Федьке с четвертого этажа люк был как на ладони, в знаке нужды не было, хотя, скосив глаза, можно было заметить и полотенце. Но хрен с ним! Главное — точнее лупануть по второму КамАЗу. Лучше — в мотор. Федька поудобнее перехватил карабин, прижался щекой к прикладу. «А может, в колесо!» — вдруг осенила его мысль.

Патроны «Сайги» были снабжены особыми пулями. Их отливал из свинца Кочерга. Он, как и Гвоздь, был помешан на технике, особенно военной. Он умел читать! — редкость для людей мертвой Земли. Федька вот грамоту так и не узнал. А у Кочерги были книжки с картинками, со всякими там схемами... Он как-то раз показывал их Федьке — интересно страх как! Только ни хрена не понять.

Кочерга возился со всякой техникой, какая в руки попадалась. Свинец для пуль брал из старых аккумуляторов, сам делал деревянные макеты, делал оттиски в глине, а когда глина засыхала, вливал расплавленный свинец. Пули получались чудные, вроде как витые купола храма Василия Блаженного — Федя знал, что есть такой в самом центре, где окопалась всякая нечисть. В натуре не видал, конечно, никогда, но на картинке Даня показывал. Храм этот, здоровую стену с башнями — Кремль и еще странное какое-то, приземистое здание... Музей, что ли? Или Музолей?.. Даня говорил, но Муха не запомнил.

Ну так вот, Кочерга такие хитрые пули отливал и называл их «пули Шена», по имени, говорил, изобретателя. Мол, в полете они винтом вращаются, потому полет устойчивый. Стреляли ими, было дело, и Муха стрелял — железный таз они дырявили и плющили как блин, но вот в бою...

Прицелом Федя поймал моторный отсек второй машины. Подержал. Вроде в норме. Указательный палец осторожно лег на спуск. Большим пальцем Муха убрал предохранитель. Затвор уже был взведен.

Первый грузовик почти остановился — надо было сманеврировать между блоком и железным корпусом легковушки. Гоблин дернул рычаг, неуклюже стал ворочать руль. Мотор взревел громче.

Феде показалось, что в этот миг он чувствует всех ребят, что затаились по обе стороны улицы. Вернее — что все они стали одним целым. Один за всех и все за одного! Только так! Так и будет. Будем жить!

КамАЗ наехал на люк.

Из окна первого этажа Немо не было видно, когда цель достигнет точки контакта. Но сигнал тут и вправду был наилучшим, можно было не бояться, разве что батарейки вдруг отвалятся. Но это исключено.

Приемно-передающее устройство Гвоздь слудил из остатков мобильного телефона и транзистора. Получилось не очень эстетично, зато надежно. Даня, когда увидел конструкцию, лишь головой покачал.

— Ну, мужик... — сказал он. — Цены тебе нет.

Шум стал совсем близким, цель замаячила на периферии зрения, вот-вот... Немо надавил на кнопку.

Полотенце птицей вспорхнуло вверх.

Грохнул взрыв!

Рвануло так, что пламя и пыль взметнулись вверх, как из вулкана.

Дом тряхнуло. Вылетели уцелевшие стекла. Федька чуть не упал, разинул рот — и глотнул добрый клуб пыли.

Залп врезал с двух сторон. Шаровой молнией пролетела ракета из гранатомета «Шмель». Термобарический заряд ударил в дверь кабины КрАЗа — громыхнуло, и тут же сдетонировал бак с соляркой.

— Ух ты! Федька опомнился.

Он поймал в прицел решетку над бампером КамАЗа. Не дышать! Палец сжал крючок. Не дергать! Ну...

Хлопнул выстрел, отдача толкнула плечо. Попал!!

Федька чуть не завопил от счастья. «Пуля Шена» пробила радиатор, проделав в нем огромную дыру, — пар хлынул толстой струей, как из чайника. А ну-ка! Муха заспешил, восторг распирал его. Он с силой дернул спуск и промазал.

В горячке Федя видел только свою цель. Даня же с КП видел весь бой. Он видел, что вышло все по плану. Единственный заряд «Шмеля», который берегли как святыню, сработал на все сто. Теперь гоблины — те, которые не перебиты, — оказались в ловушке. И надо кончать их как можно скорее А это совсем не просто!

— Огонь плотней! — крикнул Даня.

— Огонь плотней! — во все горло завопил связной. Выстрелы застучали чаше. Дым взрыва оседал.

От КамАЗа остался кузов и задний мост. Кабины не было. Обломки расшвыряло черт-те куда. На дороге в луже вонючей жижи валялся разорванный пополам гоблин — башка, грудь, руки. Ими он скреб по асфальту, ворочался, скрежетал зубами.

Но воевать эти уроды умели! Они сразу заняли оборону. У одного в лапах Даня заметил энергоимпульсный генератор.

— Берегись! — гаркнул он.

— Берегись!.. — истошно завопил Гром, но без толку — чего беречься, поди разбери.

Даня стремглав кинулся вниз.

— Оставайся здесь! — крикнул он связному. — Стреляй!

Он обругал себя за оплошность. Дурак! Надо было сразу вниз, после взрыва!..

Но на счастье у них был такой боец, как Немо. Все он мигом сообразил, понял, что генератор сейчас самая страшная вещь, — и всадил короткую очередь в грудь урода.

Пули с чавканьем вошли в тело гоблина, и черная поверхность косо лопнула, из нее плеснула черная жижа. Сам гоблин пошатнулся, но не упал.

— Получи! — Немо метко добавил еще одну короткую очередь.

Грудной щит раскололся, и ошметки гоблина полетели в разные стороны.

Огромный монстр — такой может привидеться разве что в бреду, с дичайшего бодуна — нелепо взмахнул конечностями и дико заревел.

Это был страшный вой. Не человечий, не звериный — рев существа из преисподней. Но всякий — даже слыша это в первый раз, отчего б мороз подрал по коже, — всякий понял бы, что это вой предсмертный, перед тем как смрадный гость из тьмы опять провалится туда, в ту тьму, откуда ему больше не вернуться.

Вой оборвался. Гоблин качнулся и, как башня, плашмя рухнул на асфальт.

— Молодец, Немо!! — заорал Даня. — Гаси их дальше! Живей! Гранаты давай!

Даже в азарте Даня не терял головы. Он понял, что удача улыбнулась им. И нельзя было терять ни секунды! Вся их сила была во внезапности. Упустишь момент — и труба! Гоблины-солдаты, конечно, твари тупые, нечего и говорить, но бойцы они мощные и противники смертельно опасные. Дерутся до последнего — никогда не отступают и не сдаются — на это у них просто не хватает мозгов! Муха, как молодой боец, этого еще не понимал. Но он ругал себя за промах последними словами. Приложился зло к карабину. Замер. Потянул крючок...

И не нажал. Он вдруг увидел на асфальте странный предмет размером с подушку.

Это было нечто живое, крайне гадкое. Темное, цвета кала, оно было вроде гигантской мокрицы или толстого червя. Оно извивалось, вздрагивало, ежилось... Но не это было в нем главное.

Федор видел прекрасно. Зрение — сто процентов из ста возможных. И сейчас он увидел, что над этой дрянью странно дрожит, переливается воздух, каким-то неуловимо-перламутровым свечением. Федя, конечно, и понятия не имел о свойствах, а тем более теориях пространства-времени, да и подумать ничего он не успел — крайнее омерзение, до рвоты, ощутил он и навел прицел на эту мразь.

Хлопнул выстрел...

Даня не понял, что случилось. И никто не понял.

Метать гранаты у них должны были двое самых длинноруких — Немо и Тэйки. Они, пригибаясь, прячась за укрытия, побежали вперед. Немо взялся за кольцо лимонки...

И тут как будто дрогнуло все вокруг: дома, машины, дым, земля и небо. Никто не успел бросить гранату. Немо резко присел, Тэйки и вовсе упала на задницу.

— Ни хрена себе! — донеслось до Дани.

Даня думал, что он видел на этом свете все и ничему уже не удивится. Но он ошибся.

Прочие так не думали, но изумление пробило и их.

Да и было отчего!

Дрогнув, пространство вбросило в самую гущу схватки людей — человек семь, таких же пацанов, грязных, лохматых... и вооруженных.

— Атас!.. — пронзительно заверещал малой, клоп лет восьми.