочки начинают танцевать в ее животе. Ощущение было настолько интенсивным, что она прижала руки к животу. Мотоцикл мурлыкал до полной остановки на обочине прямо перед ней.

За человека на мотоцикле можно было умереть. Дорогая кожа обтягивала худую, мускулистую фигуру, от вида которой у Руби потекли слюнки. Он перебросил ногу через мотоцикл, и кожа обтянула твердую задницу. Лео протянул руку и снял шлем и поставил его на сиденье. Он, казалось, излучал свет. Мужчина ее мечты остановился перед Руби, наклонился и поцеловал ее быстрым, жестким поцелуем, который заставил ее качнуться назад.

Когда Лео отступил, его взгляд был направлен прямо на алмазный ошейник на ее горле. С улыбкой удовлетворения и обладания, он взял ее за руку и повел к мотоциклу.

— Даже не думай, что я поделюсь тобой с кем-нибудь из этих типов, котенок. Ты вся моя.

Она моргнула и стряхнула часть гламура, который он соткал вокруг нее. Эта часть фантазии даже не пришла ей в голову. Бросать жаждущих поклонников за спиной, оставлять их в пыли ее высоких каблуков, пока она уезжала в ночь со своим любовником из фантазии — нет, ее больше это не интересовало.

Лео не собирался завоевывать ее. Видимо, он решил сразу же перейди к части развлечений.

Эта особая фантазия, как правило, вдохновляла ее на смелую безрассудность, и Руби спросила:

— Откуда ты знал, что я готова оставить их и быть только с тобой? — Конечно, она была готова уехать, но кто сказал, что нельзя немножко поиграть?

Лео остановился и повернулся. Он просунул один палец в алмазный ошейник и потянул ее к себе движением, которое кричало о владении.

— Ты моя, котенок. Ты носишь мой ошейник. Или ты не заметила?

Ее пальцы метнулись к ее ошейнику, прослеживая дизайн на передней части. Расстегнув застежку, она сняла ошейник и повернула его, чтобы посмотреть.

Он отличался от ошейника, который она обычно воображала. Ошейник все еще состоял из четырех ниток бриллиантов. Разница? В центре ошейника, в рубиновой огранке, окруженной изумрудами, находились буквы «Л. Д.». Он отметил ее своими инициалами.

Аккуратно забрав ошейник, Лео снова застегнул его вокруг ее горла. Черная бровь поднялась в вызове, когда Руби отступила.

— Я бы не стал этого делать, котенок. — Он приблизился к ней, окружив ее тело своим, окружив ее своей силой и теплотой, легко угрожая ей своей откровенной сексуальностью. — Ты же знаешь, что должна ехать со мной. Ты принадлежишь мне.

Когда он потянулся, чтобы погладить ошейник вокруг ее горла, Руби осталась неподвижной, наблюдая за его руками. Вспышка золота привлекла ее внимание. Когда Лео опустил руки, она схватила его левую, повернув так, чтобы рассмотреть кольцо, которое блестело на пальце.

Золотое кольцо на месте обручального. Черный оникс был овальным, как зрачок Лео. На ониксе были выгравированы инициалы «Р. Х.». Без слов он сказал, что принадлежал ей так же, как она принадлежала ему. Задумавшись, она посмотрела вниз на кольцо, коснулась его, не веря. Жестом, который был чистым инстинктом, Руби потянула руку к губам и поцеловала кольцо.

Его глаза ярко вспыхнули, их зеленое свечение стало сильнее. Если бы она не знала, что он не был человеком, то она, безусловно, узнала бы об этом сейчас. Лео потерял контроль над своим гламуром. Она могла видеть кончики его волшебных ушей через пряди волос. Золотое свечение кожи мерцало под искусственным освещением. С грубым невнятным звуком он наклонился, чтобы захватить ее губы в жгучем поцелуе, который говорил о том, что она принадлежит ему — так же четко, как два дня назад сказало об этом его тело.

Руби почувствовала, как одна рука Лео запуталась в ее волосах и грубо сжалась на затылке. Другая его рука двинулась к бедру. Руби почувствовала, как ее тянут назад из света, в тень, и заколебалась.

— Это безопасно, котенок. Я здесь. Ничто не сможет навредить тебе.

Она почувствовала, как расслабляется от его огрубевшего голоса и позволила прислонить себя к кирпичной стене позади. Лео укусил ее за шею и тут же всосал это место, отмечая ее, чтобы видел весь мир. Отстегнул лямки ее короткого топа, потянув его вниз, открывая грудь прохладному ночному воздуху.

Руби смотрела ошеломленными глазами через его плечо на плоды своего воображения, на тех немногих мужчин, чьего внимания она так отчаянно жаждала в то или иное время, и отпустила их без сожаления. Для нее теперь был только Лео. Фигуры, наблюдающие за ними, не имели значения, имели значение только руки Лео. Он начал жадно тянуть и щипать ее соски пока они не стали твердыми, как алмазы, гладить тяжелые груди, командуя реакциями ее тела.

Задыхаясь, Руби решила, что в эту игру могут играть двое. Она протянула руку и начала поглаживать его напряженный член через штаны. Потянула молнию вниз, сходя с ума, когда он опустил голову и всосал ее сосок, как если бы он был голодающим человеком, и она — обедом из пяти блюд.

— Боже, Лео, не останавливайся. — Руби едва дышала от отчаянной жажды почувствовать его член. Она вытащила его из штанов и погладила вверх и вниз, пока он сосал ее грудь.

— Если ты не остановишься, это закончится, прежде чем начнется, — прорычал Лео. Он перешел к другой груди и зажал сосок между зубами. Прикусил его, улыбнувшись, когда она вздохнула от удовольствия. В ответ она быстрее задвигала рукой по его пульсирующему члену. Лео дернул «молнию», отчаянно пытаясь стянуть штаны. — Боже, котенок, ты меня убиваешь.

— Хорошо. — Рубин пошевелилась, когда он потянул ее штаны вниз, вздохнув от удовольствия, когда пальцы погладили влажную щель.

Он сжал ее клитор почти грубо, задушив крик Руби поцелуем, который практически пожирал ее.

С тихим проклятьем Лео оторвался от ее рта. Он снял руку Руби со своего члена, и двинулся вперед, пока не прислонил ее спиной к стене, обхватив и приподняв за задницу.

— Тебе нравиться знать, что твои поклонники следят за нами, котенок? — Он погладил ее задницу, наклонился, проведя членом по расщелине между ее ягодиц в медленном ритме.

— Что? Кто? Боже, Лео, ты уже можешь меня трахнуть? Я умираю!

Лео засмеялся над грубым звуком ее голоса. Одним стремительным движением он вошел в ее узкое влажное влагалище, крадя «ах» удовольствия другим жестким поцелуем. Руби казалась еще более узкой, так как была не в состоянии раздвинуть ноги шире из-за штанов, болтающихся на коленях. Ее лоно обхватило его член, словно не желая отпускать.

Лео прервал поцелуй и посмотрел вниз, наблюдая, как член выходит из ее тела, как входит обратно, и каждый толчок заставлял женщину под ним стонать и ахать в восторге. Когда Руби попыталась покрутить задницей, чтобы загнать его глубже, он шлепнул ее, заставляя ягодицу соблазнительно дрогнуть.

Руби ахнула и сжала мышцами его член. С губ Лео сорвался стон, когда он дал ей то, что она хотела, двигаясь глубже, прижав ее сильнее к стене. Одна рука ухватила бедро Руби, помогая ей двигаться, туда-сюда, заставляя его входить еще глубже. Другая рука опустилась между ними и начала играть ее клитором.

— О Боже, Лео, это так хорошо.

— Да, это так хорошо. Ты можешь кончить для меня, детка?

И Руби кончила с приглушенным криком еще до того, как он спросил. Она прикусила губу, чтобы не закричать, и это Лео не понравилось. Он хотел слышать ее крики, но было слишком поздно. Лео почувствовал, как кульминационный момент разорвал ее, и со вскриком удивления сам кончил глубоко внутри нее. Он толкался в нее, пока не утихли последние спазмы ее кульминации.

Прижавшись к Руби, Лео дрожал. Золотые искры кружили вокруг них и ложились на ее кожу, как сказочные огни. Изнутри и снаружи он окружал ее, заполнял ее чувства, пока не осталось ничего, кроме него. Лео едва не упал на Руби, толкнув ее почти грубо в кирпичную стену, она оба тяжело дышали.