– А как твоя Мэйбл? – между делом полюбопытствовала Лунзи, хотя собиралась говорить о чем-то другом.

– Думаю, скоро мы сможем освободить её. Хорошая чистая ткань вокруг раны. И мы избавились от всех паразитов. Я не хочу держать её в загоне дольше, а не то она станет такой ручной, привыкнет брать пищу из рук, вместо того чтобы пастись.

– Мэйбл? Ручной? – Лунзи сделала круглые глаза, вспомнив, что понадобились все «тяжеловесы» экспедиции для того, чтобы связать и обездвижить животное для операции.

– И какое странное у неё ранение, – продолжала Вариан, нахмурившись. – Все взрослые особи из её стада имеют на ляжках точно такие же отметины.

Как будто хищник их специально не убивает! – Она ещё сильнее нахмурилась.

– Да ещё это непонятное поведение.

– Ты, случайно, не заметила реакции «тяжеловесов»?

Вариан довольно долго смотрела на Лунзи без каких-либо слов.

– Скорее всего нет, ведь тогда я была прежде всего озабочена тем, как бы держаться подальше от хвоста, лап и зубов Мэйбл. А что ты заметила?

– Они выглядели… – Лунзи сделала паузу, пытаясь подыскать верное слово, – голодными!

– Да ладно, Лунзи!

– Я не шучу, Вариан. Они выглядели по-настоящему голодными при виде всего этого сырого красного мяса. Они не чувствовали отвращения. Они были прямо-таки загипнотизированы. Тардма разве что слюнки не пускала. – При воспоминании об этой сцене Лунзи почувствовала тошноту.

– Всегда ходили слухи, что «тяжеловесы» на своих родных планетах едят мясо животных, – задумчиво проговорила Вариан, передергивая плечами. – Но эта группа всегда работала с командами ФОП. Они знают правила.

– Это не слухи, Вариан. Они действительно едят протеины животного происхождения на своих мирах, – ответила Лунзи, вспомнив долгий серьезный разговор с Зебарой. – Это очень примитивная среда, люди-хищники охотятся постоянно. Есть такая штука, которая называется «синдром необитаемого острова». – Она вздохнула, но все же посмотрела в глаза своей молодой руководительнице. – А этническое принуждение может явиться причиной проявления атавистических признаков даже у самых цивилизованных личностей, давая тому определенный стимул.

– Так ты именно поэтому продолжаешь свои эксперименты по поиску приемлемого источника пищи?

Лунзи кивнула.

– Ну, тогда это прекрасная работа. Прошлым вечером еда была уже довольно вкусной. А насчет признаков каких-либо извращений – я буду начеку.

Несколькими днями позже Лунзи вошла в лабораторию челнока и обнаружила, что Тризейн составляет смесь из местных растительных протеинов и полученной на «АРКТ-10» ореховой пасты. Она взяла немного на палец и задумчиво лизнула.

– Мы добиваемся цели, но, знаешь ли, Три, мы ведь ещё не настоящие исследователи. Я отчасти разочарована.

Тризейн, вздрогнув, посмотрел на неё:

– Думаю, мы за весьма ограниченное время сделали массу всего, да ещё при таком объеме материала, который надо исследовать и анализировать. Мы – первые на этой планете. Куда уж больше-то?

Лунзи больше не скрывала усмешки:

– Мы не станем настоящими исследователями, пока не научимся гнать из местных растений спиртное.

Тризейн заморгал, совершенно озадаченный.

– Выпивка, Тризейн. Куикал, спирт, водка, ликер, алкоголь. Что уже прошло через твои руки – нетоксичное и с достаточным содержанием сахара, чтобы забродить? И всем будет хорошо.

Тризейн понимающе уставился на неё, губы его растянулись в ухмылке.

– У меня и в самом деле кое-что есть. Они принесли это из последнего фуражного рейда. Я приберег образец. Думаю, это именно то, что надо, но я никого не могу больше найти, чтобы попробовать. Нам понадобится дистиллятор.

– Нет ничего, что мы не могли бы сделать вдвоем, – усмехнулась Лунзи. – Я предвидела твое согласие, Три, и захватила нужные компоненты со склада.

Думаю, ты поможешь мне в этом достойном проекте для повышения боевого духа команды.

– Боевой дух – дело важное, – согласился Тризейн в шутовской манере, которую он выказывал отнюдь не часто. – Мне так не хватает вина – как для выпивки, так и для кухни! Чтобы отбить у иретанской пищи этот запах, от которого просто деваться некуда. Чуток после ужина – прекрасное средство от бессонницы.

– Я и не подозревала, что кто-то здесь страдает от недосыпания, – заметила Лунзи, и они принялись сооружать простой перегонный куб, дополненный несколькими фильтрами. – Мы уберем все следы теллуроводорода, не затронув алкоголь.

– Жаль, что акклиматизация заняла так много времени, – вздохнул Тризейн, прилаживая стеклянную трубку. – Мы, вероятно, привыкли бы к этой вони прежде, чем за нами пришел «АРКТ-10».

Они установили перегонный куб в уголке спального купола Лунзи. С чувством удовлетворения они посмотрели, как аппарат время от времени булькает, а потом оставили его делать свою работу.

– Пройдет много дней, прежде чем там хватит выпивки на всех, – пожаловался Тризейн.

– Я буду его стеречь, – пообещала Лунзи с озорными огоньками в глазах.

– Но ты волен прийти и снять пробу.

– Ну да, мы должны будем периодически пробовать, – серьезно подтвердил Тризейн. – Мы не можем выдать на гора недоброкачественный продукт.

Они закрыли купол Лунзи как раз в тот момент, когда Кай и Габер ворвались в лагерь.

– Мы засняли монстра, который кусает травоядных, – победно объявил Кай, размахивая кассетой над головой.

«Легковесы» смотрели на зубастого монстра со смесью ужаса и интереса.

Вариан указала на клыкомордых хищников с растопыренными когтями и рядами острых зубов. Это были образчики устрашающих размеров, передвигавшиеся прямо на задних лапах, с похожим на третью ногу хвостом ящера, который пни задирали на бегу. Много меньшие передние лапы могли выглядеть как шутка генетики, когда бы не были достаточно сильны, чтобы удержать добычу, пока хищник вгрызался в живую жертву. По счастью, в фильме клыкомордые на травоядных не нападали. Они жадно поедали пучки ярко-зеленой травы, вырывая их этими же самыми весьма полезными передними лапами и отправляя к себе в пасть.

– Действительно хищники, – шепнула Лунзи ксенобиологу. Она должна была ради этого отозвать Тризейна от его возлюбленного электронного микроскопа.

Он нуждался в контрасте макрокосма, чтобы завершить обзор патологии в своих биологических исследованиях.

– Да, но мы видим очень нехарактерное поведение для хищника, – заметила Вариан, внимательно глядя на экран. – Их зубы созданы явно для мясной диеты. Почему же он ест траву?

Камера миновала клыкомордого и остановилась на летучем создании, покрытом золотистой шерсткой, которое паслось рядом с хищником. У него был длинный острый клюв и рукокрылья, почти как у рикси, но на этом сходство заканчивалось.

– Мы видели гнезда этих летунов, они всегда строят их поблизости от воды, предпочтительно по берегам больших озер или рек, – сообщил Лунзи Габер. – А этот улетел почти за двести километров от ближайшего водоема.

Они, должно быть, ищут эту траву специально.

– Это очень интересный вид, – заметил Кай. – Они оказались достаточно любопытными, чтобы последовать за нашими санями, причем они развивают совершенно фантастическую скорость.

Вариан издала радостный вопль:

– Много бы я отдала, чтобы посмотреть на рикси, когда им об этом расскажут! Они претендуют на то, чтобы считаться единственными разумными птицами в Галактике, даже если им придется для этого отказывать в праве на существование всем остальным видам.

– Но почему все эти виды не были отмечены при первом облете Иреты? – медленно пробасил Дивисти.

– При таком-то мощном растительном покрове джунглей? Да ничего удивительного, что в рапорте отмечены только зарегистрированные жизнеформы. Вы только подумайте обо всех неприятностях, которые мы поимели, чтобы добыть эти картинки, рыская в подлеске.

– Хотел бы я, чтобы «АРКТ» оказался сейчас не так далеко, – заметил Кай уже не в первый раз. – И предпочел бы, чтобы в его файлах галактических исследований было побольше порядка. У меня такое чувство, будто эту планету раньше уже исследовали.