– Нет, спасибо, – сказал он, заметив, что Элис собирается налить ещё.

– Мне это было необходимо, – с улыбкой пояснил он.

Элис с интересом смотрела на него. Он был из тех, кого её мать называла барами. Но «барин из рабочего класса» – определение противоречило само себе. Барин, как она себе его представляла, это что-то расслабленно-аристократичное. Грассирующее, лишённое подбородка и с мокрыми губами.

– Теперь, – сказал министр, – что это за история с покушением?

– Ну…– замялся Контролер.

– Скажу честно: всё это звучит дико и неправдоподобно. Не могу поверить, что правительство Великобритании серьёзно рассматривало бы покушение на убийство. Убийство! Да ещё чернокожего.

Похоже, в его глазах убийство было менее гнусным деянием, если бы жертвой оказался белый.

– Как говорится, убийство – не наш метод. Не так ли?

Контролер промолчал, будучи не вполне уверенным, что вопрос не риторическиий, и что министр не собирается разразиться одной из своих коронных тирад.

– Не так? – повторил министр.

Контролер, вообще-то тоже умевший быть красноречивым, сказал:

– Конечно, нет, господин министр. Разумеется, нет. Как правило, нет, но… Элис, этого записывать не надо.

Элис отложила карандаш и блокнот.

– Но изредка, господин министр, очень редко, к счастью… в интересах высокой политики… международных отношений… и даже сохранения мира, бывает необходимым… ну… устранить противника.

– Но этот парень… Он же наш друг. Очень хороший друг.

– А, – протянул Контролер, – друг. Теперь друг. Но два года назад…

Он кивнул Армстронгу, тот пояснил:

– Ожидали войны. Что-то вроде Конго или Биафры – но намного хуже.

– В каком смысле?

– Мы рисковали всеми нашими вложениями там. Очень большие деньги.

– А-а, – министр кивнул. Что такое большие деньги он понимал очень хорошо.

– Кроме того, – продолжал Армстронг, – это открывало дорогу русским. Не говоря о многочисленных жертвах. В основном среди местных, разумеется.

– Да, утешили, – прокомментировал министр, ещё не утративший способности иронизировать, – А при чём тут Нджала?

– Он и угрожал начать всё это.

– Войну? На что он рассчитывал?

– На поддержку русских. А вслед за русскими вмешались бы американцы. И Бог знает, куда бы всё могло зайти.

– Ситуация начинала выходить из-под контроля, – добавил Контролер, – вот почему было решено предпринять такие… такие чрезвычайные меры.

– Решено – кем? – этот вопрос министр почти выплюнул.

– Вашим министерством, господин министр, – ответ был мягче бархата.

– Но я не был министром два года назад!

– А, – пожал плечами Контролер, – это значит ещё до последней перетасовки в кабинете, то есть…

– Ладно, оставьте, – отмахнулся министр, – в любом случае решение утвержалось кабинетом. И вы послали агента?…

– Ричарда Эбботта. Лучшего из наших людей.

– Который провалился.

– Которого провалили, – опять вмешался Смит.

– Кто?

– Предположительно, один из его местных контактов, – пояснил Контролер.

– Я в это не верю, – решительно сказал Смит.

Контролер сдержал раздражение:

– Это очевидное объяснение. Единственно возможное, к тому же.

– У вас есть другое объяснение? – министр обратился непосредственно к Смиту.

– Нет у меня объяснений, – покачал головой тот, – но что-то тут плохо пахнет.

Он замялся. Лицо Контролера было бесстрастным, как табло, но Смит знал, что он в бешенстве.

– Ну, продолжайте, – сказал министр.

– Единственные два контакта Эбботта – это люди, которых я завербовал сам, более десяти лет назад, когда работал там в британском консульстве. Примерно тогда же, когда мы дали им независимость.

– А где был тогда Нджала? – поинтересовался министр.

– В тюрьме, – сказал Смит, -Где ему и следовало оставаться. Как бы то ни было, мы решили, что стоит иметь там кого-нибудь… чтобы присматривать за ситуацией. И я завербовал несколько молодцов, которым не слишком нравился новый режим и которые были бы лояльны по отношению к нам.

– Возможно, в ком-то из них вы ошиблись? – предположил министр.

Смит пожал плечами.

– Они работали на нас десять лет.

– Они могли проговориться кому-то, кому доверяли, – сказал Контролер, – такое случается.

– С ними такого не случалось десять лет.

– У вас есть другое объяснение?

«О, да, разумеется, – подумал Смит, – но не в этой компании».

– Нет, министр, – сказал он вслух, – боюсь, другого объяснения у меня нет.

– Как бы то ни было, никто из местных не был в курсе задания Эбботта, так?

– Нет, – ответил Контролер, – но они знали, что Эбботт – британский агент. Этого достаточно.

– И что с ними стало? Нам известно?

– Полиция Нджалы забила их до смерти, – сказал Смит, – Странная награда тем, кто сдал Эбботта, – он посмотрел на Контролера, – сдаётся мне, от всей этой истории воняет.

– В любом случае, это только догадки, – заметил Контролер, – единственное, что имеет значение теперь – как остановить Эбботта?

– Вы считаете, что он сумасшедший? – спросил министр.

Он посмотрел на Смита, тот пожал плечами.

– Сомневаюсь.

– А я – нет, – вмешался старший суперинтендант Шеппард, – только псих может заранее предупреждать о намерении совершить убийство.

– А если он не рассматривает это, как убийство? – спросил Смит, – Если для него это – только выполнение задания? Данного, между прочим, нами.

– Естественно, – сказал Шеппард, – психи всегда смотрят на вещи иначе, не так ли?

– А почему мы изменили своё отношение к Нджале? – продолжал министр, – да ещё так резко? Я не был в то время…

– Ну, причин много, – начал Контролер.

– Нефть, – пояснил Смит.

– Были и другие причины…

– Уран.

– Конечно, конечно, – сказал министр, – как раз для того он теперь и здесь – для перерассмотрения своей доли.

– Должен всё-таки отметить, что были и другие причины, – настаивал Контролер.

– Оставьте, оставьте, – отмахнулся министр, – как бы то ни было, нам будет не слишком сложно остановить его? Эбботта, я имею в виду.

На несколько секунд повисло тяжёлое молчание. Все посмотрели на министра. Наконец заговорил Смит.

– Он работал на департамент пятнадцать лет. Досконально знает всё, что мы предпримем для защиты Нджалы и как это будет делаться. И ему, похоже, наплевать на собственную жизнь. Да, справиться с ним будет несложно. Не сложнее, чем остановить камикадзе.

– Да ладно вам, – сказал министр, – мы тут говорим о человеке, не об армии.

– С армией было бы проще. По крайней мере, её нельзя не заметить.

– Мне кажется, у нас есть хорошие шансы остановить его, – сказал Шеппард.

– Хорошие шансы? – взвился министр, – Чтоб было понятно. Мне нужна полная определённость. Не может быть и речи о каком-то риске для Нджалы. Он – не какой-нибудь голландский бизнесмен, он действующий глава государства, прибывший с оффициальным визитом.

Опять пауза.

– Тогда отправьте его домой близжайшим же рейсом, – посоветовал Контролер.

– Невозможно. Переговоры продлятся неделю, потом должны быть согласованы и подписаны договора. И Нджала не из тех, кого можно торопить.

Контролер пожал плечами. Он свою точку зрения уже высказал.

– Мы сделаем всё возможное.

– Меня не интересует, что возможно, а что нет. Мне нужно, чтобы Нджала был надёжно защищён – сколько бы людей и денег для этого не понадобилось. Так что действуйте.

Он сделал паузу, чтобы дать присутствующим проникнуться, обвёл их взглядом и добавил:

– Иначе будете уволены. Все. Прослежу лично.

Сказав это, он понял, что зашёл слишком далеко. Он был дилетантом, и профессионалы смотрели на него равнодушно и бесстрастно. Он растерянно вздохнул, убрал из голоса металл и подпустил «йоркширского мужичка»:

– Беру свои слова обратно. Я не собирался никого запугивать. Просто вся эта история… Это чёртов кошмар какой-то. Прошу прощения, джентльмены.