Вернувшись в офис, мы позвали Гая в комнату для заседаний. Оуэн хмуро наблюдал за нами.

Я все выложил. Как и следовало ожидать, Гай запротестовал:

— Мы не можем уволить Оуэна. Он один из основателей компании. Практически обеспечил весь начальный капитал. Разработал технологию сайта. Он трудился не меньше, чем все мы. Без него сайт немыслим.

— Верно, — сказал я. — Но с ним у сайта нет будущего.

— Да ладно тебе!

— Дэвид прав, — вмешалась Ингрид. — Последний прокол полностью на его совести. Неизвестно, сумеем ли мы вообще оправиться. Это не случайный эпизод. Будут ещё. И какой-нибудь один покончит с нами раз и навсегда.

— Но он самый лучший технарь из всех, кого я знаю! Заткнёт за пояс любого из «Декомсалта».

— Ты прав, — согласилась Ингрид. — Он заткнёт всех за пояс. Но по мере роста компании нам придётся доверить технологию команде. Программист-одиночка с этим не справится. Оуэн на роль руководителя группы не годится и подчиняться никому не захочет.

— Я побеседую с ним, — произнёс Гай, — потребую, чтобы он перестал хамить.

— Не поможет, — заметил я. — Ты знаешь Оуэна.

— А если я скажу «нет»?

— Мы пойдём к Дереку Силверману, — ответила Ингрид.

— Пойми, Гай, — я посмотрел ему в лицо, — компания больше не принадлежит только тебе. Если бы это было так, то ты мог бы держать Оуэна сколько угодно. Но теперь совладельцами компании стали многие наши сотрудники. Ради этих людей он должен уйти.

— Тебя подговорил твой давний приятель Генри Браутон-Джонс!

— Нет, — возразила Ингрид. — Тебе трудно справиться с братом, поэтому пусть все решит председатель совета директоров.

Гай тяжело вздохнул.

— Все решения принимаю я, президент компании. Оуэн остаётся. Он здесь с самого начала и будет до конца. Что бы ни случилось. А теперь идите работать.

Я подошёл к столу Ингрид и позвонил секретарше Дерека Силвермана. Назначил встречу через два дня.

Домой я приехал поздно, как обычно. В руке пакет с едой, купленной в кафе навынос. Прежде я заходил поужинать в «M&S»[27], но в последнее время было не до того. В квартире чисто, её убирала женщина, приходящая раз в неделю, но на столе скопилась пачка счётов и рекламных листовок. Кухню уже давно надо привести в порядок. Подремонтировать сантехнику. Я до сих пор не заплатил налог. Не звонил родителям три недели.

И все из-за сайта.

Я достал из пакета донер-кебаб[28], положил на кухонный стол. В дверь позвонили.

Наш квартал был довольно приличный, и визитёры обычно звонили в домофон. Наверное, сосед. Чего ему нужно? Я открыл дверь. На пороге — Оуэн. Он протиснулся мимо меня в гостиную.

— Зачем ты явился? — спросил я.

— Хочу потолковать с тобой. — Его тёмные глазки злобно сверкнули.

— Не мог подождать до завтра?

— Нет. — Оуэн двинулся на меня и остановился в полуметре. — Сегодня ты потребовал моего увольнения. — Он стоял так близко, что я чувствовал его дыхание. Оно было несвежим.

— Да.

— Почему?

— Ты толковый парень, Оуэн, но не умеешь разговаривать с людьми. А это вредит делу.

Оуэн ткнул пальцем мне в грудь.

— При чём здесь я, если не сработала идиотская дерьмовая система?

— Ты должен был разобраться с ней. У тебя не получилось.

— Я все равно останусь, — заявил Оуэн.

— Посмотрим.

— Ты собираешься идти с этим к Силверману?

— Да.

Оуэн сделал шаг назад.

— И продолжать копать? Задавать дурацкие вопросы? Насчёт Гая и папы.

— Я не люблю, когда мне угрожают.

— Да что ты? — Он схватил меня за воротник и прижал к стене. Мои ноги едва касались пола. Стало трудно дышать. — Так вот, я тебе приказываю: больше никаких дурацких вопросов о том, как погиб папа. Если бы ты был настоящим другом Гаю, то давно бы все это бросил. И о Доминик тоже забудь. Все в прошлом. Понял?

Наверное, мне следовало успокоить его и дать уйти. Но я слишком устал, выдался тяжёлый день, и мне очень не понравилось, что этот монстр ворвался ко мне в квартиру и прижал к стене. Поэтому я сильно двинул коленом ему в промежность. Оуэн отпустил мой воротник и согнулся. Лицо исказила гримаса боли. Я ударил его в подбородок. Он отлетел назад и сразу получил удар в живот. Пошатнулся. Я схватил его за рукав и потащил к двери.

— Пошёл вон, Оуэн! Больше никогда сюда не приходи!

У двери он вроде как очнулся. Принял стойку. Я ударил снова, но промахнулся, попал в плечо. А это ему, как слону дробина. Он крупнее меня, сильнее и действовал на удивление проворно. Моё сопротивление было сломлено через несколько секунд. Оуэн опять прижал меня к стене и ударил в живот три раза. Вышиб из диафрагмы весь воздух. Я сложился пополам и, задыхаясь, рухнул на пол. Он начал бить меня ногами. Один удар был особенно действенным, потому что все вокруг потемнело.

Я очнулся в машине «скорой помощи». Всё болело. Врач сказал, что их вызвал сосед. Затем ко мне начали приставать полицейские. Кто напал и так далее. Но я снова потерял сознание.

В больнице меня продержали всего два дня. Делали рентген и прочие исследования. Как ни странно, ничего сломано не было. Лишь синяки и кровоподтёки. Лёгкое сотрясение мозга, отчего сильно болела голова.

Первым меня навестил Гай, бледный.

— Боже, что он с тобой сотворил!

— Да, постарался.

Он придвинул стул к моей постели.

— Мне очень жаль, что так получилось.

— Мне тоже.

— Ты собираешься заявить в полицию?

Я отрицательно покачал головой:

— Они мне уже предлагали, но я отказался. Негоже сажать твоего брата в тюрьму. Но я вот что скажу тебе, Гай: один из нас должен уйти. Либо он, либо я.

Гай понимал, что я говорю серьёзно.

— Ладно, посмотрим.

— Да, подумай. А на работу я выйду через пару дней.

Примерно через час пришла Ингрид. Я надеялся, но все равно удивился. И почувствовал себя лучше сразу, как только она появилась. Возмущалась Оуэном. Я рассказал ей об ультиматуме, который предъявил Гаю, и она меня поддержала. Час, который Ингрид провела у моей постели, пролетел незаметно.

На следующий день меня выписали с условием до конца недели соблюдать домашний режим. Но скоро я заскучал, тем более что в офисе меня ждала работа. После полудня, несмотря на головную боль, я отправился в офис.

Меня встретили очень радушно. Охали, ахали, сочувствовали. Гай широко улыбался, очень довольный моим возвращением. Оуэн собирал вещи.

— Он уходит? — спросил я.

— Да. Сам так решил. Думаю, осознал, что теперь работать здесь ему будет очень сложно.

— Хорошо, — сказал я. — Если бы Оуэн остался, пришлось бы уйти мне.

— Я знаю.

Работалось трудно, болела голова. Через пару часов я сдался и собрался ехать домой. В коридоре меня окликнул Оуэн:

— Дэвид!

Я остановился.

— Да?

Он долго вглядывался в моё лицо.

— Я ухожу, чтобы Гаю стало спокойнее.

— Уходи.

— К тебе это не имеет никакого отношения. Сайт значит для Гая все, и я не хочу ему мешать.

— Отлично.

— Ради брата я готов пойти на что угодно. Никогда не забывай об этом.

Я кивнул и вышел на улицу.

В вагоне метро я вспоминал наш короткий разговор. Меня восхищала преданность Оуэна брату, но было и немного жутковато. На что может отважиться этот дикарь, чтобы его защитить?