Не в первый раз Сеймоура охватило дурное предчувствие. Когда начались эти странности? Волк задумался, хотя в глубине души уже знал ответ на этот вопрос и боялся того, что за ним скрывалось. Да, беспричинный гнев стал охватывать Иви после освобождения из лап Дракулы. Видимо, похищение и время, проведенное в карпатской крепости, не прошли для нее бесследно. Неужели разум Иви до сих пор находился под влиянием Дракулы?

Сеймоур увидел, что лицо вампирши снова расслабилось. На губах Иви промелькнула улыбка, она открыла глаза и бросила на брата осмысленный взгляд. Было видно, что вампирша вернулась в библиотеку Внутреннего Темпла.

— Не смотри на меня так, — резко сказала Иви.

«Но я беспокоюсь. Твоя поездка в Трансильванию очень на тебя повлияла».

— Моя поездка? Отлично сказано. Как будто я сама отправилась туда, чтобы полюбоваться горами.

«Я прекрасно знаю, что ты поехала с Дракулой не по собственной воле. Он сковал твой разум, зажал его в железные тиски своей воли и практически парализовал. В этом и кроется причина моего беспокойства. Ты заметила, как сильно изменилось твое поведение после возвращения из Поенари? Ты часто выглядишь так, словно твои мысли витают где-то далеко. Меня тревожат резкие смены настроения и вспышки ярости, которых я раньше за тобой не замечал. Боюсь, Дракула слишком глубоко проник в твой разум».

Сеймоур остановился, чтобы понять, слушает ли его Иви, и лишь потом решился высказать пугающее его предположение.

«Может быть, тебе не удалось до конца разорвать связь между своим и его разумом? Что, если он до сих пор незаметно влияет на твои мысли, чувства и даже поступки?»

Иви закрыла последнюю книгу, поставила ее обратно на полку и лишь после этого повернулась к Сеймоуру. По лицу вампирши нельзя было понять, какое впечатление произвели на нее слома оборотня. Она подошла к потайной двери, пропустила Сеймоура вперед и закрыла ее за собой. Волк думал, что уже не получит ответа на тревожившие его вопросы, но тут Иви снова повернулась к нему и неожиданно ласково сказала:

— Не беспокойся, брат. Все не так, как ты думаешь. Скорее наоборот. Да, наоборот!

С этими загадочными словами вампирша вышла из библиотеки, а волк еще долго размышлял над тем, что же они могли означать.

Латона развернула письмо и перечитала его еще раз, хотя и так помнила каждое слово. На дорогой почтовой бумаге было написано всего несколько предложений. Девушка рассматривала изящный почерк с размашистыми завитушками. Ее взгляд все время опускался на два последних слова: «Иви-Мэри».

Перед глазами Латоны встал образ вампирши. Увидев Иви впервые, девушка приняла ее за ребенка. Но вскоре ей стало понятно, что за хрупкой фигуркой и юным личиком ирландки скрывается одно из самых могущественных ночных существ. Иви была самой сильной вампиршей, которую когда-либо встречала Латона.

Но была ли она сильнее Дракулы? При мысли об отце всех вампиров девушка вздрогнула.

Возможно, была.

Латона снова посмотрела на письмо, и ее мысли вернулись к последней встрече с вампиршей в ночном монастырском саду. Девушка почувствовала, как ее охватывает ярость. Могущественная или нет, Иви не имела права вмешиваться в личные дела Латоны и приказывать ей, что делать! Конечно же, вампирша выбирала самые деликатные формулировки, поэтому ее приказы звучали скорее как просьбы и советы. Однако на самом деле она не оставляла Латоне выбора. Точно так же, как и Брэм. И все остальные люди, которые считали себя вправе руководить ее жизнью.

Проклятье! Она уже давно выросла и сама могла решать, что ей делать. Без указаний Брэма, отправившего ее в этот злосчастный интернат, не говоря уже об ирландской вампирше, которая не имела к девушке никакого отношения. Все это касалось лишь Малколма и самой Латоны.

Девушка гневно скомкала письмо и уже хотела бросить его в огонь, но почему-то не смогла этого сделать. Со вздохом Латона расправила послание и снова его перечитала.

«Дорогая Латона,

я знаю, что ты не забыла о моем совете, но прошло уже немало дней, с тех пор как мы встретились в монастырском саду. Прошу тебя, оставайся на месте. Сейчас не самое удачное время, чтобы отправляться в Лондон и ускорять ход событий. Нужно подождать, пока не развеются зловещие тени. А затем придет твое время. Я пошлю за тобой, когда пойму, что опасность миновала.

Иви-Мэри».

«Пошлет за мной», — сердито подумала девушка. Как будто она исполняла обязанности лакея! Почему Иви решила, что может так бесцеремонно обращаться с ней? Латона старалась еще больше разжечь свой гнев, чтобы не думать о зловещих тенях и о том, чем они угрожали Иви и остальным вампирам.

* * *

Шел четвертый день слушания. Впервые с наследниками в суд отправилась и Мария Луиза, хотя присматривавшему за ней Вирад с самого начала было непросто заставить ее не спать. На лице вампирши то и дело проступала скука. Действительно ли Дракас было неинтересно, потому что она уже многое пропустила, или же вампирша просто пыталась скрыть свою слабость, Алиса не знала. А прочитать мысли Марии Луизы она не могла. Хотя солнце стояло высоко, Дракас по-прежнему удавалось надежно защищать свой разум.

К радости Алисы и Лучиано, Иви этим утром тоже отправилась в Олд-Бейли. Сегодня должны были вынести приговор. Наконец-то на свидетельскую трибуну вызвали самого Оскара Слейтера, который начал объяснять присутствующим, что он ни в чем не виновен.

— Просто отвечайте на мои вопросы, — резко перебил его прокурор.

Затем обвинитель с помощью всевозможных уловок попытался запутать Слейтера в собственных показаниях и выбить из него признание в убийстве, однако подзащитный держался стойко.

— В вашем чемодане обнаружили молоток. Мало кто возит с собой такие вещи, не находите? Это что-то наподобие сувенира? На память о совершенном вами преступлении?

— Нет! У меня с собой было множество разных инструментов. В тех семи чемоданах, которые я собирался взять с собой в Америку, лежало все мое имущество. Я ведь не планировал возвращаться в Англию.

— А украденная брошь, которую вы заложили в ломбард?

— Та брошь принадлежала моей матери, и я заложил ее еще за месяц до преступления. Это подтвердит и владелец ломбарда. Мне нужны были деньги для поездки в Америку. Я собирался начать там новую жизнь.

— С вашей возлюбленной Антуанной, не так ли? Но ведь вы уже женаты на другой женщине?

— Да, возможно, мой поступок оскорбляет нравственные чувства присутствующих, но ведь это еще не значит, что я убийца! — воскликнул Оскар Слейтер, который понемногу начинал терять хладнокровие.

— Расскажите еще раз о вашем побеге. После убийства вы сразу же помчались на вокзал, где вас ожидала любовница?

— Нет, мы уже давно решили, что начнем путешествие в этот день. Все наши знакомые и друзья об этом знали. Это не было побегом! — наклонившись вперед, закричал подсудимый. — Я запланировал эту поездку еще много недель назад! Если бы я скрывался от полиции, то не стал бы останавливаться в ливерпульском отеле под своим настоящим именем! Вам так не кажется?

— Хороший аргумент, — сказал Таммо, но прокурор лишь пожал плечами.

— Каждый убийца рано или поздно совершает какую-нибудь оплошность, — сказал он.

— Я не убийца! Я даже не был знаком с этой мисс Гилкрист, не говоря уже о том, чтобы знать о ее украшениях!

Но все попытки Слейтера доказать свою невиновность были тщетны. Представители защиты и обвинения произнесли заключительные речи, однако молодой адвокат подозреваемого не мог тягаться с тучным прокурором, обладавшим ораторским талантом.

Наследникам показалось, что обличительный пафос действовал на присяжных намного сильнее любых аргументов. К сожалению, даже опытный судья лорд Гатри согласно кивал головой в самых сильных местах заключительной речи обвинителя.