Она придвинулась ближе и спросила:

– Что, философия пораженца очень плоха?

– Эта философия помогает сохранить трезвость ума, хладнокровие и в конце концов жизнь.

В ее глазах мелькнула боль, и я понял, что она вспомнила мертвого Сэма.

– Ладно, ты у нас главарь, – сказала Нора Гардино. Десятый столик стоял напротив освещенного лампами сада.

– Может, Сэм когда-нибудь привез бы меня сюда, – сказала Нора через несколько минут.

– Хватит, Нора.

– Извини.

Наступило молчание. Наконец Нора встала.

– Спокойной ночи, Трев. Я постараюсь лучше... держать себя в руках.

– Хочешь, я тебя провожу?

– Нет, спасибо. Сама дойду.

– Спокойной ночи. Нора.

Я смотрел, как она медленно поднялась по лестнице на площадку и скрылась в коридоре.

Через несколько минут я спустился в бар выпить охлажденного «Карта Бланка».

Одно мне было ясно. Из слов Сэма Таггарта я понял, что он здесь долго жил и даже стал residente. Следовательно, его должны, знать и знать хорошо. Он сказал, что у него здесь были неприятности. Значит, рассказывать о Сэме вряд ли кто-нибудь захочет. Придется искать способ развязать языки местным жителям, найти следы, которые Сэм оставил в этой деревне.

Я расписался на чеке и поднялся к себе. Ампаро уже приготовила постель. За закрытой дверью спала Нора. А может, и не спала. В таком случае она слышала, как я вошел, и наверное, спросила себя, что будет с нами в этом благоухающем раю?

Проснулся я позже, чем обычно. Спал крепко. Когда встал, комната Норы оказалась пустой.

Я быстро оделся и вышел из номера. Она шла мне навстречу по коридору в купальном костюме, сандалиях и халате. В руке Нора держала полотенце и шапочку. Концы черных волос были влажными. За последнее время она немного похудела, но это ничуть не отразилось на ее очень стройных и красивых ногах.

– Я уже давно встала и ужасно проголодалась, – сообщила Нора. – Идешь завтракать? Скажи Эдуарде, что я сейчас приду. Какой замечательный бассейн в этом отеле! Знаешь, утром в море вышло много лодок. Ты был прав насчет тех ребят и яхты. Они сейчас ее проверяют. Правда, роскошное утро? Я мигом. Что мне надеть? Чем будем сегодня заниматься?

– Пойдем в деревню. Я бы предложил тебе надеть юбку и туфли на низком каблуке.

К тому времени, когда мы вышли на площадь, мы уже привыкли к чудесному деревенскому воздуху. Поглазели на ларьки, посидели на скамье, наблюдая за голубями. Решили начать с почты. Я ищу старого друга. Все верно, старого друга, Сэма Таггарта. Он все еще здесь? Нет, пожалуй, очень примитивно. Мимо нас прошел молодой священник. Он посмотрел в нашу сторону и поздоровался:

– Доброе утро!

– Доброе утро, отец! – робко ответила Нора. Я узнал его. Мы летели с ним в Кульякан. Он направился к церкви, расположенной на другой сторона площади, и скрылся в ней. У меня возникла идея.

– Ты католичка? – поинтересовался я у Норы.

– Вообще-то да. Правда, я хожу в церковь очень редко... по настроению.

– Ну-ка, просвети меня по поводу бесед со священником. Они должны храниться в тайне?

– До определенной степени, да. Я хочу сказать, если священнику признаются в убийстве, он обязан сообщить в полицию. К чему ты клонишь?

– Этот священник может знать полезные для нас вещи. Она испуганно вздрогнула, потом все поняла.

– Но... как я?..

– Попроси помощи в конфиденциальном деле. Тогда он будет молчать, да?

– Думаю, что да.

– Скажи, что любила человека, жила с ним в грехе, а он тебя бросил, и ты ищешь его уже три года. Мне кажется, эти деревенские священники знают все, что происходит. К тому же он говорит по-английски.

– Это так необычно... лгать священнику.

– Я слышал, что это часто случается.

– Но не так, как ты предлагаешь. – Нора заглянула в сумочку. – Мне нечем покрыть голову.

Мы подошли к одному из ларьков, где Нора выбрала хлопчатобумажный шарф. Сначала он стоил десять песо, потом пять, потом четыре и, в конце концов, три песо и пятьдесят сентаво. Продавец при этом довольно улыбался.

Нора испуганно посмотрела на меня, поджала губы и направилась к церкви, а я вернулся на скамейку.

Отсутствовала она очень долго. Хотя я все время смотрел на церковь, Нору заметил уже в двадцати футах от скамейки. У нее было бледное лицо, рот жалобно кривился.

– Давай пройдемся, – сказала она.

– Плохо? – спросил я, вставая.

– Он хороший человек. Просто я немного не в себе. Дай мне... немного успокоиться. – Она искоса посмотрела на меня. – Мать-церковь. Думаешь, что полностью освободился от нее, но оказывается... Я поставила за него свечки, Трев, и помолилась за его душу. Что бы он сказал об этом?

– Думаю, одобрил бы. Мы пошли назад в отель.

– Священник плохо говорит по-английски, Трев, хотя, пожалуй, достаточно, чтобы понять. Когда до него дошло, о ком я спрашиваю, он очень расстроился. Сказал, что кое-кто надеется на возвращение Сэма, но он сам надеется, что Сэм никогда не вернется. Сказал, что молился, чтобы Сэм никогда не вернулся в Пуэрто-Альтамуру. По-моему, его мольбы услышаны. Он разволновался и стал забывать английские слова. Приехал он сюда четыре года назад, как раз, когда закончилось строительство отеля. Сэм, по его словам, объявился позже, больше, чем через год после приезда священника. Приплыл капитаном на яхте из Калифорнии. Произошел какой-то скандал, и его уволили. Сэм остался в Пуэрто-Альтамуре, а яхта ушла. Отелю требовался человек, который занимался бы лодками для рыбалки гостей. Они помогли Сэму достать вид на жительство. Затем он стал жить с девушкой, которая работала в отеле. Ее зовут Фелиция Наварро. Потом и в отеле произошел скандал, и Сэм перешел работать в один из тех больших домов на холме. Владельца зовут Гарсия. Сэм бросил Фелицию и стал жить с кем-то из прислуги Гарсии. Но и там все кончилось скандалом. Сэм уехал внезапно. Трев, – я ничего не понимаю. После исчезновения Сэма появилась полиция и начала задавать вопросы. Возможно, он кого-то убил. Священник очень осторожно говорил об этом. Трев, у меня сложилось впечатление, что он говорил не о Сэме, а о каком-то незнакомом, грубом и опасном человеке.

– Что он делал для Гарсия?

– Наверное, водил яхту, а может, еще чем-нибудь занимался. Несколько раз священник будто хотел что-то сказать, но не решался. Фелиция Наварро больше не работает в отеле. Она живет в деревне. В церковь не ходит, но, если решит вернуться, священник ее простит.

– Он никому не расскажет о вашем разговоре?

– Уверена, что нет.

– Ну вот у нас и есть, с чего начать, Нора, – сказал я, дотрагиваясь до ее плеча.

– Похоже, мне расхотелось.

– Можно остановиться и на этом.

– Нет. Просто я боюсь.

Вернувшись в отель, я вызвал Хосе. Он пообещал немедленно подать «гамбургеры» с холодным мексиканским пивом к бассейну, но я ответил, что лучше через пятнадцать минут.

После ленча мальчик у бассейна выдал нам две подстилки для загорания, и я попросил положить их рядом с цветами, подальше от остальных. Мы вытянулись под жгучими лучами солнца. Только легкий бриз с моря позволял вытерпеть эту пытку.

– Ну? – наконец пробормотала Нора.

– Мы не побежим в деревню с вопросами. Пусть местные жители сперва повесят на нас ярлык.

– Какой, Трев?

– Любовный роман, который пытаются сохранить в тайне, женщина. Для того чтобы получить туристические карточки, необходимо показать удостоверение личности. Мы не могли приехать как мистер и миссис Джоунс. Но у нас соседние комнаты с сообщающейся дверью.

– Я это понимаю. Но я просто...

– Извините, – раздался над нами голос. Я сел. Это была вчерашняя блондинка из бара. Девчонка разговаривала слегка заплетающимся голосом. – Это пари. Года два-три назад вы играли в нападении в «Рэмс»? Верно?

– Нет.

– А, черт! – сердито буркнула она. – Так вы не профессионал?