Что сейчас двигало ею? Любовь? Нет, теперь она точно знала, что никогда не испытывала этого чувства по отношению к Айрэбу. Быть может, это было чувство собственности? Нет, она перестала ценить мужа еще десять лет назад. Даже наоборот, подбери кто-нибудь этого труса и положи в свою постель, она была бы только рада. Не пришлось бы уговаривать себя каждую ночь отвечать на его ласки. Ее бесило то, что он первым заговорил о разводе… В ее мыслях Айрэбу давно превратился в жалкое подобие разумного существа. Она презирала и ненавидела его, и то, что он решил ее оставить, показалось Тамэе глубочайшим из возможных оскорблений.
Зал совета был переполнен. Тамэя смотрела прямо перед собой. Сейчас она сгорала заживо в своей ненависти и рождалась вновь. Перед глазами отчего-то встал образ ее дэйурга, и только тогда она смогла хоть немного успокоиться. Сделав глубокий вдох, она сосредоточила все свое внимание на входе в зал совета бездны. Обо всем остальном она подумает, когда будет на это желание и время.
Когда двери зала распахнулись и ее взору предстали те, кого так ждал Айрэбу, Тамэя внутренне сжалась. Из последних сил старалась она сохранять спокойствие.
Гордые, высокомерные эльфы; вампиры, во взгляде которых читалось презрение; гномы, с детским любопытством рассматривающие все, что их окружает; оборотни, опасливо и в то же время враждебно озирающиеся вокруг, вошли в зал совета бездны. Чувство, что испытала она тогда, было сродни тому, что испытывают люди благородных кровей, увидев на обеденном столе тараканов. Но когда порог зала совета переступила нога человека, Тамэе показалось, что еще немного – и она не сможет удержать себя на месте.
Человек вошел в логово демонов как равный, с гордо поднятой головой он проследовал за остальными к центру зала. Тамэя слабо вслушивалась в смысл того, о чем говорилось. Ее занимало поведение тех, кто «почтил» их своим визитом. То, насколько свободно держались присутствующие, не боясь, смотрели в глаза Айрэбу, было оскорбительным для нее. Что же будет дальше? Чем обернется для ее народа это заточение? Нет, больше ждать было нельзя.
После совета Тамэя направилась в свои покои. Время пришло, теперь она точно это знала. Еще немного – и у нее не хватит сил противостоять образовавшейся связи, еще немного – и она будет публично опозорена перед своим народом как демоница, что не смогла удержать не только мужа, но и власть. Казалось, стоит сделать еще один лишь вдох, и привычный мир разрушится окончательно! Человек и демон, что смотрят друг на друга подобно равным… Разве такое возможно?! Почему все молчат? Почему у нее такое ощущение, что она кричит в зале, полном ее соотечественников, просит их открыть глаза, бороться, но ее никто не слышит!
Хватит! Сегодня она перестанет быть ведомой, она начнет действовать, как давно этого хотела!
Под своды пещеры она ступила, переполненная решимости. Ничто не может остановить ее. Так она думала, пока ее глаза не столкнулись с взглядом, полным боли и негодования. Взглядом самого родного во всех мирах существа.
– Ты очнулся? – спросила она. – Тогда ты знаешь, зачем я пришла сегодня.
«Да».
Тихий ответ и полный невысказанных эмоций взгляд.
– Начнем, – так же тихо сказала она, подходя ближе к Эр’рэгу.
Казалось, каждый шаг дается ей через силу, но она неумолимо двигалась вперед. В руках Тамэя сжимала сверток, специально припасенный для этого дня. Опустившись на колени перед дэйургом, она отложила сверток в сторону и положила себе на колени голову Эр’рэгу, как тогда, когда он переломал себе лапы. Дрожащими пальцами демоница погладила его шею и припала к ней губами. Часто дыша, она буквально обжигала своим дыханием кожу дэйурга. Сейчас, в это мгновение, она прощалась с ним навсегда, так как после ритуала в ее посмертии она останется одна. Эр’рэгу же уйдет за Грань. Кто знает, что ожидает его там? Растворится ли его душа или все это ложь и таким, как они, тоже дается право на перерождение?
– Это больше чем любовь, – прошептала она, утирая непрошеную слезу.
«Это гораздо больше, чем любовь, – отозвался он, прижимаясь к ней. – Прошу, не тяни, я больше не хочу…»
Чего он больше не хочет, Эр’рэгу договаривать не стал. Лишь устало закрыл глаза.
Больше им не нужны были слова, Тамэя прекрасно понимала то, что он чувствует. Он не станет умолять ее или отговаривать, потому как теперь и он знает, что у нее внутри. Эта мистическая связь, что зародилась между ними, сделала их одним целым. И сегодня своими руками она разрежет ее дважды. Возможно ли убить себя два раза? Она будет очень стараться довести начатое до конца.
Развернув сверток, что лежал у ее ног, она достала изогнутый клинок и глубокую металлическую чашу.
«Ты понимаешь, что все может обернуться не так, как задумано тобой?» – спросил Эр’рэгу.
– Хуже не будет, – уверенно отозвалась она. – Я стану частью стихии, ты поможешь мне в этом. Я смогу управлять силами, что сейчас мне неподвластны. И однажды я добьюсь своей цели.
«Ты осознаешь, что для того, чтобы взять первый дар, придется уничтожить Серебряных?»
– Да. Но это не важно, мой род все равно вырождается. Главное – спасти остальных. Вернуть утраченное, – выдохнула она.
«Ты на грани, шаи, в одном шаге от безумия. Когда все будет кончено, об одном прошу: сохрани разум. Не дай тьме поглотить твое сознание. Начав разрушать, тьма будет требовать все больше, и однажды ты можешь не справиться. Подумай об этом».
– Уже, – сказала она, поднося лезвие к горлу Эр’рэгу. – Я уже безумна в своем горе, дальше мне падать некуда.
Перехватив голову дэйурга поудобнее, так, что его горло оказалось открытым, она уперла лезвие в кожу животного. Губы ее зашептали давно выученные слова призыва духов стихии. Древние напевы отражались гулким эхом от стен пещеры. Сегодня она собиралась умереть и родиться вновь. Как были существа, именовавшие себя духами Грани, так и она намеревалась стать духом тьмы. Если тьма примет ее жертву, посчитает ее достойной, то все сложиться так, как она задумала.
Темная дымка заполняла пещеру. Словно из ниоткуда просачивалась она сквозь ее своды. Перейдя на другой уровень зрения, Тамэя видела, как трепещут энергопотоки вокруг нее. Невольно опустив взгляд, она посмотрела на Эр’рэгу. Дэйург более всего сейчас напоминал белое пламя в облике зверя. Сияние, исходившее от него, контрастировало с наступающей тьмой. Чистая энергия жизни и света, вот из чего был соткан дэйург. Разве имеет она право уничтожить это создание? Она должна.
На миг закрыв глаза, демоница легким движением руки провела лезвием по открытой шее Эр’рэгу.
Шок, боль, невозможность сделать вдох… Все эти чувства переплелись с ее собственной болью утраты чего-то большего, чем жизнь. Не теряя более ни минуты, она откинула клинок и, схватив чашу, поднесла ее к горлу дэйурга. Кровь должна была быть темно-красной, но другим зрением она видела лишь, как белое пламя загорается на дне металлической чаши и как плещется энергия в каждой капле драгоценной жидкости.
Как бы ей сейчас хотелось, чтобы все произошедшее за эти десять лет оказалось лишь дурным сном. Она бы многое отдала за то, чтобы оказаться сейчас где-нибудь далеко. Рядом был бы только Эр’рэгу, и ей не приходилось бы слышать, как сердце его бьется все реже.
Дрожащими руками она поднесла чашу к губам и, отгоняя все посторонние мысли, сделала один глоток. Усилием воли не давала она себе задумываться над тем, что находилось в чаше. Откинув ее в сторону, Тамэя почувствовала, как по ее телу распространяется тепло, и небывалая сила пропитывает энергией каждую ее клеточку.
Тьма ластилась у ее ног, а она отчетливо смогла понять лишь одно. Сердце Эр’рэгу больше не бьется. В душе стало так пусто, будто огненный вихрь выжег все внутри. Больше ей было нечего терять и нечего бояться. Остался лишь последний шаг. Взяв в руки изогнутый клинок, она подумала об Айрэбу. Очень отчетливо постаралась представить себе его лицо. Благодаря силе, что теперь плескалась в ее венах, было несложно почувствовать место, где он сейчас находился во дворце. Это была его спальня. Тамэя отчетливо видела спину своего мужа, что ритмично двигалась на кровати, видела, как бугрились мышцы под белоснежной кожей. Стоны удовольствия касались ее слуха. Но сейчас ей было плевать. Она пришла в последний раз взглянуть на того, кого считала виновным в своей утрате.
