Короче, как наш Новый год, день первый – затаскивание продуктов в квартиру и превращение их в праздничное угощение. Завтра, я полагаю, будет основное поедание приготовленного и главные торжества. А на третий день – доедание оставшегося и гулянки на свежем воздухе, чтобы растрясти выпитое и съеденное. Поэтому праздник на улицах чувствуется, но пока так, - «слегонца». Взрослые заняты серьёзными делами и настроение за них создают дети, которых особо никуда не припашешь в подготовке, да они ещё и мешаются.

Ходят они ряженными в национальные или вообще не поймёшь что за костюмы, дудят во всякое, что может издавать звук, бьют в барабаны, поют. Прохожие умиляются, улыбаются и вдохновлённые, бегут по своим делам дальше. Одни мы с онни беззаботно болтаемся. Не, ну не одни, есть уже, конечно, те, кто тоже отмечает, но таких мало. И моя идея насчёт того, что на меня обращать внимания особо не будут, не оправдалась. Обращают, причём ещё как. То ли потому, что я выше СунОк, то ли из-за брючного костюма (не надо было его напяливать). Может, действительно из-за того, что без косметики. Алая помада - здесь стандарт для женщин, которым ещё нет тридцати. А может, я флюиды или излучение какое-то испускаю, не местное? Вот все и пялятся. Но пока никто, славу богу, не пристал с просьбой дать автограф или сделать совместное селфи. В ресторане же вообще – тишь да благодать. Время не жорное, пусто. Заняли себе столик, рассчитанный на четверых, а-ля «в отдельном кабинете», наслаждаемся, чревоугодничаем. Под это занятие сообщил онни, что принял окончательное решение покинуть агентство и начать единоличное плавание. Она не в шоке, не скажешь так о ней, но крепко озадачена.

- Понимаешь, - объясняю я, как пришёл к такому решению и говоря о своём агентстве: - никто в нём не умеет работать на международном уровне. Всю жизнь сидели в Корее и для них заграница - это что-то сложное и непонятное. СанХён пытался наладить работу, но он выбыл по здоровью. Когда теперь вернётся – неизвестно. Говорят, что после таких провалов человеку нужно минимум год восстанавливаться, а по-хорошему и не один. А если он вообще работать больше не сможет? Смысл в такой ситуации сидеть и терпеть?

Я пожимаю плечами, показывая, что не понимаю.

- Но ты же ездила в Японию? – возражает СунОк. – Ведь всё хорошо было? Денег много заработала, популярность.

- Я оттуда вернулась выжатая, словно лимон, – говорю я. – А денег заработала бы ещё больше, если бы поехала туда одна с Мульча.

СунОк задумчиво отпивает кофе.

- Так никто не делает, – говорит она, ставя чашку на блюдце. – Судиться со своим агентством? Кто же тебя потом возьмёт на работу?

- Онни, я говорю – ты меня не слышишь. – отвечаю я. – Я не собираюсь ни у кого здесь работать. Корея уже выглядит маленькой и тесной после моего первого места в хит-параде Франции. Я способна на большее, чем всю жизнь пользовать «милый» концепт. Хочу работать сама и на себя, а ты продолжаешь мыслить в парадигмах прошлого. Парадигмах наёмного работника. Заканчивай это делать. Переходи на новый уровень.

- У нас судебные преследования, – коротко помолчав, говорит СунОк. – И дядя…

- Тем более, – говорю я. – Думаешь, мне тут дадут развернуться с таким багажом? Кстати, что там с дядей? Какие-нибудь сигналы от его семьи поступали?

СунОк молча отрицательно крутит головой.

- А почему? – удивляюсь я. – Сколько времени уже прошло, могли бы уже сообщить, что узнали.

- Не знаю, - пожимая плечами отвечает она. – Может, не хотят?

- Нифига себе, – говорю я. – Я в шоке. … Звезда в шоке.

СунОк перестаёт смотреть куда-то вниз, мимо стола и поднимает взгляд на меня.

- Удивительно, но ты действительно – звезда. – произносит она. – Как такое могло случиться? Совсем недавно ведь ничего не было?

- Совпало, – тоже пожимая плечами, с иронией отвечаю я. – Не отказываться же теперь?

- Может быть, если завтра прийти в их время на кладбище, то мы их там встретим? – снова перевожу я разговор на странных родственников. - Узнаем, чего молчат?

Здесь, в родне ЮнМи, заведено посещение кладбища семьями в «своё время», чтобы случайно не пересечься. Общаться - нельзя, а график согласовать – всегда пожалуйста! Вот это нормально?

- Не знаю, – отвечает СунОк на моё предложение. – Надо у мамы спросить.

- Спросим, – соглашаюсь, одновременно решив глубже в этот вопрос не лезть, пока меня конкретно не попросят что-нибудь сделать.

- У меня всё, – сообщаю я онни, имея в виду свой закончившийся десерт и интересуюсь. – Будешь что-то ещё, или просить счёт?

- Нет, – отрицательно мотает головой в ответ та. – Я тоже – всё. Интересно, на сколько мы с тобой съели?

- Онни, – веско произношу я. – Твоя сестра – мировая звезда. У тебя - новая жизнь. Ты можешь подумать про себя, но задавать вслух такие вопросы – не принято. Соответствуй.

Угу? – угукаю я, вопросительно смотря на неё из-под бровей.

СунОк в ответ вздыхает.

- Я стараюсь. – говорит она. – А по поводу твоего решения судиться с агентством - мама будет расстроена.

- Просто сейчас удобный момент, – вновь повторяю я уже сказанное. – Они подставились, не выполнив взятые на себя обязательства. Если сейчас не воспользоваться ситуацией, потом придётся три года ждать, пока контракт закончится. И неизвестно ещё - закончится ли он через три года? С этим дурацким призывом в армию, скажут - «форс-мажор» и опять придётся с ними судиться. Если всё равно придётся судиться, то лучше начинать прямо сейчас, чтобы время не терять. ЧжуВон конкретно подпортил мне этой своей армией…

- Так нельзя говорить про армию.

- Говорю только тебе, – отвечаю я и предлагаю. – Ну их всех, этих хитрых! Пойдём, купим тебе чего-нибудь? Пойдём, машину тебе купим?

- Машину?! – изумлённо расширяет глаза СунОк.

- Почему бы и нет? Давно пора это уже сделать, а ты – не торопишься.

- Просто пойти и купить машину?

- Так все делают. Просто идут и покупают. Или тебе хочется с оркестром? Давай, закажем оркестр.

- Ты серьёзно это?!

- А что такого?

- Ав…фф… У меня прав нет!

- Будет хороший стимул получить их быстрее. Поставим машину под дверь, станешь каждый день о неё спотыкаться, на права и сдашь.

- А какую машину мы будем покупать? Я в них не разбираюсь!

- Главное в машине для женщины – цвет, - говорю я онни. – Как-то видела какой-то фильм, или сюжет… Короче, известная особа, то ли кинозвезда, то ли миллионерша, выбрала себе машину под цвет любимого платья. Все, кто видел, рукоплескали в восторге. Можно попробовать повторить. Какое у тебя любимое платье, онни?

- Шутишь?!

- Пфф… ты мне не доверяешь?

Место действия: Сеул

Время действия: четырнадцатое сентября, утро

Всей семьёй, чинно и не спеша, движемся по кладбищу согласно местной иерархии. Мама – первая, потом СунОк, я – замыкающим. Народу – море! Очень много людей в национальных нарядах. Мы, все трое – мама, я, СунОк, тоже влезли в ханбоки. Ну, мама и онни, может и нет, им – нравится. А я вот точно - «влез». Мне он не особо по душе. Со стороны смотреть – да, красиво. Только самому красоту эту создавать – не всегда комфортно. Когда ткани лёгкие, ну, ещё как-то туда-сюда, не жарко хотя бы. Но сейчас, по случаю участия в траурном мероприятии, на мне юбка из плотной тёмной ткани. Форму, согласен, она хорошо держит. Но – тяжёлая. И солнце светит с неба как в последний раз.

Не знаю, как тут было в прошлом, а у себя на Земле читал, что кореянки раньше носили очень короткие жакеты-чогори, выставляющие голую грудь напоказ. Причём как-то до конца и не ясно, с чего. Одна версия историков гласит - якобы ради того, чтобы показать, что женщина выполнила свой долг в семье - родила сына. Другая их версия зиждется на байке - мол, был в древности в Корее король-самодур, который повелел всем женщинам ходить отныне только так. Дабы ему фантазию не напрягать, а сразу всё ясно было. Король прожил долго, подданные привыкли и с тех пор так и повелось. Европейские монахи просто в шоке были, когда заявились в Корею и увидели эти замечательные местные обычаи.