Терцки
Ты ничего не написал. Но вспомни,
Как далеко с Сезиной в разговорах
Ты заходил. Он станет ли молчать?
Когда спастись твоей он может тайной,
Ее скрывать ужель он предпочтет?
Илло
Ты сам того не ждешь. А если знают,
Как далеко в переговорах ты
Со шведами зашел, чего ж ты ждешь?
Не сохранить тебе начальство дольше;
Его ж лишась, погиб ты безвозвратно.
Валленштейн
Моя защита – войско; не покинет
Оно меня. Что б ни узнали в Вене, —
Проглотят молча; власть в моих руках,
Я ж им поруку за себя представлю,
Так поневоле стихнут.
Илло
Войско, да,
Оно твое, сейчас оно твое;
Но времени медлительного власти
Не доверяй. От явного насилья
Сегодня, завтра преданностью войска
Ты защищен, но дай им только срок,
И мнение хорошее, которым
Ты держишься, противники твои
Сумеют незаметно подкопать,
За другом друга у тебя украдут,
И в миг, когда землетрясенье грянет,
Все здание обрушится во прах.
Валленштейн
Несчастный случай!
Илло
Я его счастливым
Готов назвать, коль он тебя принудит
Скорее шаг решительный свершить.
Полковник шведский…
Валленштейн
Прибыл? С чем, ты знаешь?
Илло
Намерен он открыться лишь тебе.
Да, да: несчастный случай! Слишком много
Сезина знает – и молчать не будет.
Терцки
Он беглый бунтовщик, повинный смерти;
Посовестится ль он свое спасенье
Твоей бедой купить? Коль будет пытке
Подвергнут, трус, останется ль он тверд?
Валленштейн (погруженный в размышления)
Доверия не обрести мне вновь.
И как бы я ни поступал, останусь
Изменником я в их глазах. Как честно
Я б ни вернулся к долгу моему,
Мне этим не спастись.
Илло
Себя лишь этим
Погубишь ты. Бессилию припишут,
Не преданности действия твои.
Валленштейн (ходит взад и вперед в сильном волнении)
Как? Потому что замыслом играл я,
Его теперь исполнить должен? Проклят
Будь тот, кто с чортом шутит!
Илло
Если
Игрой ты это почитал, не в шутку
Ты за нее поплатишься, поверь.
Валленштейн
Коль надо действовать, тогда сейчас же,
Сейчас, пока я власть держу в руках.
Илло
… А в Вене не успели от удара
Очнуться и опередить тебя.
Валленштейн (рассматривая подписи)
Согласье письменное генералов
Есть у меня. Зачем не подписался
Макс Пикколомини?
Терцки
Он… он сказал…
Илло (прерывает)
Высокомерье! Меж тобой и им
Не нужно, говорит он, договоров.
Валленштейн
Не нужно их; он прав вполне.
Во Фландрию идти не хочет войско;
Мне грамоту полки прислали, ропщут,
Противятся открыто повеленью.
К восстанью сделан первый шаг.
Илло
Их легче,
Поверь, склонить на сторону врага,
Чем убедить сражаться за испанца.
Валленштейн
Все ж выслушать хочу, что мне сказать
Намерен швед.
Илло (поспешно)
Не позовете ль, Терцки,
Его сюда? Он тут.
Валленштейн
Повремени!
Меня застало это все врасплох.
Я не привык, чтоб, слепо правя мной,
Меня с собой вел самовластно случай.
Илло
Прими его. Подумать после можешь.
Уходят.
Явление четвертое
Валленштейн (разговаривая с самим собой)
Ужель в своих я действиях не волен?
Назад вернуться не могу? Поступок
Ужель свершить я должен, потому
Что думал я о нем, что от соблазна
Не отказался, что питал я сердце
Мечтою этой, что себе я средства
Сберег сомнительного исполненья
И лишь держал к нему открытым путь?
Свидетель бог! Намереньем моим
Определенным не было оно.
Меня прельщала только эта мысль;
Влекли меня свобода и возможность.
Далеким призраком державной власти
Преступно ль было тешиться? В груди
Не сохранял ли волю я свободной
И правый путь не видел ли вблизи,
Открытый мне всегда для возвращенья?
Куда же вдруг я завлечен? За мной
Дороги нет. Возвысилась громадой
Из действий собственных моих стена,
Мне преграждая путь назад!
(Останавливается, погрузившись в раздумье.)
Виновным я кажусь, и оправдаться
Пытался б тщетно: обвиняет жизни
Двусмысленность меня. И подозренье
Злым толкованием будет отравлять
Безгрешных даже дел источник чистый.
Когда б я был изменником коварным,
Каким слыву теперь, я б сохранил
Вид добродетели, я скрыл бы душу,
И недовольства я б не проявлял.
В сознании безвинности сердечной
Я страсти волю дал, был смел в речах
Затем, что не был смелым я на деле,
И в том, что без расчета совершилось,
Теперь расчет увидят многолетний,
И то, что гнев, то, что отвага сердца
В уста мне вкладывали, это ныне
Искусно в ткань сплетут и превратят
В улику страшную, перед которой
Я должен смолкнуть. Так, в сетях своих же
Запутавшись, могу я, лишь насильем
Их разорвав, себя освободить.
