Ясенка поспешно вскочила, как только Зазар повернулась и посмотрела на нее. Такой взгляд был ей слишком хорошо знаком.

Девушка сразу же поняла, что глупо было пытаться избежать гнева знахарки. Ее голову резко отбросила назад увесистая оплеуха, которой ее наградила Зазар.

— Башка у тебя совершенно пустая! — Зазар уперла сжатые кулаки в бедра и осмотрела девушку с головы до ног, а потом еще раз — с ног до головы. — А теперь слушай, и слушай внимательно, иноземское отродье! Теперь, когда ты повзрослела, достаточно самой малости — и Джол отправит тебя в омут ради блага своих людей. Самый древний из главных законов гласит: трясинные мужчины не должны знаться с иноземными женщинами. Если такое случается, их ждет смерть. Я видела, как Тассер со своими дружками переговариваются тайком, поглядывая на тебя. Некоторых мужчин тянет к тому, что не похоже на привычное. Но это минутная прихоть.

— Их… их бы наказали, — пробормотала Ясенка.

Она облизнула губы кончиком языка — и ощутила вкус крови.

— Наказали бы? Возможно. Такое случалось и раньше. Есть истории про иноземок, которые забирались в Трясину в поисках приключений — и находили куда больше, чем рассчитывали. И раз этих женщин потом больше никто не видел, то о них просто благополучно забывали. И про иноземцев-мужчин тоже. — Зазар сплюнула. — Ты… куда ты сегодня ходила?

Ясенка расправила плечи. Она понимала, что настало время рассказать правду. Но сможет ли ее странная история смягчить ярость Зазар?

Пока Зазар в таком настроении, что именно можно ей рассказать? Ясенка бросила быстрый взгляд на Кази — та радостно ухмылялась, наслаждаясь тем, что ее соперница навлекла на себя гнев знахарки.

Ясенка в который уже раз убедилась в том, что знахарка способна читать мысли. Зазар стремительно обернулась и направила на Кази оба указательных пальца.

— Придержи язык! — резко приказала она.

Это было одной из ее волшебных способностей. Когда она отдавала кому-то такой приказ, то потом нечего было и думать о том, чтобы пересказать кому-нибудь услышанное. Ясенка и сама попадала под такую заглушку, когда Зазар ночью принимала у себя какую-нибудь закутанную в темный плащ таинственную личность. Эти указующие персты заставляли потом молчать — и мешали даже толком вспомнить происшедшее.

Как бы трясинный народ ни возражал против проникновения на их туманные территории иноземцев и что бы ни делали для того, чтобы их остановить — иноземцы продолжали тайно приходить к Зазар. Одними двигали храбрость или желание похвастаться. Других гнало отчаяние. Это были обычные люди, но Ясенка никогда не видела их лиц. Иноземцы всегда прятали их под глубокими капюшонами. А что до других гостей — то некоторые из них на людей вовсе не походили, да и являлись далеко не всегда по собственной воле. Скорее, их призывали.

Наименее страшными были существа с четырьмя ногами, которые порой вылезали из дыр в земле и послушно садились перед Зазар. Как бы ни общались они с вызвавшей их женщиной, ухом их речь уловить было невозможно — по крайней мере, человеческим ухом. Тем не менее Ясенка не сомневалась в том, что они о чем-то докладывают знахарке.

Ясенка не могла говорить об этом, поскольку на ней лежал запрет знахарки, — но, чутко прислушиваясь из своего утла, она улавливала слухи и сплетни внешнего мира, которые приносили с собой те гости, что принадлежали миру людей. Похоже было, что новости являются частью гонорара, который требовала Зазар. В результате Ясенка знала о внешнем мире гораздо больше, чем знали трясинные жители, хотя из-за чар хозяйки не могла поделиться ни с кем своими знаниями.

А вот теперь она убедилась в том, что эта магия имеет и обратное действие.

— Отвечай!

Наставленные на нее указательные пальцы Зазар словно пригвоздили Ясенку к стене. Кази вынуждена была молчать — а Ясенке пришлось говорить. И она поспешно выложила все приключения этого дня.

Зазар жестом велела ей сесть и сама устроилась на расстеленной перед очагом толстой циновке. Рассказ Ясенки она выслушала молча, не прерывая и не комментируя.

Девушка быстро рассказала о случившемся на первом островке: о приходе Тассера и его дружков, о появлении гигантского лаппера, того, которого называли прожорой. Она не умолчала ни о чем — ни о том, какие планы строил относительно нее Тассер, ни о ранении прожоры, ни о безумном бегстве. Событий было много — но Ясенка говорила четко, по порядку. И, наконец, дошла очередь до огромного каменного чудовища — и девушка стала рассказывать о надписи на его поросшем мхом брюхе.

Зазар остановила ее быстрым взмахом руки. Чуть привстав с циновки, она взяла один из плетеных коробов и достала оттуда гладкую полоску писчей коры, на которой не было следов от прежних записей. Кора полетела к Ясенке. Без слов поняв приказ Зазар, Ясенка достала из огня обуглившуюся ветку и принялась старательно изображать символы, которые так старалась запомнить там, на каменной поляне. Раза два-три ей пришлось остановиться и задуматься, вспоминая детали. Иногда ей вдруг начинало казаться, что она снова очутилась на той площадке и каменное изваяние стоит прямо перед ней… Когда девушка закончила работу, она чувствовала себя так, словно ее выжали досуха.

Зазар поспешно вырвала у нее кору. Запустив руку под зашнурованный жилет, знахарка извлекла из-за пазухи камень, немного похожий на камень силы, помогавший в этот день Ясенке, — только этот был треугольным. Она сняла камень со шнурка и, зажав его большим и указательным пальцами, провела одним углом по символам на писчей коре. И Ясенка ничуть не удивилась тому, что так старательно воспроизведенные ею знаки вдруг засверкали, словно камень осыпал их искрами. Проделав эту операцию, знахарка какое-то время (Ясенке показалось, что это тянулось бесконечно долго) сидела, глядя на светящиеся символы. Возможно, Зазар тоже что-то вспоминала. Ясенка не смела ее об этом спрашивать.

В конце концов Зазар швырнула кору в огонь, и та ярко вспыхнула. Прищурившись, знахарка перевела взгляд на Ясенку — и та напряглась. В недавнем прошлом Зазар смотрела на нее так перед тем, как обрушить на ее плечи розги.

Наконец Зазар нарушила молчание.

— Что сделано, то сделано. Ты, иноземское отродье, не так проста, как я думала. Смотри-ка.

Она подняла указательный палец, легко взмахнула им — и вдруг в воздухе появились прозрачные, но четкие очертания древесного листа. Ясенка изумленно смотрела, как Зазар добавляет к первому изображению еще одно, другой формы, а потом еще и еще. И наконец, в воздухе повисли четыре призрачных листа — бледные, но вполне узнаваемые.

Ясенка обнаружила, что называет их — уверенно, не гадая и не сомневаясь:

— Дуб, Тис, Ясень и Рябина.

— Ни одно из этих деревьев никогда не росло в Трясине! — Зазар щелкнула пальцами, и призрачные листья растаяли. — В тебе есть истинная кровь, иначе ты бы их не увидела — и не узнала бы, видя впервые. Древний дар сильно сказался в тебе. Никогда не говори о нем вне этих стен. Если станет известно о том, что ты сделала, на тебя ополчатся не только жители Трясины. Сюда придут и внешние охотники, которые жаждут заполучить здесь добычу.

— Я не имею желания… — слабо запротестовала Ясенка.

— Мы ничего не можем желать в тот час, когда Ткачихи берут в руки наши нити — случайно или намеренно. — Зазар устремила взгляд в огонь. Пляшущие отсветы пламени упали на ее лицо, и Ясенка вдруг впервые поняла, что знахарка очень, очень стара… а прежде она никогда этого не замечала. — Я видела знаки, но до этой поры не могла понять их значение. Теперь, кажется, я поняла. Слушай внимательно! Начинается время больших перемен, когда старые Дома падут и будут забыты, а на их месте появятся новые. Запомни и вот что, девица: ты — особа высокого происхождения. Оно может привести тебя на трон. Но если ты умна, то не пойдешь по этому пути. Однако тебе надо уходить из Трясины, иначе тебя обнаружат — и ты погибнешь. А что тебе можно дать в помощь на пути — об этом я подумаю.